Собственность Макса
Шрифт:
– Если не будешь меня слушаться, я тебя побью. Сильно, что долго не очухаешься. Поэтому отвечай или кивай, когда говорю это делать!
Кесси не отрываясь смотрела в его глаза, чувствуя от их холодности парализующий ужас, и даже не могла сглотнуть от шока или от положения головы, в которой он держал ее. Хотя она все-таки попыталась выполнить его приказ, неожиданно захотев жить. Но тут же в отчаянии девушка поняла, что во рту пересохло и даже желая сделать так, как он говорит, не в силах открыть рот и произнести хоть слово.
– Макс, – раздался недовольный голос отца
– Нет, – ответил парень, продолжая держать Кесси в том же положении, повернувшись к отцу, – у тебя свои игрушки, а у меня свои. Ты отдал ее мне и точка!
– Возись, если тебе нравится, – недовольно проворчал тот, уже вставая с кресла. – Мы здесь закончили, теперь будет всем уроком, чтобы неповадно было брать такие суммы и делать вид, что никому ничего не должен, а потом еще угрожать мне. – А то весь его бизнес, этот дом – все выстроено на мои деньги, а он захотел еще больше! Не говоря о том, что он сделал, – неожиданно разоткровенничался мужчина.
Уже встав, он кивнул еще одному амбалу, который до этого стоял у тел ее родителей, и тому, кто привел Кесси, затем они все втроем неспешно вышли из гостиной. Как только отец покинул комнату, Макс резко отпустил ее, и девушка, наконец, смогла сглотнуть и выдохнуть. Ее голова тут же безвольно как у болванчика опять повисла вниз, что она могла видеть только красивый ковер, с такой любовью выбранный когда-то мамой. Силы покинули ее, и Кесси просто продолжала стоять на четвереньках и не могла подняться или даже пошевелиться.
– Что замерла, пошли! – скомандовал ее хозяин, и несчастная увидела лишь его удаляющееся к выходу из комнаты начищенные черные ботинки по мягкому ковру.
Кесси так и не двигалась. Просто не могла. Ей было трудно дышать, трудно говорить, трудно стоять, трудно жить. Но тут же над опять раздался ненавистный молодой голос, недовольный ею:
– Если не хочешь попробовать ремня или моего кулака быстро встала и пошла, и имей в виду, я не такой добрый как мой отец. Я не убью тебя, не дам тебе так легко искупить все то, что сделала твоя семья. К сожалению, я не успел, а то бы уговорил отца не убивать твоих родителей тоже, чтобы они помучились подольше. Но, к счастью, осталась ты. Так что и платить за все будешь ты!
Макс сделал паузу, а почти черные глаза горели ненавистью.
– Поверь, очень дорого платить! И знай-я не дам тебе умереть, как бы ты не пыталась, как бы ни пыталась, – на этом он опять схватил ее за волосы и практически поволок к выходу. – Теперь ты моя собственность. Моя собачка. Мой домашний «питомец»! – говорил он при этом, а Кесси еле перебирала безвольными ногами, пытаясь встать с четверенек и поспеть за ним, еще не осознавая, что ее прежней жизни больше нет, а новая страшна и неопределенна.
На последних словах юноша практически вытолкнул ее из дома и рассмеялся холодным мстительным смехом ей в спину, от которого у девушки похолодело все внутри.
Глава 2
Макс
– Ну, пожалуйста! – шептала она, а слезы при этом тихо катились по лицу девушки.
Но тот не обращал на ее всхлипы никакого внимания. Так они дошли до трех черных машин, припаркованных у дома.
«Как я их не заметила?» – растерянно подумала Кесси, поздно поняв, что по своей же беспечности угодила в смертельную для себя ловушку. Вернее, она уже теперь боялась, что смерть была бы наоборот приятным избавлением.
– Куда девчонку, Макс? – спросил один из амбалов, подходя к ним.
– В багажник, – холодно сказал он, наконец отпустив ее только для того, чтобы толкнуть в руки спросившего. – Только предварительно заклей ей рот и свяжи руки. Я не хочу по твоей безалаберности лишиться своей игрушки, – произнес парень жестко.
Кесси слушала их разговор и не могла осознать, что этот разговор о каком-то неодушевленном предмете идет именно о ней. Девушка лишь чувствовала и понимала, что настолько подавлена, а скорее, раздавлена всем случившимся, что даже сил попытаться бежать или скрыться у нее нет, а есть ощущение полной обреченности. Что все бесполезно, как бы она не хотела избежать этого или что-то изменить. Тем временем ее грубо схватили, связали руки впереди, заклеили рот и толкнули, а она только и увидела закрывающуюся крышку багажника над собой.
«Прямо как гроб», – подумала она, а тело уже пыталось устроится удобнее, в то время как какие-либо мысли просто отсутствовали. Все ее существо не могло поверить в происходящее, в то, что родителей больше нет, а она сама находится в руках какого-то ненормального садиста или маньяка.
Вдруг именно мысль о родителях, об их смерти, оказалась тем самым якорем, за который в отчаянии зацепилось уплывающее сознание Кесси, и тогда слезы ручьем потекли из ее глаз в безудержном горе. Она сначала еще пыталась связанными руками вытирать их, но потом поняла, что это бесполезно и ненужно, да и какое имело сейчас значение, от чего перестала. Поэтому теперь просто лежала, а ее тело содрогалось в рыданиях, которые принесли хоть небольшое облегчение. Вскоре она забылась в тревожном и спасительном сне после истерики.
– Эй, Макс, да она уснула! – с гоготом произнес неожиданно голос над ней вместе с резко ослепляющим светом, – ну и девчонка! Да ей, наверно, просто нравится такое обращение! Отдашь ее мне, когда надоест?
– Хватит уже! – ответил ему все тот же молодой голос спокойно, – она вряд ли мне надоест, у меня на нее большие планы, так что не стоит надеяться.
– Жаль, – искренне протянул говоривший.
Кесси уже открыла глаза, которые до этого зажмурила от света после долгого пребывания в темноте. Перед ней расстилалось в вышине безмятежное голубое небо с маленькими смешными тучками, лениво проплывающими мимо. Все продолжало жить своей жизнью, не взирая на ее невзгоды. Девушка несчастно вздохнула, понимая, что теперь одна на белом свете.