Социальная сеть "Ковчег"
Шрифт:
— Придётся, — весело смеялся седой мужчина, — кстати, не хочешь прокатиться за рулём?
— Нет уж. Спасибо! — отрезал я. — В следующий раз. Сначала сменю штаны.
Всё остальное время мы ехали спокойно. Я, наконец, смог рассмотреть окрестности. В основном, мы ехали по трассе, которая была проложена на нижнем уровне и зачастую находилась в тени от солнца. Но когда мы заезжали вверх на развязки, было видно, что на уровне земли расположены огромные пешеходные зоны. За всё время нам не встретилось ни одного светофора. Судя по мелькавшим вдалеке зубчатым
Аура города безошибочно выдавала Москву. Золотые купола церквей, красный забор, кремлёвские башни, мощённые камнем пешеходные зоны и площади, множество незнакомых памятников, засиженных птицами, а самое главное — огромные потоки пеших людей. Даже монументальные сталинские высотки царапали небо своим шпилем. Лишь отсутствие пробок, светофоров, мигалок и ДТП не вязалось с образом столицы. Было непривычно, что большую часть времени мы видели по сторонам от дороги, по которой ехали, лишь крутые покрытые травой холмы, уходящие высоко вверх. Москва через 1500 лет стала городом для пешеходов. Водителю красота города видна лишь урывками, и сидя за рулём у него нет шансов посмотреть на пешеходов вблизи.
Когда мы проезжали по развязкам над пешеходными зонами, становилось понятно, что город преобразился до неузнаваемости. Аллеи были густо засажены цветущими деревьями, травой и кустарниками. Дети игрались на больших зелёных лужайках среди россыпи цветов. Велосипедисты, скутеристы и люди на небольших «сигвеях» катались на соседствующих велосипедных дорожках. Небольшая часть людей передвигалась по широким аллеям на лошадях. В округе не было видно ни одного небоскреба. Все дома выстроены в одном стиле и не превышают сорока этажей.
При взгляде на всю совокупность домов, которые я увидел, понимаешь золотую середину между одинаковостью и пестротой разнообразия. Дома были разные, но в одном стиле. Все первые этажи были украшены козырьками из ткани. Судя по ярким лоткам под ними, там торгуют разными вкусностями. Люди с колясками гуляют по тротуарам и паркам. Дети купаются в фонтанах, хотя рядом, о чудо, находятся бассейны с лежаками и зонтиками. Было ощущение, что мы попали на морской курорт. Но Москва и бассейны на улице никак не вяжутся в моём сознании.
Мне очень нравится, как солнце играет в воде бассейнов причудливыми зайчиками. Все бассейны одного синего цвета. А Москва-река непривычно лазурна и прозрачна. Суда, которые медленно и вальяжно возят туристов, стыдливо демонстрируют сквозь прозрачную воду своё днище и киль.
— Город слегка изменился, — пошутил я, глядя на водителя.
— Знаешь, тут, говорят, наоборот старались сохранить первозданный облик Москвы.
— А куда делись небоскребы? — спросил я. — Все дома небольшие и очень красивые. Мне всегда очень нравились эти шпили, колонны, завитушечки и лепнина.
— Небоскребы в XXXV веке не нужны, — сказал Всеволод Владимирович, — у нас не так много народу и слишком много земли, чтобы строить такие махины. Да и безопасность небольших домов намного выше. Плюс красота. Вот тебе нравится 15 минут ездить на лифте?
— Я всегда предпочитаю ходить по лестнице пешком. Ваш город очень красив.
— Всегда пешком? Ммм… Так ты станешь богатым человеком у нас.
— В смысле? — спросил я.
— Я потом тебе всё расскажу, но если быть кратким, за любую физическую активность социальная сеть начисляет нам коины. Стоп! Давай заедем на Чистые пруды к моей знакомой в кафе, я ужасно хочу скушать жареного мяса. Я угощаю.
Я кивнул головой, но этого не потребовалось. Импульсивный патрон уже повернул направо и нырнул в съезд вниз. Мы ехали по небольшому однополосному тоннелю и через двести метров оказались в большой подземной парковке. На большой скорости проехали сквозь помещение и плавно припарковались рядом с чёрным матовым внедорожником.
Всеволод Владимирович отлепил свой лист от панели приборов, при этом его дверь открылась. Я повторил его движение и, сложив волшебный листок вчетверо, положил в нагрудный карман и вышел из машины. Только стоя на паркетном полу парковки, я понял, как за эти два часа бешеных гонок затекли мои мышцы. Я поднял руки вверх и приятно потянулся.
Всеволод Владимирович поманил рукой, и мы пошли в сторону больших стрелок на полу. Если бы не паркет и тихо стоящие автомобили вокруг, я бы подумал, что нахожусь в метро. Нас обдувал сквозняк, привычный для обитателей подземки. Запах этого сквозняка был приятным, но непривычным. Пахло цветами и свежестью. Я внезапно подумал, что соскучился по запаху подземки. Жаль, что не скоро я смогу ощутить дикую смесь из запаха криозота, которым покрывают шпалы, озона, образующегося от электрической дуги на рельсах, и сгорающей тормозной жидкости. Я обожаю запах метро.
Мы вышли к бесшумному хрустальному эскалатору, уходящему высоко вверх. Очень не хватало рекламы на стенах. Эскалатор был похож на тот, что я встречал возле дома Всеволода Владимировича. Когда мы встали на ступеньки, эскалатор плавно ускорился, и мы поплыли вверх, держась за поручни. Когда мы добрались до середины пути, я осознал, что наконец-то человечество дошло до того, чтобы поручни двигались синхронно со ступеньками, и не приходилось перехватывать руку.
Через минуту мы стояли на выходе из «подземки» и щурились на солнце. Тишина машины и подземки резко сменилась весёлым людским гамом, звоночками велосипедов и всплесками купающихся в голубом бассейне неподалеку. Всё вокруг утопало в цветах и зелени.
— Всеволод Владимирович, а где же метро? — неуверенно спросил я.
— Володя, в качестве метро тут только одна ветка, рядом с мировым музеем. Там катают туристов. Сам подумай: зачем нам метро, если каждый может взять флип и доехать с большой скоростью до любой нужной точки. Довольно дико трястись с толпой незнакомцев в одном вагоне, заглядывая в их книги и газеты. Местные предпочитают кататься в индивидуальных флипах. Тем более что они совсем не мешают пешеходам.
— Вы хотите сказать, что метро засыпали?