Социализм. Экономический и социологический анализ
Шрифт:
Вклад в нашу проблему сделал и Эдуард Хейман [481*] . [410] Хейман -- последователь этического или религиозно мотивированного социализма, но его политические убеждения не закрывают ему глаза на проблему экономического расчета. В подходе к этой проблеме он использует аргументы Макса Вебера. Макс Вебер видел, что для социализма это "абсолютно центральная" проблема; детально рассмотрев аргументы за и против, он опроверг любимую идею Отто Нейрата о "натуральном исчислении" и показал, что рациональное хозяйствование невозможно без применения денег и денежного расчета [482*] . Хейман соответственно пытается доказать, что расчеты возможны и в социалистической экономике.
[481*]
Heimann, Mehrwert und Gemeinwirtschaft, kritische und positive Beitrage zur Theurie des Sozialismus, Berlin, 1922
[410]
Хейман
[482*]
Мах Weber, Wirtschaft und Gesellschaft // Grundriss der Sozialokonomik, III Bd., S. 45--49
Тогда как Поланьи конструирует систему, родственную английскому гильдийскому социализму, построения Хеймана примыкают к немецким идеям плановой экономики. Характерно, что при этом его аргументы близки к аргументам Поланьи во всем, кроме одного существенного пункта: они огорчительно туманны как раз там, где нужна особенная ясность, -- в вопросе об отношении отдельных групп производителей, из которых состоит планово организованное общество, к обществу в целом. Поэтому он позволяет себе говорить о рыночном обороте [483*] , не замечая того, что последовательно и до конца реализованное плановое хозяйство не знает торговли и то, что обозначается здесь как продажа и покупка, должно в соответствии с сущностью этой системы характеризоваться иначе. Хейман делает эту ошибку потому, что считает первейшей характерной чертой плановой экономики монополистическое слияние отдельных отраслей производства, а не зависимость производства от единой воли центрального органа. Эта ошибка тем более удивительна, что уже само наименование "плановая экономика" и все аргументы в ее пользу особенно подчеркивают единство экономического управления. Хейман вполне понимает пустопорожность пропаганды, обыгрывающей мотив "анархия производства" [484*] . Но как раз это должно было бы напоминать ему, что именно здесь, как нигде больше, лежит резкое различие между капитализмом и социализмом.
[483*]
Heimann, Op. cit., S. 184 f.
[484*]
Ibid., S. 174
Подобно большинству тех, кто писал о плановой экономике, Хейман не замечает, что строго проводимое плановое хозяйство есть не что иное, как чистый социализм, и отличается оно от сугубо централизованного социалистического общества только второстепенными деталями. То, что руководство отдельными отраслями доверено кажущимся независимыми ведомствам, не изменяет того факта, что власть на самом деле принадлежит только центральному органу управления. Отношения между ведомствами устанавливаются не на рынке в ходе конкуренции продавцов и покупателей, а по приказам властей. Проблема в следующем: нет меры для оценки и расчета эффекта от этого вмешательства власти, поскольку центральная власть не может руководствоваться формируемыми на рынке пропорциями обмена. Власти могут, в общем-то, основывать свои расчеты на пропорциях замещения одних продуктов другими, которые они же и устанавливают. Но эти пропорции произвольны; они не основаны в отличие от рыночных цен на субъективных оценках индивидуумов; они не вменены производимым благам совместным действием факторов, участвующих в производстве и обращении. Они не могут составить основу экономических расчетов.
Хейман приходит к кажущемуся решению проблемы, обращаясь к теории издержек. Экономические расчеты должны ориентироваться на издержки. Цены следует исчислять на основе средних "издержек производства", в том числе заработной платы, по тем работам, по которым ведется единый учет определенной бухгалтерией [485*] . Этим решением можно было бы довольствоваться два или три поколения назад. Сегодня его недостаточно. Если мы считаем издержками ту потерю полезности, которой можно было бы избежать при другом использовании данных факторов производства, то сразу видно, что хеймановские рассуждения движутся по порочному кругу. В социалистическом обществе только приказ центральной власти может разрешить промышленности изменить место применения факторов производства, и проблема как раз в том и состоит, могут ли власти провести расчеты, обосновывающие такой приказ. Конкуренция предпринимателей, которые при капитализме стараются использовать блага и услуги самым выгодным образом, в плановой экономике, да и в любой другой мыслимой форме социалистического общества, замещается планомерными действиями центральной власти. Только в силу конкуренции предпринимателей, старающихся отбить друг у друга материальные средства производства и рабочую силу, формируются цены на факторы производства. Там же, где хозяйство должно вестись "планомерно", т. е. в соответствии с волей центральной власти, которой все подчинено, исчезает основа для исчисления рентабельности и остается только натуральный учет. Хейман утверждает: "Пока на рынке потребительских товаров существует действенная конкуренция, формируемые здесь ценовые отношения распространяются на все стадии производства, если, конечно, правила ценообразования используются разумно; и это происходит независимо от состава участников на рынках производственных
[485*]
Ibid., S. 185
[486*]
Ibid., S. 188 f.
