Сочтемся славой!

Трускиновская Далия Мейеровна

–  Да нет же, был таксер, его в программе новостей два раза показывали, - возразила Ярослава.
– И аналитик сказал, что монополисты наняли таксеров, чтобы забивать лучшие рекламные полосы всякой ерундой и…

–  О господи, Ярослава!
– Светозар даже застонал от осознания глобальности бабьей глупости. Он хотел было вслух и с большим количеством аргументов разоблачить незримого партийного аналитика, но вспомнил о портфеле.

Тот, с кем встретился, расставшись со Светозаром, подвыпивший Степа, возможно, не имел дурных намерений - он только заглянул в портфель, чтобы сообразить, как искать растяпу-хозяина. Или же туда сунул нос человек, случайно обнаруживший портфель где-нибудь под столом пивного бара…

Но

такое количество карточек никого не оставит равнодушным. И карточки, главное, анонимные! Плевать, что на каждой - сущая мелочь. Даже если по рублю - шесть тысяч рублей.

Нужно было поскорее сделать что-то неслыханное, чтобы сорвать завтрашний совместный митинг двух заводов под девизом «Монополии - наше рабочее НЕТ!».

Но что, что?..

И в бедной Светозаровой голове прозвучало страшное, но спасительное слово: «Блоггеры!..»

5.

Этих людей никто не знал в лицо.

Блоггер мог годами трудиться в каком-нибудь офисе на стажер-ской ставке младшим помощником пиар-менеджера, официально зарабатывать сущие гроши, но при этом иметь блог, который посещают десять тысяч человек. А каждое посещение - это беззвучный щелчок счетчика, снимающий с личного счета посетителя тоже какую-то ерунду, тысячную часть серого модуля, однако в итоге каждая ночь приносит блоггеру скромный, но постоянный доход.

Но, конечно же, не счетчик кормит блоггера, а контракт с кем-то из зарубежных монополистов, тщательно засекреченный контракт. Сумма, которой достаточно для безбедного житья, ежемесячно переводится на счет блоггера через всякие промежуточные электронные банки, возникающие и исчезающие, словно неземные видения.

Светозар, как почти все пиармейкеры, блоггеров не любил - во-первых, он не понимал, как они действуют на психику потребителя, а во-вторых, никто и никогда не предлагал ему стать блоггером. Это косвенно свидетельствовало о его бездарности - талантливым-то предлагают, и они тут же решительно отказываются и публикуют об этом целые репортажи на принадлежащих им модулях. Модулями можно платить, как вся страна, за жизненные блага, а можно использовать их и по прямому назначению - для рекламы, в данном случае оголтелой саморекламы, и это даже поощряется - все-таки хоть что-то свеженькое в газете.

Пиармейкинг же - наука, имеющая своих профессоров, свои открытия, свою иерархию, в которой Светозар уже поднялся на несколько ступенек. Заказ на роман «Тайфун любви» не каждому достается. Если бы ему позвонили с неопределяемого номера и предложили вести блог, он бы отказался, конечно, но именно этого звонка недоставало для счастья. Ибо все знали, что он такого предложения не получал.

Влияние блоггеров было огромно и непредсказуемо. Связываться с ними сильно не хотелось. Но иного способа сорвать митинг Свето-зар просто не видел.

Конечно, была и такая вещь, как правда. Можно честно сказать заводчанам, что карточки у комсорга сперли. Можно, но не нужно, потому как тут же возникнут партийные работники и пресса с заявлением: «Клевета! Клевета на рабочий класс! Клевета на рабочий класс, который будто бы ходит на митинги только ради карточек!» И будет грандиозный скандал на радость монополистам… уж не они ли портфельчик-то стащили?

Светозар был способен мыслить здраво, но столько наслушался о происках монополистов, что эта версия показалась ему очень даже правдоподобной. Украсть портфель, сорвать прекрасно спланированный митинг, который стоит отдельным пунктом в планах многих рекламных кампаний - вон фабрика детского питания обещала привезти для раздачи пакетики со своими порошками, завод шипучих вин целый блок приготовил с песнями, плясками и дегустацией… Но без карточек народ просто озлится и разойдется. То есть в активе - куча материального ущерба, судебный иск к бездарным организаторам митинга и много иных неприятностей. Что ж это, как не происки?

