Сочинения в двух томах. Том первый
Шрифт:
Его превосходительство? Так, значит, дядюшка стал превосходительством! Поэтому-то, наверное, он и в Берлине, в Берлине — ах, жалко, лучше бы он поехал в Париж, там, наверное, легче найти что-нибудь, и, во всяком случае, более подходящее, нежели здесь…
Но безразлично, Берлин — так Берлин. Во всяком случае, хоть какая-то перемена. Он задумался на минуту. Он должен уехать, уехать сегодня же вечером. Но — у него нет ни гроша. У товарищей тоже.
Он посмотрел на жену фельдфебеля. «Послушайте… — начал он, но вовремя удержался: — Дайте ему на чай и запишите на мой счет».
Он отправился в свою комнату, упаковал чемодан и велел денщику отнести его тотчас же на вокзал и ждать там. Потом сошел вниз.
В дверях стоял фельдфебель, смотритель тюрьмы. Он ломал руки и, по-видимому, был страшно взволнован. «Вы тоже хотите уехать, господин доктор? — жалобно спросил он. — А тех трех господ уже нет, они в Париже, за границей! Господи, чем все это только кончится? Я попадусь, ведь я один — на мне вся ответственность».
— Ну, не так страшно, — ответил Франк Браун, — я уезжаю всего на два дня. Тогда, наверное, уже вернутся и те. Фельдфебель начал опять: «Да ведь я не из-за себя только. Мне все равно, но другие мне завидуют. А сегодня как раз будет дежурить сержант Беккер. Он…»
— Он будет молчать, — возразил Франк Браун, — он только что получил от нас больше тридцати марок — милосердное подаяние англичан. Впрочем, я зайду в Кобленце в комендантское управление и возьму отпуск. Ну, вы довольны?
Но смотритель вовсе не был доволен: «Как? В управление? Помилуйте, господин доктор! Ведь у вас нет пропуска в город. А вы еще хотите в комендантское управление!»
Франк Браун рассмеялся: «Именно туда-то я и пойду. Я хочу призанять деньжонок у коменданта».
Фельдфебель не произнес ни слова, — стоял неподвижно точно окаменев, с широко раскрытым ртом.
— Дай-ка мне десять пфеннигов, — крикнул Франк Браун денщику, — мне надо заплатить у моста. Он взял монету и быстрыми шагами пошел к двери. Оттуда через офицерский сад, перелез через стену, нашарил на другой стороне сук огромного дуба и спустился по стволу. Потом пробрался к реке.
Через двадцать минут он был уже внизу. По этой дороге они обыкновенно прокрадывались во время ночных прогулок. Он пошел вдоль Рейна до моста, а потом направился в Кобленц. Явился в комендантское управление, узнал, где квартира генерала, и поспешил туда. Послал свою визитную карточку и велел сказать, что пришел по крайне важному делу.
— Чем могу служить?
Франк Браун сказал: «Простите, ваше превосходительство, я арестованный с гауптвахты».
Старый генерал недовольно посмотрел на него, видимо, рассерженный неожиданным ответом.
— Что вам угодно? Да и как вы пришли в город? У вас есть пропуск?
— Есть, ваше превосходительство, — ответил Франк Браун. — Пропуск в церковь. Он лгал, но знал хорошо, что генералу нужен только какой-нибудь ответ. «Я пришел просить ваше превосходительство дать мне отпуск на три дня в Берлин. Мой дядя умирает».
Комендант вспыхнул: «Какое мне дело до вашего дяди? Нет, невозможно! Вы сидите там наверху не для своего удовольствия, а потому, что нарушили законы государства, понимаете? Всякий может прийти и сказать — что у него умирает дядя или тетка. Если бы это, по крайней мере, были родители, я еще понимаю! Я принципиально отказываю вам в отпуске!»
— Покорно благодарю, ваше превосходительство, — ответил Франк Браун. — Тогда я немедленно телеграфирую своему дяде
«Его превосходительству действительному тайному советнику профессору тен-Бринкену, что его единственному племяннику не разрешают приехать, чтобы закрыть его усталые глаза.
Он поклонился и направился к двери. Но генерал удержал его. Он этого ждал.
— Кто ваш дядя? — спросил он, колеблясь в нерешительности.
Франк Браун повторил имя и громкий титул, вынул из кармана телеграмму и протянул коменданту: «Мой бедный дядюшка приехал в Берлин делать операцию, но она, к несчастью, прошла неудачно».
— Гм! — заметил комендант. — Поезжайте, молодой человек, поезжайте скорее. Быть может, его еще удастся спасти.
Франк Браун состроил плачевную мину и сказал: «Все зависит от Бога. Если моя молитва дойдет до Него… — Он подавил глубокий вздох и продолжал: — Благодарю вас, ваше превосходительство. Но у меня есть еще одна просьба».
Комендант вернул ему телеграмму.
— В чем дело? — спросил он.
Франк Браун решился сказать прямо.
— У меня нет денег на дорогу. Я хочу просить ваше превосходительство одолжить мне триста марок.
Генерал недоверчиво посмотрел на него.
— Нет денег, гм — так, так — нет денег? Но ведь вчера было первое! Разве вы не получили?
— Нет, получил, ваше превосходительство, — ответил он поспешно. — Но ночью все проиграл.
Старый комендант рассмеялся. «Так вам и нужно, злодей. Значит, вы хотите триста марок?»
— Да, ваше превосходительство. Мой дядюшка будет, конечно, очень обрадован, если я передам ему, что ваше превосходительство помогли мне выйти из затруднительного положения.
Генерал повернулся, подошел к несгораемому шкафу, открыл его и вынул три кредитных билета, подал Брауну перо и заставил написать расписку; потом дал деньги. Тот взял их, слегка поклонился:
— Крайне обязан, ваше превосходительство!
— Не стоит благодарности, — ответил комендант. — Поезжайте и возвращайтесь вовремя. Кроме того, передайте от меня сердечный привет его превосходительству.
Еще раз «Крайне обязан, ваше превосходительство». Потом последний поклон — и Франк Браун вышел из комнаты. Одним взмахом перескочил он шесть ступеней лестницы и еле удержался, чтобы не испустить радостный крик.
— Ну, пока все благополучно. — Он подозвал экипаж и поехал на вокзал в Эренбрейштейн. Посмотрел там расписание и увидел, что ждать еще около грех часов. Он подозвал денщика, сторожившего чемодан, велел ему скорее сбегать наверх и позвать в «Красный петух» поручика фон Плессена.