Сочинения Козьмы Пруткова

Прутков Козьма Петрович

его голову.

Касимов (наклоняет голову к зеркалу и проводит по ней рукою)

И было-то ничего, а теперь совсем гладко; точно колено не туда пристроено!

Иванов вытирает его голову и снимает полотенце с его плеч. Касимов встает, с совсем обритой головой, и начинает ходить вдоль рампы, нередко проводя руками по своему черепу и ощупывая его со всех сторон. Иванов прибирает бритвенный прибор.

Касимов (ощупывая свой череп)

Ну,

чего им тут еще нужно? Кажися, все тут есть!.. Однако коли захотели больше, так и дадим по-ихнему. Теперь уж, как там ни верти, а отдадут за меня Лизу! Иванов, ты говоришь, что Вихорин заказал тебе парик с шишками?.. Ну что ж?! Пускай себе надевает; я все-таки возьму свое. Моя выдумка получше! Да коли придется, так я и парик-то с него стащу... Пусть видят!.. Хе, хе, хе!.. Знай наших! не гражданским чета!.. (Ходит, потирая руки.) Иванов (ставит стул посреди сцены и придвигает к нему ставчик с умывальным тазом, в котором губка; а возле таза молоток) Извольте, ваше благородие, садиться; пора!

Касимов (останавливается в нерешимости)

Ой ли?.. А знаешь, Иванов, как-то боязно становится, ей-богу!.. (Опускает голову, задумываясь, и вновь проводит по ней рукою.) Ну, была не была!.. Валяй, Иванов! (С решительностью идет к стулу и садится на него.)

Иванов становится позади Касимова, подняв молоток над его головою.

Касимов (поет)

Судьба обидела гусара;

Но вот уж млат над ним висит,

И, с каждым отзывом удара,

Талант с небес к нему слетит...

Мужайся, воин, и терпи!

Палач, свой первый дар влепи.

Иванов

(ударяя молотком по голове Касимова,

тотчас же примачивает губкою и поет)

Вот... шишка славы.

Касимов (сморщиваясь, тоже поет)

Величавый

 Волдырь на маковку взлетел...

 Да, не легка ты, шишка славы!..

 Недаром мало славных дел.

Иванов (ударяя вновь и примачивая, поет)

Сюда вот память надо вбить.

Касимов (передергиваясь)

Ну, точно... память!.. Нету спора!..

Ее вовек мне не забыть!

Иванов (по-прежнему)

Музыка здесь!

Касимов (тоже)

Как бы в два хора

 Я оглушен!.. Я понял, други:

И фис, и дис, и всякий прах!..

Ну, право, от подобной фуги

Век целый прозвенит в ушах.

Иванов (по-прежнему)

Познаньям

место и ученью.

Касимов (съеживаясь, поет сквозь слезы)

Ой, ой!.. Ученость налегла!..

 Коли судить по оглавленью,

Она уж больно тяжела.

Иванов(по-прежнему)

Ума здесь орган, убеждений.

Касимов(всхлипывая)

У-ух!.. я убежден насквозь...

О боже! столько потрясений

 Сразят хоть бы кого небось!

Иванов (по-прежнему)

Тут... сила духа.

Касимов (едва усидев)

Тише, больно...

Как сильно захватило дух!..

 Иванов, милый, ну, довольно!

Ей-ей, не выдержу, мой друг.

Иванов (по-прежнему)

Чувствительность!

Касимов

Туда ж, в подмогу!..

(плачет)

Страдальцы, понимаю вас!..

 Я тронут так, что, ну, ей-богу,

Расплачусь, как дитя, сейчас.

Иванов (по-прежнему)

Вот... живопись.

Касимов

Э-эк, вскочила!..

 И тень и свет я понял вдруг...

 В глазах как будто зарябило,

И словно радуги вокруг.

Иванов (по-прежнему)

А вот... терпенье.

Касимов

Опоздало!..

Ох, рок мне строит все на смех.

Терпенье надо бы сначала,

 А не вконец, не позже всех.

Иванов (бьет с особою силою, примачивая)

Теперь — любовь!

Касимов (вскакивая)

У-ах!.. умру я!..

(Падает снова на стул, в изнеможении.)

От маковки... до самых пят...

Я... ощущаю... страсть такую,

Что ночь переживу навряд.

Иванов

(вытирает свой молоток и убирает ставчик с тазом на прежнее место)

Довольно с вас.

Касимов (тяжело вздыхая)

Конец мучений...

(Постепенно отдыхивается, встает и подходит к рампе, ощупывая осторожно свою голову.)

Что хватишь, то талант в руке...

 Как я умен... я просто гений,

В каком-то чудном шишаке!

Теперь я счастлив... Марш к Лизетте!

Она любить меня должна...

 Лишь укажу на шишки эти,

И мигом Лиза влюблена.

(Сует фельдшеру деньги, сбрасывает халат, надевает галстух, венгерку, ермолку, фуражку и идет к двери.)