Сочинения
Шрифт:
Порой и зайца в петлю ловит робкого
И журавля залетного.
Ужели дум нельзя развеять суетных
Среди всех этих радостей,
Вдобавок если ты с подругой скромною,
40Что нянчит милых детушек,
С какой-нибудь сабинкой, апулийкою,
Под солнцем загоревшею?
Она к приходу мужа утомленного
Очаг зажжет приветливый
И, скот загнав за изгородь сама пойдет
Сосцы доить упругие,
Затем вина подаст из бочки легкого
И трапезу домашнюю.
Тогда не надо ни лукринских устриц мне,
50Ни губана, ни камбалы,
Хотя
Восточный ветер с бурею;
И не прельстит цесарка африканская
Иль франколин Ионии
Меня сильнее, чем оливки жирные,
С деревьев прямо снятые,
Чем луговой щавель, для тела легкая
Закуска из просвирника,
Или ягненок, к празднику заколотый,
60Иль козлик, волком брошенный.
И как отрадно наблюдать за ужином
Овец, домой стремящихся,
Волов усталых с плугом перевернутым,
За ними волочащимся,
И к ужину рабов, как рой, собравшихся
Вокруг божеств блещущих!»
Когда наш Альфий-ростовщик так думает, —
Вот-вот уж и помещик он.
И все собрал он, было, к Идам денежки,
70Да вновь к Календам в рост пустил!
106
Ст. 69-70. Иды— середина, Календы— начало месяца — обычные сроки ростовщических операций.
К Меценату
Коль сын рукою нечестивой где-нибудь
Отца задушит старого,
Пусть ест чеснок: цикуты он зловреднее!
О крепкие жнецов кишки!
Что за отрава мне в утробу въелася?
Иль кровь змеи мне с этою
Травой варилась на-зло? Иль Канидия
Мне зелье это стряпала?
Когда Медею Аргонавтов вождь пленил
10Своей красой блистательной,
Она, чтоб мог он диких укротить быков,
Язона этим смазала;
И, влив такой же яд в дары сопернице,
Умчалась на крылах змеи.
Еще ни разу звезды так не жарили
Засушливой Апулии,
И плеч Геракла так не жег могучего
Кентавров дар мучительный.
А коль, затейник-Меценат, захочешь ты
20Опять такого кушанья,
Пусть поцелуй твой дева отстранит рукой
И дальше отодвинется!
107
Обращен к Меценату, в шутку окормившему Горация чесноком, который считался мужицкой пищей.
Ст. 3. Цикута— яд, служивший в Афинах для смертной казни.
Ст. 7. Канидия— отравительница, героиня 5 и 17 эподов.
К вольноотпущеннику
Вражда такая ж, как у волка с овцами,
И мне с тобою выпала.
Бичами бок твой весь прожжен испанскими,
А голени — железами.
Ходи ты, сколько хочешь, гордый деньгами,
Богатством свой не скроешь род!
Ты видишь, идя улицей Священною,
Одетый в тогу длинную,
Как сторонятся все тебя прохожие,
10Полны негодования?
«Плетьми запорот так он триумвирскими,
Что и глашатай выдохся;
В Фалерне ж он помещик: иноходцами
Он бьет дорогу Аппия.
Как видный всадник в первых он рядах сидит,
С Отоном не считаяся.
К чему же столько кораблей тяжелых нам
Вести с носами острыми
На шайки беглых, на морских разбойников,
20Коль он трибун наш воинский?»
Против Канидии
108
Обращен к выскочке-вольноотпущеннику (по мнению античных комментаторов, к Менодору, о котором см. прим. к оде III, 16).
Ст. 11. Плетьми… триумвирскими…— Триумвиры по уголовным делам распоряжались наказаниями провинившихся рабов.
Ст. 16. С Отоном не считаяся…— По закону Отона первые ряды в театре отводились только для всаднического сословия.
Ст. 19. Шайки беглых— войска Секста Помпея, с которым воевал Октавиан.
«О боги, кто б ни правил с высоты небес
Землей и человечеством,
Что значат этот шум и взоры грозные,
Ко мне все обращенные?
Детьми твоими заклинаю я тебя,
Коль впрямь была ты матерью,
Ничтожной этой оторочкой пурпурной
И карами Юпитера,
Зачем ты смотришь на меня, как мачеха,
10Как зверь, стрелою раненный?»
Лишь кончил мальчик умолять дрожащими
Устами и, лишен одежд,
Предстал (он детским телом и безбожные
Сердца фракийцев тронул бы), —
Канидия, чьи волосы нечесаны
И перевиты змейками,
Велит и ветви фиг, с могил добытые,
И кипарис кладбищенский,
И яйца, кровью жабы окропленные,
20И перья мрачных филинов,
И травы, ядом на лугах набухшие
В Иолке и в Иберии,
И кость, из пасти суки тощей взятую,
Сжигать в колхидском пламени.
Меж тем Сагана быстрая весь дом вокруг
Кропит водой авернскою,
Как у бегущих вепрей иль ежей морских
Волосья ощетинились.
А Вейя, совесть всякую забывшая,
30Кряхтя с натуги тягостной,
Копает землю крепкою мотыгою,
Чтоб яму вырыть мальчику,
Где б, видя смену пред собою кушаний,
Он умирал бы медленно,
Лицо не выше над землею выставив,
Чем подбородок тонущих.
Пойдет сухая печень с мозгом вынутым
На зелье приворотное,
Когда, вперившись в яства недоступные,
40Зрачки угаснут детские.