Социализм. Экономический и социологический анализ
Шрифт:
В Эпилоге я рассматриваю важнейшие аспекты событий последних десятилетий. Более детальное исследование соответствующих проблем содержится в трех моих книгах, опубликованных издательством Йельского университета:
1. Omnipotent Goverment, the Rise of the Total State and Total War;
2. Bureaucracy;
3. Human Action, a Treatise on Economics.
Людвиг фон Мизес
Нью-Йорк, июль 1950 г.
Предисловие ко второму немецкому изданию
Далеко не ясно, существовал ли до середины XIX века какой-либо отчетливый вариант социалистической идеи, т. е. намерение обобществить средства производства и соответственно установить централизованный общественный, или, точнее, государственный, контроль над производством. Ответ зависит в первую очередь от того, считаем ли мы требование централизованного управления средствами производства во всем мире существенной чертой социалистической концепции. Для прежних социалистов "естественной" была идея об автаркии малых территорий, а любой товарообмен поверх границ они считали "искусственным" и вредным. Только после того, как английские фритредеры доказали преимущества международного разделения труда,
[15]
Фритредеры– - сторонники свободы торговли и невмешательства государства в хозяйственную жизнь. Фритредерство, зародившееся в Англии в конце XVIII в., особую силу приобрело с конца 30-х годов, когда его идеолог Ричард Кобден (1804--1865) основал Лигу против хлебных законов, боровшуюся за отмену ограничений внешней торговли, и в особенности за свободу ввоза хлеба в Англию.
В этот момент и появился К. Маркс. Выученик гегелевской диалектической школы, благоприятствующей всяким злоупотреблениям тех, кто стремится к интеллектуальной власти с помощью произвольных фантазий и метафизического многословия, он быстро вывел социалистическую идею из тупика. Поскольку против социализма свидетельствовали наука и логика, следовало разработать систему, которая была бы устойчивой к такой критике. За решение этой задачи и взялся Маркс. Он двигался в трех направлениях. Во-первых, он отверг притязание логики на истинность для всех времен и всех народов. Мышление, доказывал он, определяется классовой принадлежностью мыслителя, представляет собой "идеологическую надстройку" над его классовыми интересами. Рассуждения, которые отвергали социалистическую идею, были "разоблачены" как "буржуазные", как апология капитализма. Во-вторых, было заявлено, что диалектическое развитие с необходимостью ведет к социализму; целью и концом всей истории является обобществление средств производства мерами экспроприации экспроприаторов как отрицание отрицания. Наконец было постановлено, что никому не позволено выдвигать подобно утопистам какие-либо определенные планы устройства обетованной земли социализма. Поскольку приход социализма неизбежен, науке подобает категорически отвергать все попытки предопределить его устройство.
Никогда в истории никакое учение не встречало такой немедленной и полной поддержки, как это трехзвенное учение Маркса. Обычно недооценивают силу и размах его успеха. Эта недооценка имеет причиной то, что обычно к марксистам причисляют только тех, кто считает себя формально членом той или иной партии, объявляющей себя марксистской, и кто признает своей обязанностью безусловно придерживаться того толкования доктрины Маркса и Энгельса, которое признается их сектой. При этом, естественно, именно такие толкования и рассматривают как последний источник знаний об обществе и высшую норму политики. Но если мы обозначим как "марксистов" всех, кто признает основные принципы марксизма: классовую обусловленность мышления, неизбежность социализма и ненаучность попыток исследования природы и функционирования социалистического общества, мы обнаружим, что в Европе к востоку от Рейна очень мало немарксистов и даже в Западной Европе и в Соединенных Штатах его сторонников много больше, чем оппонентов. Верующие христиане нападают на материализм марксизма, монархисты -- на его республиканизм, националисты -- на его интернационализм. Но при этом все они желают считаться христианскими социалистами, государственными социалистами, национал-социалистами. Они утверждают истинность только своего социализма: именно он придет и принесет с собой счастье и удовлетворение. Другие виды социализма, говорят они, в отличие от их собственного не подлинны по своему классовому происхождению.
В то же самое время все они строго соблюдают запрет Маркса на любое исследование институтов социалистической экономики будущего и при этом пытаются доказывать, что существующая хозяйственная система неизбежно ведет к социализму в соответствии с неизменными законами исторического развития. Конечно же, не только марксисты, но и большинство тех, кто считает себя антимарксистами, следуют марксистской логике, принимают произвольные, недоказуемые и легко опровергаемые догмы марксизма. Если им удается добраться до власти, они управляют и действуют в полном соответствии с духом социализма.
Несравнимый ни с чем успех марксизма обязан обещанию исполнить мечты о счастье и мечты о возмездии, которые столь глубоко укоренились в душе человека с незапамятных времен. Он обещает рай на земле, страну с молочными реками и кисельными берегами, полную счастья и наслаждения, а также -- что еще слаще для всех, кому пришлось плохо, -- он обещает низвержение тех, кто сильнее и лучше массы. Естественно, что приходится отодвинуть в сторону логику и разум, которые могли бы показать абсурдность этих мечтаний о мести и блаженстве. Марксизм есть радикальнейшая из реакций против установленного рационализмом господства научной мысли. Марксизм -- это антилогика, антинаука, антимышление, -- ведь его главный принцип -- это запрет на мышление и исследование, особенно в тех случаях, когда они затрагивают вопросы устройства и функционирования социалистической экономики. Показательно, что он нацепил на себя ярлык "научного социализма" и таким образом приобщился к престижу науки, доказавшей победоносность своих методов, но использовал свое влияние как раз для борьбы с применением научных методов в исследовании социализма. Русские большевики настойчиво твердят, что религия есть опиум для народа. Марксизм-то и есть опиум для тех высших слоев, которые могут мыслить и которых нужно отвратить от мышления.
