Собственность Рипера
Шрифт:
Мари.
Его девочка.
Его собственность.
Только его.
Хос взорвался, кончая так сильно, что забыл, что нужно дышать. Он позволил своим рукам покинуть член, а фантазии разрушиться. Затем он начал смеяться над самим собой прямо в своей спальне, и этот звук не имел ничего общего с весельем, потому что трахать Мари в своей голове оказалось лучше, чем трахать Серену в реальности.
Застрелиться бы и покончить со всем этим.
Хос подъехал
Один из проспектов стоял на парковке, наблюдая за мотоциклами и следя за воротами. Риперы купили этот старый армейский оружейный склад пятнадцать лет назад. С его конструкцией из бетонных блоков, обнесенным стеной внутренним двором и маленькими окнами, место было идеальным, как в качестве клабхауса, так и в качестве крепости. Не то чтобы в последнее время они подвергались нападению. Но «Риперы» бесспорно был доминирующим на территории, и все другие клубы вели деятельность только с его благословения. Это и было предметом встречи – защищать это доминирование.
Хос вошел в клабхаус, который был, прежде всего, местом отдыха и постоянных сборищ. Наверху были комнаты, оборудованные всем необходимым и, естественно, пригодные для ночевок, а также хранилище, в котором, правда, Риперы никогда не держали ничего стратегически важного. По крайней мере, ничего такого, где СПО могли бы это когда-либо найти. Копы не появлялись часто, но в те разы, когда они заявлялись с ордерами, они не находили ни хрена.
Оглядев с отвращением клабхаус, Хос решил, что этому месту необходимо посещение девушек, которые привели бы его в порядок. Всевозможный мусор со вчерашней вечеринки все еще заваливал столы, диваны и длинную барную стойку, расположенную вдоль стены. Многие, вероятно, еще спали наверху. Хотя внизу, широко расставив ноги, в отключке на диване лежала одна блондинка в узкой джинсовой юбке и коротком топике. Слава Богу, он больше здесь не живет. Сейчас, когда у него есть свое собственное жилье, он испытывал отвращение, глядя на то, что раньше казалось нормальным с точки зрения гигиены.
М-да, стареет.
— Ты идешь, брат? — спросил Ругер, парень с ирокезом и огромным количеством пирсинга и татуировок.
Рядом с ним у двери стоял один из проспектов, Пейнтер.
— Ты последний.
— Да, извини, — ответил Хос.
Он передал свой пистолет Пейнтеру, который аккуратно положил его к остальным, рядом с коробкой полной мобильных телефонов.
— Ты уже положил туда мой? — спросил он. — Думаю, я забыл его здесь вчера.
— Ага.
Хос благодарно кивнул и вошел в Церковь.
Пятнадцать парней, все, кроме трех их действующих мемберов в полном обмундировании (т.е. в жилетах, с полным набором нашивок — прим. пер.), уже сидели вокруг большого, исцарапанного деревянного стола, некогда украшающего какой-то до фига шикарный конференц-зал. Теперь же на нем красовались около тысячи зарубок и небольшой резной орнамент, а также нарисованные в центре большие буквы «РННР» — «Риперы Навсегда, Навсегда Риперы».
— Хорошо, что ты смог присоединиться к нам, — произнес Пикник, садясь во главе стола. — Думал, может, Серена засосала тебя. Потерялся в ее пи*де?
— Сейчас ровно пять часов, — пожав плечами, ответил Хос и вальяжно уселся на свободный стул. — Что я могу сказать? Я точно настроенная,
— Иди на х*р, — сказал Пикник, скалясь в улыбке.
Затем выражение его лица стало более серьезным.
— Ладно, парни, у нас есть кое-что важное, с чем нужно разобраться сегодня. Думаю, все вы знаете, что у нас завелся вор. Джефф Дженсен, компьютерщик из Якима Вэлли. Я навестил его сегодня утром, никакого прогресса.
— Это тот парень, что занимается нашим оффшорным делом, верно? — спросил Ругер.
— Ага, — подтвердил Хос. — Компьютерный гений, он знает свое дело, наши сделки непрослеживаемы. Видит Бог, мы платим ему и за это тоже. Но этого недостаточно. Он присваивал себе наши деньги месяцами. Так вот, я понаблюдал за ним некоторое время и уже дал ему возможность исправиться, так что он не просто облажался. Здесь явное воровство. В сравнительно небольшом количестве, но мы не можем позволить произойти подобному дерьму. Плохо для бизнеса.
— Позволим сделать это одному, они все будут пытаться, — сказал Пикник. — Мы начинаем терять уважение, за этим последует то, что девушки из «Лайн» будут предоставлять выпивку и приватные танцы другому МК.
— И каков ущерб? — спросил Бам-Бам.
— Мы приближаемся к пятидесяти косарям, — ответил Хос. — Это было перетягиванием каната – он берет пару тысяч, затем пытается их вернуть. Он играет в азартные игры, возможно, употребляет наркотики. Мне не хочется терять такого ценного сотрудника, потому что у нас нет никого в нашем круге, кто может заменить его. Вот почему мы давали ему так много шансов – сделать все правильно. Но его потери становятся больше – начиная с прошлой недели, он задолжал нам в общей сумме двадцать косарей, так что растет эта сумма быстро. Если и дальше будем забивать на него, мы потеряем серьезные деньги. Он ведь мог даже сбежать, чтобы не работать с нами.
— Мы должны зарыть его в землю, — произнес Макс решительным и холодным голосом.
Хос взглянул на него и удивился, увидев, как раскраснелось его лицо, а мышцы челюсти напряглись от сдерживаемых эмоций. Макс все еще был на испытательном сроке, и это не было обычным для парня в его положении – говорить так много во время собрания в Церкви. Макс очень легко заводился. Он был одним из самых сложных мужчин, которых Хос когда-либо встречал, что о многом говорило.
— Мы сделали все, только что не довели этого парня до сортира и не подтерли ему зад. Он всегда давал обещания, всегда имел оправдания, но ничего не меняется. Вы бы видели его вчера вечером. Он был явно под наркотой. Пора покончить с этим провальным делом.
Слова тяжело повисли в воздухе.
— Как много он знает о бизнесе клуба? — спросил Дак, вьетнамский ветеран, который больше не совершал дальних пробегов.
Он провел большую часть своего времени в клубе, попивая пиво и рассказывая девушкам истории о тех днях, когда мужчины были мужчинами, а женщины знали свое место. Хосу не очень нравился этот человек, но он по-прежнему доверял ему свою жизнь.
Он доверял свою жизнь любому из братьев.
— Слишком много, — ответил Хос своим грубоватым голосом. — Чересчур много. Если мы не возьмем с него своего рода гарантию, он станет нам обузой.