Сочинения. Том I. Трактат «Личность и проступки». Пьесы. Статьи о театре
Шрифт:
Потому-то существует зло в мире, что Бог хочет, чтобы тварный мир был полностью свободным: «Гораздо более важным является существование свободных существ, нежели то, что эти существа могут использовать свою свободу против Творца, то есть что эта свобода повлечет за собой нравственное зло. В этом смысле христианское вероучение полагает, что Бог попускает существование нравственного зла»49, а вместе с этим и усиливает ответственность человека за свой выбор.
Итак, выбор – свобода воли во всём, и как таковой он неотделим от совести. «Мы хорошо знаем по философским работам, а еще лучше – по шедеврам литературы, каким мощным «резонатором» располагает совесть в области эмоциональной субъективности человека, в сфере чувств, причем
Совесть – еще один важнейший компонент духовности человека, формула личности, непременное условие для самореализации личности в поступке. С понятием совести сопряжено чувство долга, неотделимое от свободы, которая находит выражение прежде всего в осознании своей причастности к поступку и ответственности за него.
«Я убежден, – говорит Папа, – что в сфере – нравственного добра и зла мы прикасаемся, оставаясь в основе своей бытием случайным, к чему-то, что является абсолютным». И далее: «… Я полагаю, что когда Христос говорит «и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин 8, 32), Он имеет в виду также эту органичную связь свободы с ответственностью»51.
«Всё вместе, – подчеркивает Иоанн Павел II, – совесть, правда, ответственность, свобода – составляют до некоторой степени, единую совокупность. Совокупность человеческого внутреннего мира, которая – хоть и не подлежит ощущениям, но все же дана нам в чрезвычайно интенсивном опыте. Это – опыт человека, а еще больше – опыт человеческого – того, благодаря чему человек окончательно и принципиально является человеком. Совокупность эта до некоторой степени «складывается» из совести, истинности, ответственности, свободы, но «сложность эта» не имеет абсолютно ничего общего с теми «сложностями», которые мы встречаем в материальном мире»52.
Знаменательно отношение Папы к опыту: применяя его и показывая его возможности, он обнаруживает, что над всей его сложной громадой возвышается всеобъемлющая простота. И здесь ему неоценимую услугу оказывает язык.
У слова-понятия в языке и толковании Папы Римского – свой скрытый потенциал, свой мир и своя роль, которую нельзя свести к какому-либо одному правилу или закону. Слово может выступать совершенно самостоятельно (выходя за границы собственно терминологические), но при этом ни одно из понятий не существует само по себе.
Наиболее показательно само слово «ответственность», неотрывное от категорий человеческого, к которым (наряду с волей, свободой, совестью, выбором и решением) причисляются еще «любовь» и «долг». И каждое из всех этих «элементов» системы человеческого по-своему свидетельствует о человеке и его месте в жизни, отражая взаимосвязь запредельного и глубинного, внутреннего и внешнего. Ответственность проявляется в любви, в действии, в выборе – перед Богом и самим собой.
Проблема ответственности многогранна. Тезису о том, что личность в человеке измеряется ответственностью, Святой Отец посвятил сочинение «Любовь и ответственность» – «плод неустанного сопоставления доктрины с жизнью» – и «Личность и поступок» – научный труд, возникший словно в подтверждение основных положений II Ватиканского Собора, в котором сам автор принимал активное участие. Обе работы составляют своеобразный «трактат о человеке»: в первой из них слово «ответственность» даже вынесено в заголовок, во второй оно (в смысле внутренней, осознаваемой ответственности) становится точкой отсчета.
Совершая поступок, человек как личность не может не осознавать сферы своей ответственности. Чувство осознанной причастности к совершаемому поступку неотделимо от ответственности за этот поступок, а все вместе непосредственно связано с тем нравственным и правовым порядком, который определяет климат межчеловеческих и социальных контактов.
Вот еще почему ответственность является внутриличностным фактом, переживаемым человеком в неразрывном единстве с совестью, она же формирует динамику воли, которая в определенном смысле представляет собой способность личности реагировать на ценности. Эта способность особым образом интегрирует действие человека, придавая самому действию черты личностно трансцендентного. Ответственность (как и долг) является составляющей трансцендентности, свойственной любому человеку. Папа рассматривает ответственность как категорию, измеряющую личностную структуру человека, и считает ее обязательным элементом системы человеческого бытия и человеческих взаимоотношений.
Наряду с ответственностью существует еще и само-ответственность: то, что в полном смысле определяет человека как личность. Следовательно, ответственность – врожденное человеческое качество, а не то, что прививается воспитанием с детства, как долгие годы полагали, уповая на влияние окружающей среды. Но одно дело – ответственность человека перед самим собой за совершаемый им поступок, а совсем другое – перед иными людьми.
Ответственность обусловливает долг, но в то же время она каким-то образом в этом долге уже наличествует и «работает» на его установку. Здесь – корень рассуждений Папы об ответственности как категории, которая заключена в самой личности – в ее онтологии и аксиологии – и которая указывает на то, что вне ответственности личности себя не реализовать. «Человек именно потому ответствен за свои поступки и потому переживает за них ответственность, что он обладает способностью отвечать на ценности волей».
Тем самым ответственность за избираемую ценность, что присуща личности как объекту действия, теснейшим образом связывается с ответственностью за личность как субъект, то есть еще и за ту ценность, которая проявляется в нем самом, в его конкретном «я» одновременно с действием. Ответственность – обязательный компонент каждого поступка личности (и этим личность отличается от человека). А без поступка личности просто нет. Так возникает принципиальная и главная ответственность за нравственную ценность того личного «я», которое является причиной поступка. В совокупности этим понятиям соответствует то, что принято называть нравственной ответственностью.
Однако вышеперечисленными значениями ответственность как личностная категория не исчерпывается, существует еще ответственность «за» и ответственность «перед». Причем ответственность «перед» (кем-то, любой другой личностью) формирует и ответственность «за», подтверждая, что мир личностей имеет свою особую межчеловеческую и социальную структуру.
Здесь, по сути дела, берет начало «коллективная ответственность», о которой Папа пишет, в частности, в энциклике «Сотый год»53, предостерегая в то же время от того, чтобы понимаемая в таком аспекте ответственность личности передоверялась гражданским законам. Как в современном мире гражданский закон соотносится с нравственным законом, Папа прослеживает в энциклике «Евангелие жизни»54, поставив во главу угла всех своих рассуждений вопрос о неприкосновенности человеческой жизни, сквозь призму которого Святой Отец смотрит на все формы ответственности: личной, социальной, супружеской, материнской, религиозной.
Ответственность, настаивает он, характерна только для личности и свойственна лишь ей, а потому ослабленная ответственность равнозначна ослабленности личностного начала (в смысле самого бытия личности)55, что означает начало деградации личности.
Тип изучения человека со стороны того, «что в нем есть действительно человеческого», диктует необходимость соединять антропологию с этикой, исследовать действующего человека и с позиций персонализма, феноменологии, экзистенциализма56. Широта подобного метода оказывается лучшей формой и системой доказательств. И однако же при всей своей глобальности сам метод позволяет данную проблематику свести к одному-единственному моменту: к нравственной точке отсчета «могу – не должен» – своеобразной границе личностности в человеке, мерилу его внутренних качеств.