Наш Федя с детства связан был с землею —Домой таскал и щебень и гранит…Однажды он принес домой такое,Что папа с мамой плакали навзрыд.Студентом Федя очень был настроенПоднять археологию на щит, —Он в институт притаскивал такое,Что мы кругом все плакали навзрыд.Привез однажды с практикиДва ржавых экспонатикаИ утверждал, что это — древний клад, —Потом однажды в ЭлистеНашел вставные челюстиРазмером с самогонный аппарат.Диплом писал про древние святыни,о скифах, о языческих богах.При этом так ругался по-латыни,Что скифы эти корчились в гробах.Он древние строенияИскал с остервенениемИ часто диким голосом кричал,Что есть еще пока тропа,Где встретишь питекантропа, —И в грудь себя при этом ударял.Он жизнь решил закончить холостуюИ
стал бороться за семейный быт."Я, — говорил, — жену найду такую —От зависти заплачете навзрыд!"Он все углы облазил — иВ Европе был, и в Азии —И вскоре откопал свой идеал,Но идеал связать не могВ археологии двух строк, —И Федя его снова закопал.
x x x
В холода, в холодаОт насиженных местНас другие зовут города, —Будь то Минск, будь то Брест, —В холода, в холода…Неспроста, неспроста,От родных тополейНас суровые манят места —Будто там веселей, —Неспроста, неспроста…Как нас дома ни грей —Не хватает всегдаНовых встреч нам и новых друзей, —Будто с нами беда,Будто с ними теплей…Как бы ни было намХорошо иногда —Возвращаемся мы по домам.Где же ваша звезда?Может — здесь, может — там…
x x x
В плен — приказ: не сдаваться! — они не сдаются,Хоть им никому не иметь орденов.Только черные вороны стаею вьютсяНад трупами наших бойцов.Бог войны — по цепям на своей колеснице, —И в землю уткнувшись солдаты лежат.Появились откуда-то белые птицыНад трупами наших солдат.После смерти — для всех свои птицы найдутся,Так и белые птицы — для наших бойцов.Ну а вороны — словно над падалью — вьютсяНад черной колонной врагов.
Песня завистника
Мой сосед объездил весь Союз —Что-то ищет, а чего — не видно, —Я в дела чужие не суюсь,Но мне очень больно и обидно.У него на окнах — плюш и шелк,Баба его шастает в халате, —Я б в Москве с киркой уран нашелПри такой повышенной зарплате!И, сдается мне, что люди врут, —Он нарочно ничего не ищет:Для чего? — ведь денежки идут —Ох, какие крупные деньжищи!А вчера на кухне ихний сынГоловой упал у нашей двери —И разбил нарочно мой графин, —Я — мамаше счет в тройном размере.Ему, значит, — рупь, а мне — пятак?!Пусть теперь мне платит неустойку!Я ведь не из зависти, я так —Ради справедливости, и только.…Ничего, я им создам уют —Живо он квартиру обменяет, —У них денег — куры не клюют,А у нас — на водку не хватает!
Про черта
У меня запой от одиночества —По ночам я слышу голоса…Слышу — вдруг зовут меня по отчеству, —Глянул — черт, — вот это чудеса!Черт мне корчил рожи и моргал,А я ему тихонечко сказал:"Я, брат, коньяком напился вот уж как!Ну, ты, наверно, пьешь денатурат…Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,Сядь со мной — я очень буду рад…Да неужели, черт возьми, ты трус?!Слезь с плеча, а то перекрещусь!"Черт сказал, что он знаком с Борисовым —Это наш запойный управдом, —Черт за обе щеки хлеб уписывал,Брезговать не стал и коньяком.Кончился коньяк — не пропадем, —Съездим к трем вокзалам и возьмем.Я устал, к вокзалам черт мой съездил сам…Просыпаюсь — снова черт, — боюсь:Или он по новой мне пригрезился,Или это я ему кажусь.Черт ругнулся матом, а потомЦеловаться лез, вилял хвостом.Насмеялся я над ним до коликовИ спросил: "Как там у вас в адуОтношение к нашим алкоголикам —Говорят, их жарят на спирту?!"Черт опять ругнулся и сказал:«И там не тот товарищ правит бал!»…Все кончилось, светлее стало в комнате, —Черта я хотел опохмелять,Но растворился черт как будто в омуте…Я все жду — когда придет опять…Я не то чтоб чокнутый какой,Но лучше — с чертом, чем с самим собой.
