Собственник

Шарм Кира

— Пошли, — я хватаю ее за руку и буквально волочу наверх.

— Я хочу виски, — хнычет она по дороге.

— Виски, — бросаю официанту по пути. — Бутылку.

Не дожидаясь, пока нам принесут спиртное, тупо опрокидываю Риту животом на стол, рывком задирая платье.

— Ты хочешь быстро? — шепчет она, раздвигая ноги так широко, как только может. Под платьем у нее ничего не обнаруживается.

— Просто молчи, — рычу, почти разрывая молнию на джинсах. Ее, всегда и на все готовое тело, подрагивает, а я, даже не замарачиваясь насчет того, чтобы ее подготовить, просто вбиваюсь на всю длину, резко и жестко. Рита впивается руками в стол

и громко стонет. Лучше бы молчала, — понимаю я, потому что только теперь ощущаю, насколько ее стоны фальшивы.

— Виски, — слышу из-за двери голос официанта.

Протягиваю руку, резко развернувшись, но не выходя из Риты, втаскиваю бутылку, которую тут же прижимаю к губам. Нужно как-то выветрить из себя этот угар по имени Лера, как-то забыть глаза, навязчиво появляющиеся, стоит мне только закрыть свои. Изрядно хлебнув, протягиваю бутылку Рите, продолжая биться внутри нее с удвоенной скоростью. Стол, сейчас, кажется, под нами развалиться, но мне плевать.

— Слав, — как-то даже и не заметил, когда это она перешла на повизгивание. Видимо, слишком долго и жестко, но по-другому просто не получается. Ни удовольствия, ни разрядки, ни даже выбросить блондинку из головы. — Слав, давай я по-другому…

Не хочу по-другому… Вообще никак не хочу, — вдруг понимаю я, и это со мной, наверное, впервые в жизни. Вернее, — хочу, но с другой. С ней все я бы делал совсем иначе…

— Слав, — Рита уже начинает поскуливать, да и от нас разве что пар не идет. — Пожалуйста.

— Давай, — толкнувшись со всей силы в последний раз, я все — таки выхожу из нее.

— Какие вы, спортсмены, долгоиграющие, — криво улыбаясь, пытается пококетничать она. Благо, в ближайшее время этот рот будет занят, и мне не придется ее слушать. Медленно становясь на колени, Рита расстегивает пуговки на платье, под которым опять ничего не оказывается, обнажая довольно немаленькую грудь, и начинает сжимать своими полушариями мой все еще сумасшедше возбужденный член. Но я сейчас меньше всего настроен на игры, так что прости, малышка. Резко запрокидываю ее голову вверх и так же жестко вбиваюсь прямо в горло, стараясь не слушать ее всхлипываний.

— Давай, детка, — хриплю, закрывая глаза и чувствуя приближение такой желанной разрядки…

10

— Это тебя что, Бурин привез? — Римма, одна из девушек, с которой Валерия поселилась в комнате в общежитии, наконец оторвалась от окна, задернув занавеску.

— Да, — пожала плечами Лера, отыскивая в сумке пакетики с мятным чаем. Слишком многое сегодня на нее навалилось. Нет, даже не навалилось, а просто новая жизнь как-то сразу, с первого же дня, завертелась калейдоскопом. Хотелось только одного, — успокоиться, унять слишком частые удары сердца и провалиться в сон.

— А я смотрю, ты прям-таки везде поспеваешь, — скривила губы Римма, подавая закипевший чайник. — Ну вот прямо звезда! Появилась на небосклоне и сразу же завоевала все самое лучшее!

— Римм, ну чего ты, — Лера устало выдохнула, отпивая из кружки. — Меня просто подвезли.

— Да? — Римма как-то недобро сверкнула глазами. — И как это было? Прямо на заднем сидении машины? Или наш мачо все-таки удостоил тебя привилегии побывать у него дома? Ты стоишь постели, или, — так, чисто быстрого перепихона?

— Римма! — у Леры и без того внутри все кипело. — Ты чего?

— А вот того, — соседка по комнате уперла руки в бока. — Захотела хапнуть сразу двоих? И профессора и нашего самого главного красавца? Только хочу тебя разочаровать, победительница жизни! Эти двое тебя просто трахнут и не вспомнят на утро, как тебя звали! Думаешь, ты одна такая пробивная на этой планете? Если уж так сильно хочешь устроить себе будущее через постель, то поищи яйца попроще, может, тогда что-то и получится!

Лера только покачала головой и пошла в душ. Что объяснять, когда тебя не слышат? Не имеет никакого смысла. Единственное, чего ей сейчас хотелось, — смыть с себя весь этот день, и чтобы он поскорее закончился. И еще, чтобы Римма не заметила навернувшихся на глаза слез обиды.

11. Лера

Валерия.

Вот почему у меня так всегда?

Каким-то чудом жизнь вечно умудряется меня вляпывать в неприятности, причем, всегда в одни и те же!

Еще дома я привыкла к пьяным приставаниям и парней со двора и посетителей кафе, в котором подрабатывала. А ведь я работала в обычной пиццерии! А вовсе не в каком-нибудь ночном клубе, да и ночных клубов у нас там не было, — так просто, собирались по вечерам компашки где-нибудь на лавке или в беседке во дворе и выпивали. А в пиццерию ходили в основном только семейные пары с детьми. Но и там ко мне отцы высказывали слишком навязчивое и неприличное внимание, из-за чего я вечно оставалась без чаевых. Потому что отказывала, — сначала стараясь делать это вежливо, но потом и грубо, вырываясь и давая по лицу, потому что вежливо обычно не понимали, думая, что я просто ломаюсь. О том, как меня поджидали эти самые папаши по вечерам после работы даже вспоминать страшно! Приходилось прятаться, просачиваться через черный ход, прикрываясь одеждой нашего охранника, — но все равно некоторым удавалось раскусить мою хитрость и нужно было отбиваться…

Так уж вышло, что того, кто мог бы меня защитить, просто не было. Сын нашего хозяина предлагал мне «постоянные отношения», которые, по его мнению, должны были сводиться к постели и к тому, что он будет отвозить меня домой, иногда подбрасывая каких-то денег, а я, как он почему-то был свято уверен, должна была визжать от счастья из-за того, что он до меня снизошел. Но падать в постель просто так, без чувства, я не собиралась, а чувства ни к одному из тех, кто был рядом, как-то не возникало.

Что говорить, — несмотря ни на что, недобрая слава меня преследовала еще со школы. И в институте стало совсем не слаще. Девчонки, с которыми я работала и училась, меня ненавидели из зависти, те, кому я отказывала мало того, что не понимали слова «нет» и становились только агрессивнее в своих приставаниях, но еще и рассказывали на каждом углу о наших постельных приключениях.

Даже отец мне не верил.

«Шалава!» — орал он на меня с налитыми кровью глазами. — Позор семьи! И, мало того, что шлюха, так еще и заработать этим нормально не можешь! Двойной позор!

А мама… А мама просто молчала. С тех пор, как отец начал пить, она вообще разговаривала все меньше и меньше, а после того, как он нас избил, и вовсе перестала с ним о чем-то спорить. Старалась только спрятаться в своей комнате и не выходить по вечерам. Но, если он чего-то требовал, тихонько появлялась, и, не подымая глаз и не издавая даже звука, делала все, что он хотел. В основном, это сводилось к тому, чтобы накрыть на стол для него и собутыльников и убираться. Я же в такие вечера старалась убежать из дома и возвращалась, когда отец уже укладывался спать.