Сочинения. Том I. Трактат «Личность и проступки». Пьесы. Статьи о театре
Шрифт:
Если человек вырабатывает в действии свою нравственную ценность (в чем и заключены начала специфически человеческого творчества), то этим еще больше подтверждается факт создания самого действия, поступка человеком-виновником. Старая аристотелевская дилемма28 (является ли поступок производным от действующего человека, или производным является лишь внешний результат действия, вроде, например, исписанного листка бумаги или мысленно созданного стратегического плана) в достаточной мере указывает на то, что человеческая причинность – это в то же время
Посредством действия человек создает прежде всего себя самого. В противопоставлении «человек—творец» и «человек—материал» (27) мы обнаруживаем некий вид, или точнее, некий аспект того самого противопоставления активности и пассивности, agere— pati, на след которых мы вышли вначале. Скорее, это даже новый аспект, чем новый вид, ибо мы не можем просто и полностью отождествить «человека-творца» с человеческим действием, а «человека-материал» – с тем, что делается в человеческом субъекте. Зато фактом является то, что поступок всегда оказывается каким-то овладением человеческой пассивностью.
Момент творчества, который происходит вместе с моментом причинности, с переживанием причинности, устанавливающим объектную структуру «человек действует», еще больше выделяет приоритет причинности перед совокупным динамизмом человека. Но и сама причинность представляет собой нечто динамическое, она становится как бы вершиной динамизма человека. Но вместе с тем она и очень сильно отличается от этого динамизма во всей его цельности. Эту разницу мы и должны, собственно, выделить в интерпретации.
3. Синтез причинности и субъектности. Человек как supposition
Анализ динамической совокупности «человек действует» предполагает равномерное рассмотрение как «человека», так и «действия», ибо данная совокупность состоит из этих двух элементов. Кто он – человек, который действует, и кто он – человек, когда действует? Вот вопрос, которым нам надлежит задаться в продолжение наших поисков. «Человек является субъектом своего действия» – такую формулировку можно услышать не раз, и в целом она принимается за аксиому. Но что, однако, значит субъект?
Следуя логике предыдущего анализа, можно констатировать, что в совокупном опыте человека (в особенности, имея в виду его внутренний аспект) вырисовывается различение и даже некое противопоставление субъектности и причинности. Человек переживает себя как субъект тогда, когда в нем что-то делается. Когда же человек действует, он переживает себя как виновника, что мы уже выявили раньше.
Переживаниям соответствует самая полная опытная действительность. Субъектность оказывается структурно связанной с деланием, тогда как с действием человека структурно связана причинность. Когда я действую, мое собственное «я» является причиной активизации субъекта. Позиция этого «я» главенствует тогда, когда субъектность указывает на нечто противоположное: на «я», которое находится «под» фактом своей
Помимо столь очевидного различения и противопоставления (в частности, в аспекте внутреннего опыта) нельзя не согласиться и с тем, что тот, кто действует, является в то же время и тем, в котором то или иное делается. Не подлежит сомнению единство и тождество «человека» у основания «делать» и «делаться». Не подлежит также сомнению его единство и тождество у основания причинности и субъектности, которые структурно содержатся в действии и в том, что делается в человеке.
Этот человек (как мы уже отмечали ранее) представляет собой динамическое единство (а в предыдущем анализе мы просто назвали его динамическим субъектом). И тут мы это определение подтверждаем. Действие и конституирующая его опытная причинность человека, как и все то, что в нем делается, словно соединяются в общем корне. Корнем этим является человек как динамический субъект. Говоря «субъект», мы в то же время сразу указываем и на субъектность. Но эта «субъектность» по значению своему отличается от той, которую мы обнаруживаем в переживании структуры «(нечто) делается в человеке», противопоставляя это переживание (а с ним вместе – и структуру) действию и содержащейся в нем причинности. В той сфере субъектность и причинность не представляются сводимыми друг к другу, но зато здесь обе они сводятся к той же субъектности. Из нее они и проистекают, как на каждом шагу убеждает нас в этом опыт.
Эта общая для обеих структур («делать» и «делаться») субъектность человека в философии, развивавшейся на основе учения Аристотеля и св. Фомы Аквинского, нашла свое выражение в концепции sup-positum. Этимологически это выражение указывает на нечто, что лежит «под» (sub-ponere). Именно так: «под» всяким действием и «под» всем, что делается во мне, «лежит» человек. Suppositurn указывает на саму эту бытийность в качестве субъекта или же на субъекта как на бытие. Этот субъект как бытие находится у основания каждой динамической структуры, каждого действия и делания, каждой причинности и субъектности. Это бытие – реальное, бытие-«человек» – реально существующее (вследствие чего и реально действующее). Между существованием и действием имеется та тесная связь, которая составляет проблему одного из самых главных человеческих пониманий. Философ выразил его в следующем высказывании: «Operari sequitur esse», что можно перевести как: «Сначала что-то должно существовать, чтобы потом могло действовать». Само esse – существование – находится у истоков действия, как также находится и у истоков всего, что делается в человеке; находится у истоков всего свойственного человеку динамизма.
Конец ознакомительного фрагмента.