Рисуемая Хейманом картина социалистического общества учитывает только текущую переработку сырых материалов в потребительские блага; таким образом создается впечатление, что отдельные ведомства могут работать независимо друг от друга. Гораздо важнее этой части производственного процесса обновление основного и инвестирование новообразованного капитала. Именно в этом, а не в том, как использовать оборотный капитал, что уже в значительной степени предопределено, существо хозяйствования. Решения такого рода, рассчитанные на годы и десятилетия, нельзя ставить в зависимость от существующего на данный момент спроса на потребительские блага. Следует ориентироваться на будущее, т. е. быть "спекулятивным". Схема Хеймана, которая предполагает механическое расширение или свертывание производства в соответствии с текущим спросом на потребительские блага, совершенно несостоятельна. Решать проблему ценности путем сведения ее к издержкам можно только применительно к состоянию равновесия, представимому теоретически, но практически недостижимому. Только в таком воображаемом состоянии равновесия цены и издержки совпадают. В вечно изменчивой экономической жизни этого не бывает.
По этой причине безуспешна попытка Хеймана разрешить проблему, которая, как я показал, в принципе неразрешима.
Эпилог
Антикапитализм -- характерная черта эпохи диктаторов, войн и революций. Большинство правительств и политических партий склонно к ограничению сферы частной инициативы и свободного предпринимательства. Убеждение, что капитализм отжил свое и что грядущая всесторонняя регламентация экономической активности одновременно и желательна, и неизбежна, стало почти неоспариваемой догмой.
[487*]
Впервые опубликовано в 1947 г. под названием Планомерный хаос.
При всем при этом капитализм еще очень силен в Западном полушарии. Прогресс капиталистической промышленности даже в последние несколько лет поразителен. Методы производства очень усовершенствовались. Потребители получают более дешевые и лучшего качества товары, в том числе много новинок, которые были невообразимы еще пару лет назад. Во многих странах объем производства расширялся, а качество товаров совершенствовалось. Несмотря на антикапиталистическую политику всех правительств и почти всех политических партий, капиталистический сектор хозяйства все еще выполняет свою социальную функцию по предоставлению потребителям большего количества все более дешевых и более качественных товаров.
Улучшение качества жизни в странах, приверженных принципу частной собственности на средства производства, конечно же, ни в какой степени не является заслугой правительственных и профсоюзных чиновников, равно как и функционеров политических партий. Не канцелярии и бюрократы, но большой бизнес заслуживает похвалы за то, что основная часть семей в США владеет автомобилем или приемником. Рост душевого потребления в Америке по сравнению с тем, что было четверть века назад, не является результатом деятельности законов или администрации. Это достижение бизнесменов, которые расширяли свои предприятия или создавали новые.
Этот момент следует подчеркивать, поскольку современники склонны его игнорировать. Замороченные предрассудками этатизма и иллюзиями всемогущества правительства, они во всем склонны видеть только эффект правительственных мероприятий. Они ожидают всего от предприимчивости властей и почти ничего не ждут от инициативы граждан. И при всем этом единственный путь к росту благосостояния -- рост объема Производства. К этому и стремится деловой мир.
Абсурдность нашего времени в том, что гораздо больше внимания уделяется достижениям правительственного Управления по развитию долины Теннеси, чем несравненным и беспрецедентным достижениям управляемой частными собственниками американской промышленности. Однако именно последние позволили Объединенным нациям выиграть войну, а сегодня позволяют Соединенным Штатам помогать другим странам по плану Маршалла.
Предрассудок, согласно которому государство или правительство воплощают почти все благое и благотворное, а индивидуумы -- жалкие ничтожества, склонные постоянно вредить друг другу и нуждающиеся в опекунстве, почти никем не оспаривается. Даже малейшее сомнение в нем запрещено. Тот, кто провозглашает божественность государства и непогрешимость его священников, бюрократов, есть беспристрастный служитель социальных наук. Все пытающиеся возражать клеймятся как предубежденные и узколобые. Адепты нового культа государства еще более фанатичны и менее терпимы, чем были магометанские завоеватели Африки и Испании.