Сочи. Олимпийская Ривьера России
Шрифт:
В июне 1833 г. капитан 1-го ранга Казарский скончался. Похоронен в Николаеве. На средства моряков Черноморского и Балтийского флотов ему установили памятник в Севастополе в 1839 г. по проекту архитектора А.П. Брюллова. На нем надпись: «Казарскому. Потомству в пример». Памятник до сих пор стоит на Матросском бульваре.
Форт Святого духа
В начале XIX в. Адлеровская низменность называлась «долина Лиешь». Со стороны моря перед ней был густой лес. На прилегающих возвышенностях находилось несколько горских аулов. Современный мыс Видный тогда черкесы называли мыс Зенги. Греки из Милета, основавшие здесь факторию, именовали его мыс Геркулес. По преданиям, на нем находился храм Геркулеса.
В долине Лиешь жили садзы-джигеты. Они сеяли хлеб, занимались скотоводством, держали табуны лошадей и славились своей зажиточностью.
Русский разведчик поручик Генерального штаба Ф.Ф. Торнау исследовал эти места, так как считал их важным стратегическим пунктом побережья. Он собрал важные данные о дорогах и тропах, о составе и численности населения и об оборонительных сооружениях.
Предвидя высадку десанта русских войск, горцы соорудили на берегу моря завалы на протяжении двух с половиной километров. Один из них защищал многовековой священный дуб «Лиаш-ныхя».
Торнау советовал высадить десант прямо напротив этого завала, так как за мысом была открытая местность. И затем держаться как можно дальше от леса. Он заметил, что горцы дерутся упорно только там, где обеспечено их отступление.
Федор Федорович Торнау (Торнов) – знаменитый русский разведчик времен Кавказской войны. Он родился в Полоцке в 1810 г. Его дед был екатерининским генералом. А отец прославился в Бородинском сражении и стал прототипом героя-артиллериста Тушина в романе Л.Н. Толстого «Война и мир». Сам же разведчик – прообразом главного героя другого романа писателя – «Кавказский пленник».
Торнау с отличием окончил Царскосельский лицей и поступил на военную службу. Получил звание прапорщика. Воевал на Балканах, в Польше. За взятие Варшавы ему дали чин подпоручика и серебряную медаль. После сильной контузии перевели в Петербург, а оттуда – на Кавказ. Здесь его командиром стал бывший лицеист, сокурсник Пушкина – В.Д. Вольховский.
В 1834–1835 гг. перед отдельным Кавказским корпусом поставили задачу создать береговую Черноморскую линию. Войска должны были занять побережье от Анапы до Гагр и построить несколько военных укреплений. Но русское командование ничего не знало о тех местах – о тропах и перевалах, об экономике и местах проживания населения, о названии и количестве племен. Было только известно, что там успешно действовали английский разведчик Джон Белл и турецкие эмиссары. Они обеспечивали горцев порохом и оружием, вели активную агитацию против России.
Вольховский предложил прапорщику Федору Торнову разведать эту территорию, и тот согласился. Была продумана легенда. В те времена в горах Черноморья славился некий князь-абрек Тембулат Карамурзин. Около 15 лет он в одиночку воевал против России, мстил за отнятые у него земли и семью, сосланную в Астраханскую губернию. Вольховский предложил ему в обмен на отнятые у него богатства провести русского разведчика вдоль побережья. На переговоры с князем генерал пришел лично, один и без оружия. Карамурзин был поражен доверием и согласился быть проводником Федора Торнау.
Торнау обрил голову, отпустил бороду, переоделся в черкеску и стал выдавать себя за чеченского абрека, полагая, что навряд ли на Западном Кавказе найдется человек, говорящий по-чеченски. Свое путешествие к реке Саша или Сатчи-Пста, как ее называли горцы, Торнау описал в своей книге «Записки кавказского офицера».
Кавказский хребет они перешли в районе селения Ахчипсоу – недалеко от современной Красной Поляны – и оттуда отправились в селение Чужчуа, что находилось на реке Мце (Мацеста). Торнов обратил внимание, что повсюду были завалы из могучих дубов, – горцы готовились к войне. Разведчик фиксировал все оборонительные укрепления черкесов, дороги, броды через реки. Потом эти данные пригодились при высадке десантов.
Торнау начал вызывать подозрение у некоторых влиятельных горцев. Из осторожности он менял цвет лошадей и черкески, никогда не говорил заранее, когда и куда он намерен ехать, никогда не возвращался прежней дорогой.