В новом издании моей существенно переработанной книги я переступаю через почти повсеместно соблюдаемый Марксов запрет и подвергаю анализу проблемы социалистического устройства общества, анализу средствами социологической и экономической теории. Вспоминая с признательностью тех, чьи исследования сделали возможным работу в этой области для всех остальных, в том числе и для меня, я особенно рад тому, что именно мне удалось пробить дорогу через наложенный марксизмом запрет на научное исследование этих проблем. Задачи, на которые ранее не обращалось внимания, вышли на передний план научных интересов, и обсуждение проблем капитализма и социализма было поставлено на новую почву. Те, кто прежде отделывался немногими темными замечаниями о будущем социалистическом блаженстве, теперь принуждены изучать природу социалистического общества. Проблема выявлена и теперь ее уже нельзя игнорировать.
Как и следовало ожидать, социалисты всех мастей и оттенков -- от экстремистских советских большевиков до "Edelsozialisten" [16] культурных стран -- пытались опровергнуть мои доказательства и выводы. Успеха они не добились; они даже не сумели выдвинуть ни одного нового аргумента, который бы не был уже мною рассмотрен и отвергнут. В настоящее время научное изучение основных проблем социализма идет по тем направлениям, по которым шли мои исследования.
[16]
"Edelsozialisten" -- "благородные социалисты" (нем.); благородными, или салонными, социалистами иронически называли исповедовавших социалистические взгляды представителей рафинированной интеллигенции
Особенно широкий отклик получили мои выводы, что в социалистическом обществе окажется невозможным экономический расчет. За два года до появления первого издания этой книги я опубликовал статью "Экономический расчет в социалистическом обществе" в Archiv fur Sozialwissenschaft (47 Band, N 1), и этот текст почти слово в слово воспроизводится в обоих изданиях книги. [17] Проблема, которую до этого почти не замечали, стала предметом оживленной дискуссии не только в немецкоязычных странах, но и за их пределами. Можно с чистой совестью заявить, что дискуссия теперь закрыта; едва ли нынче кто-либо способен оспорить мои утверждения.
[17]
Упомянутая статья Мизеса была переведена С. Адлером на английский язык. Уже после выхода второго немецкого издания книги Мизеса статья как самостоятельное произведение была включена в подготовленную Ф. Хайеком антологию "Collectivist Ekonomic Planning", изданную в Лондоне в 1935 г.
Вскоре после появления первого издания книги Генрих Херкнер, последователь Густава Шмоллера [18] , опубликовал эссе, в котором поддержал все основные моменты моей критики социализма [11*] . Его заметки вызвали настоящую бурю среди немецких социалистов и в их литературном окружении. В результате в период катастрофической борьбы в Руре и гиперинфляции разгорелась острая полемика, получившая наименование "кризиса социальной политики". [19] Результаты полемики были скудными. "Выхолощенность" социалистической мысли, которую вынужден был признать пылкий социалист, стала особенно явной в этом случае [12*] . О плодотворных результатах, которые могут быть получены теми, кто подходит к социалистическим проблемам с методами прямого научного анализа, свидетельствуют замечательные работы Поле, Адольфа Вебера, Репке, Хальма, Зульцбаха, Бруцкуса, Роббинса, Хатта, Визера, Бенна и других. [20]
[18]
Херкнер Генрих (1863--1932) -- немецкий экономист, представитель "молодой исторической школы", основанной Густавом Шмоллером (1838--1917)
[11*]
Herkner, Sozialpolitische Wandlungen in der wissenschaftlichen Nationalokonomie // Der Arbeitgeber, 13 Jahrgang, S. 35
[19]
В январе 1923 г. Франция и Бельгия ввели войска в Рурскую область Германии, чтобы принудить германское правительство вносить обусловленные Версальским договором репарационные платежи. В ответ германское правительство призвало население Рура к прекращению работы на шахтах и заводах, продукция которых подлежала вывозу во Францию и Бельгию, а также к гражданскому неповиновению. К середине того же года промышленность Рурской области была фактически парализована забастовками рабочих, жизненный уровень которых значительно упал вследствие гиперинфляции. В августе 1923 г всеобщая забастовка охватила всю Германию.
[12*]
Cassau, Die Sozialistische Ideenwdt vor und nach dem Kriege // Die Wirtschaftswissenschaft nach dem Kriege. Festgabe fur Lujo Brentano zum 80. Geburtstag. Munchen, 1925, I Bd., S. 149 ff.
[20]
Подавляющее большинство названных Мизесом экономистов -- Эрнст Бенн, Адольф Вебер, Фридрих Визер, Вальтер Зульцбах, Людвиг Поле, Вильгельм Репке– - работали в начале века в Германии и Австрии, Лайонел Роббинс и Вильям Хатт– - английские экономисты, Джордж Хальм– - американский, а Борис Бруцкус– - русский экономист.