Собстенность Дамира
Шрифт:
— Дамир, прости. Я устала, — Ярослава опускает виновато ресницы, избегая моего взгляда.
— Зато я ещё полон сил.
— Делай, что хочешь. Только помоги спасти брата с сестрой, — Ярослава оглядывается на элегантно одетую пару, беседующую неподалёку, и возвращает мне пиджак. — Возьми, я согрелась уже.
Вешаю его на руку и склоняю голову набок:
— Я хочу снова видеть блеск твоих глаз.
— Батарейки сели. Может быть, завтра. — Она обходит меня и бредёт к отелю. Становится жарко, несмотря на вечернюю прохладу.
— Яра! Я не разрешал тебе уходить. — Веду
Она лишь ускоряет шаг. Иду за ней злой, как не жравший две недели тигр. В холле накидываю пиджак на плечи и ударяю пальцами по кнопке вызова лифта. В номере Ярослава уходит в ванную и встаёт под душ. Влетаю следом и пинаю ногой упавшее полотенце.
— Нормальное у нас свидание! — Остервенело дёргаю ширинку. Пуговица цокает об пол и закатывается под кресло.
Наклоняюсь за ней и взглядом натыкаюсь на таблетку. Поднимаю и с пристрастием рассматриваю её. Такую же в прозрачном блистере я дал сегодня Эмине, и она сказала, что Яра её проглотила. Обсосала и выплюнула. Я предполагал такой вариант. С рычанием распахиваю дверцу душевой, и оно тут же застывает у меня в груди. Ярослава распустила волосы и, закрыв глаза, тихо мурлычет песенку. По её роскошному телу сползают душистые облачка пены. Взглядом залипаю на мягких линиях живота. В голове жёлтым подсолнухом расцветает идиотская мысль: «Моему малышу будет уютно в этом пузике». Влезаю под тёплые струи воды и хватаю Ярославу за волосы:
— Значит детей от меня захотела? Открывай рот!
Ярослава распахивает глаза и испуганно смотрит то на меня, то на таблетку в моих пальцах. Сам уже не знаю, почему веду себя как полное дерьмо. Львёнок пробуждает во мне первобытные инстинкты, вытравленные нашим говённым миром, и это меня бесит. Во мне снова клокочет похоть, но она похоже проснулась не одна, а вместе с инстинктом размножения.
— Ты, ты… — не нахожу слов, сжимаю кулак и таблетка, выскользнув, исчезает в сливе. Цежу сквозь зубы: — Ненавижу!
Разворачиваю Ярославу лицом к стене и, присев, врываюсь членом в желанную плоть. Львёнок вскрикивает, но покорно принимает меня, прижимаясь грудью к стене. Стонет, вытягивается по мозаике будто кошка. Мне до одури хочется наполнить семенем её тугую сочную плоть. Всё равно уже прошляпил. А ведь я подумывал о зачатии через суррогатную мать. Чтобы ни одна баба не могла посягнуть на мою свободу.
Шлёпаю Ярославу по булкам и в последний момент выхожу из неё. Спускаю ей на бёдра. Она молча поворачивается и, выдавив на мочалку гель, трёт мою грудь, плечи и снова напевает. Опускается на колени и аккуратно омывает член. Поднимается и, опустив ресницы докладывает:
— Пенис моего властелина чист!
Шумно выдыхаю и прислоняюсь к стеклянной стене. Я давно так не смеялся. До слёз. Ярослава покидает душевую и, намотав на голову полотенце, промакивает тело простынёй. Выхожу следом за львёнком, вытираюсь и, подхватив мою горячую штучку на руки, уношу в постель. Ярослава забирается под одеяло и сворачивается клубочком. Чешу в затылке. Перегнул я палку. Заказываю в номер фрукты и достаю из бара шейкер, водку,
— Сейчас сделаю тебе чудо-напиток! — Открываю бутылки и замешиваю коктейль. — Для возвращения блеска в глаза. Ну и пара брюликов в маленькие ушки утром с меня. Яра, я не ангел и обычно никому щекотно не делаю…
Кривые признания льются из меня бурным потоком, но мне стыдно смотреть львёнку в глаза. Не решаюсь повернуться, хотя коктейль давно готов.
— В общем, или ты принимаешь меня таким, какой я есть… — поворачиваюсь и замираю от негодования. Я тут распинаюсь как влюблённый дурак, а Ярослава, положила ладошки под голову и спит. Опираюсь на спинку кровати и с облегчением выдыхаю. Может, и хорошо, что она уснула.
Глава 19
Ярослава
Чарующий цветочный аромат, щебет птиц и тихий девичий шёпот пробуждают меня от сна. Похоже, Дамир снова прислал Эмине и Миру. Лежу на животе, обнимая подушку и шевелиться совсем не хочется. Вчера я стала женщиной. Дамир дважды причинил мне боль. Сначала подарил сказку, а потом превратил её в быль. Тело приятно ноет от вчерашних акробатических этюдов, но на душе скребут кошки. Не нужно очаровываться, чтобы не разочаровываться. Моё место возле себя Дамир обозначил с первой минуты знакомства. Он взял меня в качестве куклы для утех. Я — его собственность. После сцены, устроенной им вчера в душе, я чётко это осознала.
Ругаю себя за то, что открыла Дамиру сердце. Вела себя как дура. Разве только не велела ему жениться на себе. Поворачиваюсь на спину и тру кулаками глаза. Непривычное ощущение заставляет взглянуть на руку. На среднем пальце блестит кольцо с крупным камнем. Вряд ли Дамир подарил бы бижутерию. Если я и шлюха, то очень дорогая.
— Доброе утро! — девушки по очереди здороваются со мной по-английски.
— Доброе утро! — прикрывая грудь одеялом, сажусь на постели. Никогда не видела столько цветов. Ощущение, что кто-то ночью перенёс кровать в цветочный салон. Не могу только понять, где щебечут птицы. Оглядываюсь по сторонам, выковыривая из памяти нужные английские слова.
— Where?[1] Birds[2].
Мира улыбается и указывает на круглый шар с голубой подсветкой.
— Это Дамир сказал включить? — Ещё немного и мои глаза окажутся на лбу от удивления.
Мира согласно кивает. Меня разбирает смех. Тоже мне психотерапевт нашёлся. Но настроение и правда улучшается.
Эмине подходит к кровати и встряхивает за плечики голубой пеньюар из тончайшего кружева. Её подруга ко мне более благожелательно настроена. Так мне кажется. Не понимаю слов Эмине, но догадываюсь что надо встать и надеть пеньюар. Свешиваю ноги и умиляюсь: на ковре стоят белые, расшитые золотой нитью, тапки-султанки с загнутыми носами. Всовываю в них ступни и поднимаюсь с кровати. Переступаю с ноги на ногу. Удобные. Эмине подаёт пеньюар, и, что-то говоря, указывает на дверь ванной. Язык с трудом поворачивается так называть ту комнату с видом на море. Тоска по Дамиру грызёт меня с утра. Надолго ли он уехал. Простил ли меня за выходку с таблеткой. Я уснула вчера, стоило голове коснуться подушки.