Осенью 1836 г. генерал Г.Х. Засс приказом отстранил Карамурзина и навязал Торнау в помощники трех беглых абреков, которым обещал хорошее вознаграждение, если они проведут русского офицера через Главный Кавказский хребет к берегу Черного моря. Один из них – Асланбек Тамбиев – арестовал Торнау и потребовал за него большой выкуп.
Пленника усиленно караулили. Торнау держали в глухом черкесском ауле. В своих воспоминаниях он писал: «К чести горцев могу сказать, что, кроме Тамбиева, подвергавшего меня из жадности к деньгам действительно трудно переносимым мучениям, надеясь этим способом добиться своей цели, все они, не исключая убыхов и шапсугов, нарочно приезжавших, чтобы видеть меня, обращались со мной не только вежливо, но даже старались оказывать услуги».
От командующего войсками на Кавказской линии генерала А.А. Вельяминова в аул прибыл российский офицер Шан-Гирей-Абат. Он предложил Тамбиеву выдать Торнау добровольно, а самому явиться с повинной к Николаю I, приезд которого на Кавказ ожидался в то время. Конечно, абрек отказался.
Абат передал Торнау записку от Вельяминова: «Не имея возможности освободить Вас другим способом, разрешаю Вам самому назначить за себя выкуп и переговорить об этом деле с захватившими Вас людьми через посланного мною офицера». Торнау на обороте ответил генералу: «Выкуп считаю невозможным. Чем более будут предлагать, тем более будут требовать. Человек в цепях не может назначить, чего он стоит, поэтому отказываюсь от предоставленного мне права… При совершенно потерянном здоровье ничего не стою, потому что ни к чему более не годен».
Вскоре Николай I согласился на выкуп, но Табиев запросил «столько золота, сколько в пленнике окажется веса». Царь не принял эти требования и поручил барону Розену «принять всевозможные меры к освобождению Торнау из плена». Разведчику оставалось надеяться только на побег.
Два года жил Торнау в черкесском плену. Он привлек внимание дочери горского князя, 15-летней красавицы Асалан Коз. Они полюбили друг друга. Пять раз готовила она его побеги из плена. Его ловили, снова заковывали в цепи, и снова красавица помогала русскому офицеру. Шестой побег она организовала совместно с прибывшим на Кавказ Карамурзиным. И этот побег был удачен.
После возвращения из плена Торнау участвовал в боевых действиях Кавказской и Крымской войн. После окончания последней он был назначен военным атташе в Вене, получил генеральский чин. Ф. Торнау написал несколько книг о Кавказе, об обычаях и нравах горцев, об их культуре. Умер Федор Федорович Торнау в австрийском городке Эдлиц в 1890 г.
6 июня 1837 г. эскадра русских кораблей под командованием контр-адмирала Эсмонта прибыла к Адлеровскому мысу. Фрегаты «Штандарт», «Агатополь», «Анна», «Архипелаг», корвет «Ифигения», бриги «Поллукс» и «Аякс», шхуны «Гонец» и «Вестовой» выстроились вдоль берега в боевую линию протяженностью около 3,5 км. Десантные войска насчитывали 4 тыс. человек.
Сам Торнау в это время находился в плену у черкесов и не мог участвовать в операции. По непонятным причинам его рекомендации не были выполнены.
Сначала отправили шлюпку с отрядом разведчиков. Они должны были обследовать берег и выбрать место для высадки десанта. Горцы открыли по ним сильный ружейный огонь. Поэтому солдаты ограничились осмотром берега с дальней дистанции.
Затем с кораблей открыли огонь. Предполагалось, что он отвлечет от настоящего места высадки или разделит силы. Канонада разрушила завалы и окопы и заставила черкесов отступить в лес. Десант, устремившись за ними, встретил там численно его превосходившего врага. В этом сражении русские войска победили, но ценой очень больших жертв. Среди погибших был известный русский писатель декабрист А.А. Бестужев-Марлинский. Он находился в составе Грузинского полка.
18 июня 1837 г. начали строительство укрепления. Его возвели на правом берегу Мзымты в 100 м от моря. Сначала оно получило название «Святого Духа», потом его переименовали в Константиновское в честь великого князя Константина.
Диаметр крепостного двора был 100 м. Форт имел 5 бастионов. На каждом из них установили по 3 крепостных орудия. Все пространство, окружавшее крепость, ими хорошо простреливалось.