Выстроив

сию умственную конструкцию, Светозар велел Ярославе дать комсоргу еще таблетку, чтобы в голове у того окончательно прояснело, и потребовал от бедного Степы сейчас же звонить человеку, который выдал лиловые карточки, чтобы немедленно их блокировать. Такая операция - форс-мажор, и банк может ее осуществить не раньше десяти утра, когда прибудет начальство и найдется кому пришлепнуть заявку своей личной электронной подписью. Это - если действовать официально. А неофициально - нужно искать знакомцев, чтобы они звонили своим знакомцам, обещать одним златые горы, другим реки, полные вина, и тогда хоть часть денег, вложенных в карточки, удастся спасти.

Однако организаторам митинга с того ненамного легче - не станут же они рассказывать про эти проблемы на ушко каждому из шеститысячной толпы.

Значит, вся надежда на смутьянов-блоггеров.

Время было позднее, но человек, который мог помочь, как раз сейчас, позавтракав, усаживался в рабочее кресло.

–  Алло? Профсоюз?
– спросил у коммуникатора Светозар.
– Да, мне нужен правый профсоюз. Я ищу председателя Буревоя Антипо-ва. Передайте - Септимиус…

Это было игровое имя - с тех времен, когда председатель профсоюза правых хакеров Буревой и пиармейкер Светозар были юными и жизнерадостными геймерами, сражались в одной команде за честь города и в игре «Звездные драконы» одолели всех соперников. Перед ними рисовались замечательные перспективы, но взрослые объяснили - во взрослую сборную страны по геймингу им все равно не попасть, для этого с двух лет к монитору садиться надо, в специальный детский сад ходить с геймерским уклоном. Соратники потосковали и разбежались по разным тусовкам, один пошел в колледж пиармей-кинга, другой - на хакерские курсы. Но большого таланта он в этом деле не проявил и стал делать карьеру по административной линии.

Когда хакеры собрались регистрировать свой профсоюз, комиссия, принимавшая бумаги, возмутилась не их наглостью, а попыткой нарушить законодательство. Профсоюз в том виде, как они вычитали из документов, претендовал на монополию в области защиты хакин-га. Антимонопольный закон же нарушать не стоило никому - дело обычно кончалось неподъемными штрафами. Хакеры тут же подготовили еще один комплект документов, точно таких же, и, зарегистрировав два профсоюза, думали, что одолели закон. Но каждому профсоюзу полагался штат сотрудников. И уже через полгода «правые» хакеры были на ножах с «левыми» хакерами, и их вожаки занимались не столько работой, сколько рекламой и вербовкой новых членов в свои ряды. В результате хакинг как таковой переживал не лучшие времена - каждый подросток, написавший от обиды на человечество хоть крошечного червячка для взлома паролей бесплатного почтовика, тут же делался предметом профсоюзной войны, впутывался в интриги, проникался манией своего величия и останавливался в развитии. Только старая хакерская гвардия еще подламывала сайты с серьезной защитой, и то по каким-то загадочным договоренностям с владельцами этих сайтов.

Буревой был на месте - его рабочий день начинался в десять часов вечера.

–  Привет, - сказал ему Светозар.
– Есть дельце.

–  Приезжай завтра.

–  Срочное.

–  И до завтра потерпеть не можешь?

–  Вот именно, что не могу. Нужна консультация.

–  Консультации у нас платные.

–  Знаю. Ну так я приеду через полчаса.

Не зря, нет, не зря учили Светозара тонкостям пиармейкинга! Ночью его разбуди - и отрапортует формулу Джексона-Кудрявцева, по которой рассчитывается скорость распространения хорошей и плохой информации. Американец Джексон составил ее для хорошей информации, россиянин Кудрявцев - для плохой, а тот человек, который догадался свести оба этих открытия вместе и ввести в оборот коэффициент, учебником не упоминался, потому что давно уже стал монополистом.