Сочинение на свободную тему. Сборник рассказов
Шрифт:
– Если можете.
Андрей Николаевич – мужик раза в полтора больше меня и вширь, и ввысь, так что у него вполне могло получиться.
Он подошел к упертой двери, покачал ее, насколько это было возможно туда-сюда… А потом как саданет ее плечом! Дверь рывком распахнулась, с жутким грохотом стукнувшись о стену прихожей, а сосед, не рассчитав силу, влетел внутрь, еле удержавшись на ногах.
– Бля-я-я… – смачно протянул Андрей Николаевич, потирая ушибленную руку. Причем мат, сказанный с невероятной глубиной чувства сожаления, относился не к боли, как это могло показаться вначале.
Я переступил порог.
– Бля-я-я… – протянул я.
Более подходящего слова, чем хаос, для открывшегося передо мной вида подобрать было просто невозможно. Когда-то стоявший в прихожей шкафчик с вырастающим из него зеркалом валялись сейчас под ногами в виде осколков и щепок. Металлическая вешалка с одеждой стали прахом – мешаниной железа и тряпья. Двери между комнатами просто изуродованы, составляя часть бессмысленного хлама под ногами. В общем все, буквально ВСЕ было обращено в НИЧТО!
Я стоял посреди вселенского хаоса моей квартиры, беспомощно озираясь и думая лишь о ясности в моей голове, которая была просто великолепна и именно этим сейчас мешала. Честно говоря, в данный момент я был бы совсем не против хорошего «тупняка».
– Может, ментов вызвать? – участливо предложил сосед.
– А? А-а-ай… Не надо, – отмахнулся я.
– Чего? – заинтересованно спросил Андрей Николаевич.
– Ай… – махнул я рукой.
– Понял… – что-то поняв, сказал Андрей Николаевич, и похлопав меня по плечу, сделал шаг к выходу. – Ну, бывай!
– Ага…
И понятливый сосед громко затопал вниз по лестнице.
Я выдохнул… Наконец-таки оставшись наедине с ясной головой и не пойми откуда появившимся в моей комнате окном…
Все понятно и доступно каждому – отродясь в моей комнате не было окна. Собственно, именно по этой причине данная комнатка, не больше двенадцати квадратов, и была выбрана на роль ночной крепости. Теперь же она ни на что не годна – лишь придет ночь и…
…И? И что? Так или иначе, ночь придет, а мне-то что? Осталось только сделать выбор… Мать его, выбор… Какой еще выбор? Жизнь или смерть… Но при чем тут выбор? Ведь я его сделал уже давно – лишь ступив на лестницу, ведущую на крышу, я заключил договор со смертью. Тогда зачем я попросил у тех двух типов время на размышление – время на выбор?
Боже, как тяжело соображать среди этого бардака, хотя… Все уравновешенно – бардак внутри, бардак снаружи.
Я знаю, КТО мне поможет разобраться! Как там погода?
Я подошел к окну. Окно как окно. Протянув руку, медленно, словно боясь обжечься, не веря в то, что вижу, я дотронулся до прохладного стекла, оставив на нем четыре пятнышка, которые, медленно растворяясь, приобрели очертания моих отпечатков. Провел рукой по шершавой поверхности рамы, покрытой белой краской. Всякие сомнения испарились – вместо когда-то цельной стены сейчас в моей комнате находится вполне реальное окно.
Створки легко поддались, и вместе с прохладой внутрь влетел запах сухих листьев, цоканье каблучков по асфальту и блеклый свет пасмурного утра. Я глубоко вдохнул, словно сделал первую за день затяжку.
Раньше никогда не задумывался, что можно увидеть с этой стороны дома: маленький дворик с парой качелей; обнесенная высоким сетчатым забором баскетбольная площадка, обычно оккупированная пацанами-футболистами; сразу за ней – территория пожарной части с большими красными машинами и высоченным железным стволом – единственной в городе действующей смотровой вышкой, которой, конечно, никто уже не пользуется (вместо прямого назначения – высматривать пожары – ее приспособили как хранилище антенн сотовых сетей). Вдали (если провести взгляд сквозь крыши маленьких частных домиков) виднеются все те же гиганты-многоэтажки, чьи огни я видел сегодня на крыше.
Да-а… Окна здесь явно не хватало.
Я развернулся и оглядел когда-то мою комнату. Теперь она мне не принадлежала.
Уроды! Не знаю, правда, кто, но все равно уроды… Есть конечно подозрение, кто мог ночью такое натворить. Дорвались-таки. Еще бы… Столько лет безуспешно пытались достать меня… И вот выпал великолепный шанс отомстить!
Едва переставляя ноги между завалов, я начал пробираться к выходу. Здесь мне больше делать нечего. Хочу к той, что всегда меня принимала, примет и сейчас…
Лишь стоило прикоснуться к березе, как мир немного преобразился. Словно через касание, сквозь кончики пальцев, она забрала все мои сомнения, неопределенность и сумрак, поселившиеся внутри, не дающие сердцу биться. Я привычно ловко взобрался на березу, распластавшись на ее стволе, словно в теплой ванне. Даже, казалось, мое тело от этого чуточку согрелось. Мне с ней наедине хорошо… Свободно… Спокойно… И безопасно. Будто она – моя мама, которой у меня никогда не было: заботливая, уберегающая и теплая-претеплая.
Если я узнаю каково, это, когда у тебя есть любящие родители, от молчаливого дерева – пусть будет так. В конце концов, какая разница, какой оттенок у любви?! Даже если она граничит с сумасшествием…
Видимо, холод и моросящий дождь совсем перестали мне мешать – я уснул.
Бежать от чудовищ, катаклизмов или просто от какой-то неопределенной угрозы во сне вполне естественно. Ведь все это разные образы одного и того же – страха смерти. Двигаться-бежать нас заставляет инстинкт самосохранения. Думаю, каждому снилось хоть раз, как он стремиться избежать, убежать от преследующей его смерти-опасности. Это понятно и естественно, как чистить по утрам зубы.
Но тот сон, наверное, воплощение всего мусора, скопившегося у меня в голове… Юрка, услышав об этом сне, наверняка бы сказал: «В твоем стиле. Все с ног на голову…»
Бежать среди тысяч гаражей не куда-то, а от кого-то, честное слово, безумно страшно. Бежишь-бежишь от чего-то непонятного, большого и страшного, а вокруг – лишь одинаковые железные ворота, отличающиеся лишь намалеванными белой краской номерами.
…1981…1986…1993…
И ты не знаешь, где выход, где вход, а значит, не знаешь, как выбраться из лабиринта, а значит, как спастись…