Вокруг поста вырубили лес. Ночью форт охраняли специально тренированные сторожевые собаки. Поэтому горцы не могли подступить незаметно. У гарнизона был небольшой огородик, на котором солдаты выращивали овощи. Там же росли персиковые деревья. Они без всякого ухода давали плоды.
Форт Святого Духа был практически неприступным и сильнейшим на Черноморском побережье Кавказа. Несмотря на постоянные нападения черкесов, он ни разу не был взят. После Кавказской войны в крепости находились склады русских войск.
Во время Крымской войны (1854) укрепление взорвали. Гарнизон эвакуировали в Новороссийск.
Русские войска появились вновь в 1864 г. И с этого времени до 1874 г. на месте развалин бывшей крепости Святого Духа располагался военный пост «Адлер». Службу в нем несли командированные с Кубани казаки.
Сейчас в Адлере на этом месте разбит сквер. В нем установлен памятник А.А. Бестужеву-Марлинскому.
Александр Бестужев-Марлинский родился в Петербурге, в семье педагога, литератора и издателя «Санкт-Петербургского журнала» А.Ф. Бестужева. В десять лет он был отдан в горный корпус. Затем поступил юнкером в лейб-драгунский полк. Произведен в офицеры в 1817 г.
Полк Бестужева стоял в Петергофе, в одном из дворцов, Марли, – отсюда его литературный псевдоним Марлинский. В это время будущий писатель жил беззаботной жизнью гвардейского офицера. Танцевал на балах, разбивал сердца красавиц, стрелялся из-за пустяков. Много читал и по разным отраслям знания – по истории, философии, химии, статистике, механике. Успешно продвигался по службе. Занимался литературой. Быстро завоевал признание как литературный критик и беллетрист. Сошелся со многими писателями. Издавал с Рылеевым альманах «Полярная звезда», где помещал свои критические статьи.
Познакомился с Пушкиным, отправив ему письмо с приглашением о сотрудничестве с альманахом «Полярная звезда». Александр Сергеевич ответил любезным письмом, но с обращением «Милостивый государь». Хотя в следующий раз он уже писал: «Милый Бестужев, позволь мне первому перешагнуть через приличия и поблагодарить тебя…» Между ними завязалась оживленная переписка. Пушкин обращался к нему: «Ни с кем мне не хочется спорить, как с тобой или Вяземским. Вы одни можете разгорячить меня».
Через Рылеева Бестужев вступил в Тайное общество. Он разделял общие оппозиционные настроения, но, по существу, политикой интересовался мало. К делам общества относился беззаботно, не знал того, что должен был знать. 14 декабря 1925 г. он оказался одним из немногих заговорщиков, безупречно сделавших свое дело. Ему поручили поднять лейб-гвардии Московский полк. Ранним утром Бестужев со своим братом Михаилом выехали в казармы полка. Он выступил перед солдатами. Бестужеву удалось зажечь и увлечь за собой солдат. Они двинулись по Гороховой улице к Сенату. Пришли на площадь. Руководители заговора не являлись. Никто не знал, что делать. Бестужев понял, что они проиграли. Ударила картечь. Солдаты побежали…
Бестужев перешел по льду через Неву, всю ночь и утро скитался по городу, потом оделся в парадную форму, явился во дворец и дал себя арестовать. Его сослали на поселение в Якутск. Во время войны с Турцией он подал прошение, и его перевели в действующую армию. Царь наложил резолюцию: «Определить рядовым в полки кавказского корпуса, с тем, чтобы и за отличие не представлять к повышению, но доносить только, какое именно отличие им сделано». На Кавказе Бестужев отличился отчаянной храбростью. Солдаты присудили ему присланный в их батальон Георгиевский крест, но начальство этого выбора не утвердило. Боевые стычки были редки. Изо дня в день тянулась тяжелая и скучная гарнизонная служба. Бестужев писал: «По сущности, бытие мое Бог знает, что такое – смертью назвать грешно, а жизнью совестно».
С 1830 по 1834 г. проходил службу в Дагестане, в Дербенте. Устанавливал дружеские отношения с местным населением. Интересовался их культурой, нравами, обычаями. Изучал их языки. Здесь он пишет свои известные повести «Аммалат-бек», «Мулла Нур», «Кавказская стена», «Рассказ офицера, побывавшего в плену у горцев» и др. «Дайте Кавказу мир и не ищите рая земного на Ефрате. Он здесь!» – так говорил Бестужев о Кавказе.