Песня о сумасшедшем доме
Сказал себе я: брось писать, —но руки сами просятся.Ох, мама моя родная, друзья любимые!Лежу в палате — косятся,не сплю: боюсь — набросятся, —Ведь рядом — психи тихие, неизлечимые.Бывают психи разные —не буйные, но грязные, —Их лечат, морят голодом, их санитары бьют.И вот что удивительно:все ходят без смирительныхИ то, что мне приносится, все психи эти жрут.Куда там Достоевскомус «Записками» известными, —Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!И рассказать бы Гоголюпро нашу жизнь убогую, —Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.Вот это мука, — плюй на них! —они же ведь, суки, буйные:Все норовят меня лизнуть, — ей-богу, нету сил!Вчера в палате номер семьодин свихнулся насовсем —Кричал: «Даешь Америку!» — и санитаров бил.Я не желаю славы, ипока я в полном здравии —Рассудок не померк еще, но это впереди, —Вот главврачиха — женщина —пусть тихо, но помешана, —Я говорю: «Сойду с ума!» — она мне: «Подожди!»Я жду, но чувствую — ужехожу по лезвию ноже:Забыл алфавит, падежей припомнил только два…И я прошу моих друзья,чтоб кто бы их бы ни был я,Забрать его, ему, меня отсюдова!
x x x
Есть на земле предостаточно рас —Просто цветная палитра, —Воздуха каждый вдыхает за разДва с половиною литра!Если так дальше, так — полный привет —Скоро конец нашей эры:Эти китайцы за несколько летЗемлю лишат атмосферы!Сон мне тут снился неделю подряд —Сон с пробужденьем кошмарным:Будто — я в дом, а на кухне сидятМао Цзедун с Ли Сын Маном!И что — разделился наш маленький шарНа три огромные части,Нас — миллиард, их — миллиард,А остальное — китайцы.И что — подают мне какой-то листок:На, мол, подписывай — ну же, —Очень нам нужен ваш Дальний Восток —Ах, как ужасно нам нужен!..Только об этом я сне вспоминал,Только о нем я и думал, —Я сослуживца недавно назвалМао — простите — Цзедуном!Но вскорости мы на Луну полетим, —И что нам с Америкой драться:Левую — нам, правую — им,А остальное — китайцам.
x x x
Моя метрика где-то в архиве хранится,А архив в сорок первом под Минском сгорел.Так что, может, мне двадцать, а может быть тридцать,Ну а месяц рожденья я выбрал апрель.В апреле солнце припекает,В апреле — первого — все врут.А за апрелем май бывает,А в мае любят, а в мае пьют.Мать моя умерла в сорок третьем в Калуге,Кто отец мой, быть может, не знала и мать.Место жительства я себе выбрал на юге,А места притыченья не нам выбирать.В апреле солнце припекает,В апреле — первого — все врут.А за апрелем май бывает,А в мае любят, а в мае пьют.
1966 год
Песня-сказка о старом доме на Новом Арбате
Стоял тот дом, всем жителям знакомый, —Его еще Наполеон застал, —Но вот его назначили для слома,Жильцы давно уехали из дома,Но дом пока стоял…Холодно, холодно, холодно в доме.Парадное давно не открывалось,Мальчишки окна выбили уже,И штукатурка всюду осыпалась, —Но что-то в этом доме оставалосьНа третьем этаже…Ахало, охало, ухало в доме.И дети часто жаловались мамеИ обходили дом тот стороной, —Объединясь с соседними дворами,Вооружась лопатами, ломами,Вошли туда гурьбойДворники, дворники, дворники тихо.Они стоят и недоумевают,Назад спешат, боязни не тая:Вдруг там Наполеонов дух витает!А может, это просто слуховаяГаллюцинация?..Боязно, боязно, боязно дворникам.Но наконец приказ о доме вышел,И вот рабочий — тот, что дом ломал, —Ударил с маху гирею по крыше,А после клялся, будто бы услышал,Как кто-то застоналЖалобно, жалобно, жалобно в доме.…От страха дети больше не трясутся:Нет дома, что два века простоял,И скоро здесь по плану реконструкцийВвысь этажей десятки вознесутся —Бетон, стекло, металл…Весело, здорово, красочно будет…
Песня о конькобежце на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную
Десять тысяч — и всего один забегостался.В это время наш Бескудников Олегзазнался:Я, говорит, болен, бюллетеню, нету сил —и сгинул.Вот наш тренер мне тогда и предложил:беги, мол.Я ж на длинной на дистанции помру —не охну, —Пробегу, быть может, только первый круг —и сдохну!Но сурово эдак тренер мне: мол, на-до, Федя, —Главно дело — чтоб воля, говорит, былак победе.Воля волей, если сил невпроворот, —а я увлекся:Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот —и спекся!Подвела меня — ведь я предупреждал! —дыхалка:Пробежал всего два круга — и упал, —а жалко!И наш тренер, экс— и вице-чемпионОРУДа,Не пускать меня велел на стадион —иуда!Ведь вчера еще мы брали с ним с тоскипо банке —А сегодня он кричит: "Меняй конькиНа санки!"Жалко тренера — он тренер неплохой, —ну и бог с ним!Я ведь нынче занимаюся борьбойи боксом, —Не имею больше я на счет на свойсомнений:Все вдруг стали очень вежливы со мной,и — тренер…