Сочинения
Шрифт:
Весь город; так и ест глаза!
Д[ворянско]й улицы краса,
Поникли тополи печально,
Наводит грусть их жалкий вид,
На стеклах кое-где горит
Зари румяной луч прощальный,
Напоминая цвет лица
Полуживого мертвеца.
Угрюмо смотрит с тротуара
Чугунных пушек ряд немой,
Угрюмо ходит часовой
На каланче и - весть пожара
И днем, и ночью черный флаг
Готов он вздернуть. Что ни шаг
Всё вывески.
Телега; вдруг, как из земли,
Рука и палка вырастает;
Телега скрылася вдали.
Уже прохладен воздух сонный,
И месяц отражен рекой,
Но камень, солнцем накаленный,
Доселе тепел под ногой.
Лукич в свой домик возвращался.
Прищурив мутные глаза,
Он шел один, беа картуза,
И сильно в стороны шатался,
И вслух несвязно бормотал:
"А вам-то что? Вы что такое?
Вишь умники! ну, погулял!
Ведь на свое, не на чужое!..
Слышь, Клим Кузьмич! каков рысак?
Плохонек? ну, вперед наука!
На то, к примеру, в море щука,
Чтоб не дремал карась... да, так!
Ты верил на слово, и ладно;
Выходит дело, ты и глуп!
А мне-то что? Мне не накладно,
Мне благо, что купец не скуп.
Э! А собаку-то, приятель!
Молчишь... сердит за рысака...
Да, ты теперь не покупатель,
И не нуждаюся пока.
Да где я?.. Что за чертовщина!
Постой-ка, осмотрюсь кругом...
Я помню, от угла мой дом
Четвертый... экая причина!
Дай сосчитаю: вот один,
Другой и третий... больше нету...
Тут пустошь и какой-то тын...
Да как же прежде пустошь эту
Я здесь ни разу не видал?..
Тьфу, пропасть! ничего не знаю!
А! догадался! понимаю!
Не в эту улицу попал".
7
Арине сердце предвещало,
Что пьян и грозен муж придет;
Чуть раздавался скрип ворот,
В озноб и жар ее кидало.
Свеча горела. За чулком
Грустила Саша под окном.
Заботам чужд, как уголь, черный,
Не унывал лишь кот проворный:
Клубком старушки на полу
Играл он весело в углу.
"Иду!..
– раздался на крылечке
Знакомый крик.
– Огня подать!"
И Саша бросилася к свечке,
Отца готовая встречать.
Дверь распахнулась - он явился:
Лоб сморщен, дыбом волоса,
Дырявый галстук набок сбился,
И кровью налиты глаза.
"Без картуза!" - всплеснув руками,
Старушка молвила.
"Молчать!
Я дам вам дружбу с столярами!
Тсс!., смирно!., рта не разевать!.."
– "Постойте!
– Саша говорила.
– Я вас раздену".
– "Раздевай!..
Ну да! и галстук... все снимай!..
А ты о чем вчера грустила?"
– "Так, скучно было".
– "Врешь! не так!
Ты думаешь, отец дурак...
Целуй мне руку!"
Дочь стояла
Недвижно; только по лицу
Сквозь бледность краска выступала.
"Не стою?.. А! поцеловала!
Противно, значит... да! отцу!
Едва губами прислонилась!"
– "Ну, началось!" - сказала дочь
И отошла с досадой прочь.
"Разуй меня! куда ты скрылась?"
Но Саша медлила.
"Идешь?..
Ну, ладно. Тише! что ты рвешь!
Не надо!"
– "Полно издеваться!
Давайте!"
– "Цыц!"
– "Ведь брошу!"
– "Как?
Ну брось!., ну брось!., отец дурак,
Ну что ж? Не грех и посмеяться...
А я заплачу... не впервой...
Вот плачу... смейся! Бог с тобой!"
– "Да ляг!
– промолвила старушка.
– Хоть тут - на лавке. Вот подушка".
– "Чего? учи-ко дочь свою!
А я вот песню запою:
Лучина...
– "Полно, старичина!
Грешно! какая там лучина!"
– "Молчать! я хлеба мало ел!
Вот это кто добыть умел?"
И серебро свое он вынул
И по полу его раскинул.
"На что ж бросать-то?"
– "Стой, не тронь!
Не подбирай! туши огонь!"
– "Да ляг! потушим!"
– "А! потушишь!
Украсть хотите? нет, постой!"
– "Из-за чего ты нас все крушишь?
Ну, пьян, и спал бы, бог с тобой!"
– "Кто пьян? Ты мужу так сказала?
Куда? не спрячешься! найду!"
– "Оставьте!
– Саша умоляла.
– Она ушла, ушла!:, в саду".
– "Прочь от двери! ты что пристала?
А кто тебе вот это сшил?
И дочь он за рукав схватил.
– Ну, что ж, к примеру, замолчала?"
У Саши загорелся взор,
И все лицо, что коленкор,
Вдруг побелело. "Не кричите!"
– "Кто сшил?"
– "Сама!"
– "Вот раз! вот дна!"
И половина рукава
Упала на пол.
– "Рвите! рвите!
За то, что для себя и вас
За делом не смыкаю глаз!
За то, что руки вам целую
И добываю хлеб иглой,
Или, как нынче, в ночь глухую,
Вот так терплю!.. И вы родной!
И вы отец!"
Старик смутился,
Как ни был пьян, но спохватился
И плюнул дочери в глаза,
И, верно б, грянула гроза,
Но Саша за отцом следила:
Вмиг от удара отскочила
Назад - и бросилася воп.