Сочинения в трех томах. Том 1

Леблан Морис

— Какая?

— Это я.

Довод подействовал. Рауль молча сел в автомобиль и уехал. Доротея осталась одна.

По ее расчетам, ей предстояло пробыть одной не более четверти часа. Она сидела спиной ко двору, вертя в руках диск, как бы стараясь найти секрет его механизма, а на самом деле — настороженно прислушиваясь. Она старалась не пропустить ни шороха, ни звука и вместе с тем тревожно раздумывала, правилен ли ее расчет. То ей казалось, что она действует правильно и наверняка, то снова охватывали ее сомнения. Да, Эстрейхер должен прийти: медаль слишком лакомая приманка.

«Нет, — укоряла она себя через мгновение. — Моя хитрость шита белыми нитками, и он никогда не попадется на удочку. Находка медали, отъезд Рауля и детей — все это слишком неправдоподобно. Сижу одна, никуда не прячу драгоценность. Эстрейхер — старая лисица, его таким путем не проведешь. — И снова мысль меняла направление: — Нет, он придет, сейчас придет. Он уже вышел из берлоги. Конечно, он почует опасность, но не теперь. Он попался на удочку и, как загипнотизированный, уже не может рассуждать. Его ослепило богатство. Приманка слишком вкусно пахнет… А если он поддастся на медаль, мы выдвинем другую приманку. Добыча сама идет ему в руки. И эта добыча — я».

Вдруг послышались чьи-то осторожные шаги. Доротея вздрогнула, насторожилась: кто-то шел по мосту. Она оглянулась. Приближался Эстрейхер. В то же мгновение справа и слева тихо зашуршали кустарники. Значит, Эстрейхер не один и она окружена.

На часах Доротеи было без пяти четыре.

IX. ЛИЦОМ К ЛИЦУ

«Если они на меня набросятся и если Эстрейхер решил меня похитить, я погибла. Они успеют втащить меня в подземелье, пока придет помощь».

Дрожь ужаса пробежала по ее спине. Ну, конечно, он так и поступит: захватит и медаль и ее. И клад достанется бандитам. Доротея поняла, что ошиблась: у нее все рассчитано по минутам, но совершенно не учтены случайности. Она вскочила с места, бросилась в ванную и засунула медаль в кучу грязного белья. Пусть немного поищут: все-таки на это уйдет минут пять. Возвращаясь на террасу, она столкнулась с Эстрейхером. Он был в темных очках и кепке; в густой бороде его змеилась насмешливая улыбка.

В эту жуткую минуту, стоя лицом к лицу с убийцей отца, Доротея впервые пожалела, что у нее нет револьвера. Она бы не задумываясь уложила его на месте.

Не дав ей двинуться, Эстрейхер схватил ее за руку и так тряхнул, что у нее хрустнули кости.

— Говори, где медаль?

Боль была настолько мучительна, что Доротея не стала спорить. Молча провела она его в ванную, молча указала на белье. Не выпуская ее руки, Эстрейхер нагнулся и стал шарить в куче. Скоро он нащупал и вытащил диск, с довольной улыбкой взвесил его на руке и сказал:

— Это называется победа. Вот она, награда за двадцать лет борьбы. И ты в придачу. Великолепная премия, что и говорить.

Ощупав ее с ног до головы и убедившись, что у нее нет оружия, Эстрейхер взвалил ее на плечо и двинулся к выходу.

— Подозрительно, — процедил он сквозь зубы, — и мало на тебя похоже. Сдалась на милость победителя. Такой покорности я, признаться, не ожидал. Видно, ты снова что-то подстраиваешь. Надо быть начеку.

Выйдя на воздух, Эстрейхер подозвал товарищей, стороживших парадный ход. Одного из них Доротея узнала: он был у Жюльетты Азир.

— Следите за дорогой, — приказал Эстрейхер, — иначе вас захватят, как баранов. Когда я свистну, бегите к холмам.

От Эстрейхера воняло сыростью и затхлой плесенью подземелья. Доротею затошнило, и она не знала, что было ей противнее — этот запах или то, что Эстрейхер обнял ее за шею.

Он нес ее по мосту. В ста метрах был вход в пещеры. Эстрейхер вытащил свисток и подносил его к губам, как вдруг Доротея заметила торчащий из его кармана диск. Она наклонилась, выхватила его и что было сил швырнула в речку. К несчастью, диск упал возле берега, на неглубокое место.

— Стерва! Дрянь! — рассвирепел Эстрейхер, швыряя Доротею на землю. — Лежи и не пикни, иначе расшибу башку.

Не спуская с нее глаз и грязно ругаясь, он спрыгнул с моста и зашлепал по илистому дну.

Доротея понимала, что бежать бесполезно. Она зорко вглядывалась в то место стены, где должны были показаться полицейские. Было пять минут пятого, а помощь не приходила. Но Доротея не теряла надежды. Она надеялась, что Эстрейхер сделает какой-нибудь промах, которым можно воспользоваться. Эстрейхер угадал ее мысли:

— Понимаем: думаешь выгадать время и улизнуть. Ну нет — дудки. Не такому дураку, как Рауль, со мной тягаться. Не жди своего голубчика: крышка твоему Раулю. Я уже распорядился: дубиной по голове — и каюк.

Он пошарил рукой в иле и вытащил диск.

— Вот, моя дорогая. Счастье окончательно изменило тебе. А мне везет. Твоя карта бита. Ну, едем дальше, кузиночка.

А Рауля все не было. Когда Эстрейхер подошел к Доротее, она встрепенулась и с отвращением откинулась назад. Эстрейхер злорадно усмехнулся и молча взвалил ее на плечи. В его жестах и интонациях было мало злобы, зато все сильней проступала похотливая чувственность.

— Прощайся со своим Раулем, Доротея, — шептал Эстрейхер, задыхаясь. — Кричи ему: «Прощай, Рауль».

Он прошел мост, поднялся в гору и нырнул в кустарники. Все кончено: она проиграла. Если придут полицейские, они все равно никого не найдут. В кустарнике легко скрываться, а через мгновение они опустятся под своды каменоломен.

— Какое наслаждение, — шептал ей Эстрейхер, и в его голосе дрожало издевательство и ласка, — держать тебя на руках, чувствовать, как дрожит твое тело, и знать, что сейчас случится неизбежное. Но что с тобой? Ты плачешь? Оставь эти глупости! Нечего плакать. Рано или поздно ты сомлела бы от ласк на груди Рауля. Может быть, я нравлюсь тебе меньше, чем он, или его ласки кажутся тебе вкуснее. Не стоит огорчаться. Все это пустяки. Ну перестань реветь, слышишь! Да перестань же, — повторил он, обозлившись. — Чего хнычешь? — Он злобно повернул ее лицом к себе и остолбенел: Доротея не плакала, хохотала.