Вскоре Бестужев покидает Дербент. Гарнизонная жизнь сменилась непрерывными походами и стоянками на бивуаках. Геленджик, Кутаиси, Гагры… Схватки с горцами, холод, зной, сырость, приходилось по несколько дней ходить в мокрой одежде, спать в землянках, где вода – по колено, питаться гнилой солониной. Бестужева мучили приступы малярии. Он писал: «Меня так высушила лихорадка, что можно вставить в фонарь вместо стекла».
Наконец его производят в прапорщики. Он мечтает о выходе в отставку, о занятиях литературой. В декабре 1836 г. Бестужев написал прошение о переводе «в какой-нибудь полк, в рядах которого можно положить голову с честью». Его прикомандировывают к Грузинскому гренадерскому полку, ведшему бои с западно-кавказскими горцами.
В июне 1837 г. Бестужев участвовал в высадке десанта у форта Адлер. Он плыл на корабле «Анна», на котором располагался штаб отряда. Перед боем писатель написал завещание и попрощался с матерью, родными и друзьями.
Он командовал стрелковым взводом 2 й гренадерской роты Грузинского полка. Вместе со своими стрелками высадился на берег с одной из шлюпок первого десанта. По рассказам очевидцев, Бестужев сам вызвался занять опушку прибрежного леса. Вольховский отговаривал его, но писатель настоял на своем. Он с двумя солдатами наткнулся на группу горцев и был ранен двумя пулями в голову и ногу. Не успели солдаты подхватить его на руки, как подоспевшие горцы шашками изрубили всех троих.
Тела Бестужева не нашли. Через несколько дней в бою за один из аулов был убит мулла. У него были перстень и пистолет Бестужева.
Предположили, что Бестужев попал в плен. К горцам послали майора русской службы Гассана-Бея (черкеса по происхождению) с заданием выяснить все о писателе. Тот узнал о его смерти. Вот что он рассказал: «Знаете, кого вы убили? – спросил я абадзеков. – Вы изрубили человека, который писал книги о вас и искренне восхищался вашим мужеством…
Горцы единодушно сожалели об этом».
Но все равно после 1837 г. по стране долго ходили странные рассказы. Говорили, что Бестужев-Марлинский перешел в мусульманство, и Шамиль есть не кто иной, как автор «Аммалат-бека».
Лермонтов, как и его современники, увлекался повестью Бестужева-Марлинского «Аммалат-бек». Он даже сделал к ней иллюстрации. Ходили слухи, что ее написали в тюрьме, на табачных обертках жестяным обломком, толченым углем вместо чернил. Из поэмы Лермонтову запомнилась строка: «Белеет парус одинокий». Она поразила его своей лиричностью и простотой. Из нее родилось новое стихотворение Лермонтова.
Форт Александрия
Для высадки десанта выбрали левый берег в устье реки Сочи (тогда она впадала в море около морского вокзала). Долина реки имела благоприятный рельеф. И была одним из наиболее населенных и экономически развитых районов побережья. Ее жители оживленно торговали с Турцией. Здесь же находились родовые аулы двух главных предводителей горцев – Хаджи-Берзека (он возглавлял горных убыхов) и Аубла Али-Ахмета (имел влияние на приморские убыхо-абазинские общества). Считалось, что если русские войска построят на их землях сильное военное укрепление, они смогут покорить горцев, развивая с ними торговые отношения.
Ранним утром 13 апреля русская эскадра встала на якорь против устья реки Сочи. Корабли выстроились в боевой порядок в полукилометре от берега. И сразу же началась посадка первой части десанта на гребные суда.
Десантным отрядом командовал генерал-майор Симборский. Чтобы дезориентировать горцев насчет места высадки десанта, он совершил разведочное плавание севернее устья реки Сочи, делая остановки в устьях рек (Псахе (Мамайка), Буу (Вардане), Шахе и др.). И вынудил черкесов готовиться к обороне всего этого 30-километрового участка побережья. Горцы усеяли весь берег завалами и заняли все удобные для обороны позиции. Здесь собралось все население, способное держать оружие. Из всех прибрежных аулов, на которые могло быть совершено нападение, убыхи вывезли всех женщин, детей и стариков. Черкесы считали свои горы неприступными и труднопроходимыми. Они боялись не ввода русских войск, а возведения на берегу военных укреплений, которые отрежут их от Турции.