Социальная сеть
Шрифт:
Бывший муж тоже дал о себе знать. Он подарил ей зимние сапоги. Как это мило, что он о ней помнит, ведь снег идет всего два месяца. Как оказалось позже, подарок не подошел по размеру. Видимо, он выбирал его на ногу малолетней сучки, с которой она застала его в их постели. Вера смогла найти ее в Сети и, исходя из огромного количества подписок на светских львиц, или, как их называла Вера – миньетчиц, пришла к выводу о том, что если у нее спросить о том, что такое климакс, то она ответит, что это мазь от боли в суставах.
В реальность Веру вернуло щебетание птиц, которое у нее стояло на сообщениях. Вера дернулась, и синяя фарфоровая звезда, которую она сняла с вершины елки, разбилась. Осколки разлетелись
Щебетание вновь сфокусировало мысли на телефоне. Сообщение было от Павлика.
Павлик: Привет, мам. Как у тебя дела?
Вера: У меня все хорошо, мой золотой. Как там Настя?
Павлик: Приехали после планового обследования. С плодом все хорошо. Ее немного поташнивает, но говорит, что терпимо.
Вера: Когда начнут шалить гормоны и не такое будет)
Павлик: Умеешь обнадежить)) У тебя с финансами все хорошо?
Вера: Да, не беспокойся.
На телефоне высветился вызов. Звонил ее бывший муж. Она не хотела брать трубку, но он никогда не звонил по пустякам, да и просить у нее было нечего.
– Чего тебе? – гневно начала Вера.
Она слышала отрывистое дыхание и… что это было? Слезы? Он плачет? Ах, видимо, юная девица нашла себе другого ухажера, и он решил раскаяться, дабы вновь вернуться в старую берлогу, кушая то, что дают.
– Что с тобой? – вновь спросился Вера, но теперь более мягким тоном.
– Паша… он…
Стон бывшего мужа оборвал предложение. Она никогда не слышала, чтобы он так плакал.
– Да что с тобой?!
– …он погиб, Вера.
– Что ты несешь, старый козел! Я сейчас с ним переписываюсь!
– Не знаю, с кем ты там переписываешься, но это точно не наш сын!
Вера бросила трубку и вернулась к переписке с сыном.
Вера: Павлик, а ты где сейчас?
Павлик: Я на работе. Пятница же)
Вера набрала собственного сына. Из трубки донеслось:
«Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».
Как такое возможно? Ведь она сейчас с ним переписывается? Вера перезвонила бывшему мужу.
– Кто тебе об этом сообщил?
– Консьержка… лифт рухнул утром, и его… Когда его вытащили из завала, консьержка его сразу опознала по портфелю…
Вера взглянула на часы. Часы показывали 13:47.
– Это какой-то бред. Я сейчас с ним переписываюсь.
– Вера, ну неужели ты не понимаешь, что если человек не смог остаться в живых при падении с пятнадцатого этажа, то телефон подавно! Возможно, его взломали и это мошенники, которые пытаются через него узнать код от твоей карты.
Дыхание Веры участилось. Мелкая дрожь охватывала все тело. Ноги медленно прогибались.
– Ты точно не врешь мне? – спросила она, сдерживая слезы.
– Я не самый хороший человек, но о смерти собственного сына врать бы не стал.
Вера бросила трубку. На экране всплыло сообщение от сына.
Павлик: Мам, с тобой все хорошо? Тебе точно не нужна моя помощь?
Вера уронила телефон, и крик боли вырвался из ее груди.
Посреди зала для отпеваний в крематории стоял гроб. Тишину нарушал лишь шорох одежды. Люди всегда чувствуют себя дискомфортно на похоронах. Само осознание смерти приводит человека в ступор. Вот ты молода, и тебе кажется, что у тебя полно времени и мало забот, но время летит с невероятной скоростью, и ты даже не задумываешься о своей смерти. Осознание приходит с деталями. Сначала ты замечаешь морщины там, где их не было, да и не должно быть, ведь тебе всего лишь тридцать лет. Потом седые волосы чаще встречаются тебе, когда ты смотришь на себя в зеркало. А это что такое? Почему чертовски болит спина? Почему я начинаю быстрее уставать и сплю два раза в день? Как такое возможно? Ведь совсем недавно вроде бегала с девочками во дворе. С течением времени ты понимаешь, что все в этом мире имеет свое начало и конец. Но сейчас Вера отказывалась в это верить. Так не должно быть. Увы, но это нормально в смертном мире, когда родители хоронят своих детей, а не наоборот. Он не мог так глупо умереть. Этого просто не может быть, ведь он был еще так молод. Вера до сих пор не верила в смерть сына.
Она двинулась в сторону гроба, чтобы поднять крышку гроба и удостовериться лично самой. Может, консьержка перепутала? Неужели у ее сына был эксклюзивный портфель, которого ни у кого, кроме него, не было? Вера почувствовала, как ее с нежностью взяли под руку. Вера резко обернулась, готовая разразиться матом на незнакомца. На нее смотрел лысеющий мужчина в темном пальто, в глазах которого были видны слезы, готовые вырваться наружу, но из последних сил он держал их в себе. Это был ее бывший муж. Вера перевела взгляд с его лица на руку. Он все понял, но не отпускал ее.
– Убери свою руку, – сквозь зубы процедила Вера.
– То, что ты там увидишь, не облегчит твои страдания, – спокойным тоном сказал Константин.
Вера шумно выдохнула и задрожала. Она не знала, от чего, то ли от холода, то ли от страха и нереальности происходящего. Она вернулась на место. Муж решил не отходить от нее.
– Я не верю, что мой мальчик лежит там, – вновь обратилась к своему мужу Вера дрожащим голосом.
– Наш сын там, Вера. Ошибки быть не может.
– Откуда ты знаешь?!
– Я видел ег… то, что от него осталось.
– И как же ты понял, что это он? – не успокаивалась Вера.
– По родимому пятну на лопатке.
Колени Веры подогнулись, но муж успел ее подхватить. Родимое пятно на спине сына напоминало кляксу, и о нем мало кто знал. Только сейчас она поняла, что ее сына уже больше нет. Двери похоронного зала открылись. В зал вошел седобородый священник со своим помощником, который раздал всем собравшимся свечи и бумажки. Священник поставил перед гробом небольшой сундучок с распятием, на крышке которого находилось отверстие. Вера поняла, что это. Сундучок для подношений. Это стало для нее последней каплей. Как так можно? Еще ничего не сказал, а уже просит денег. Вера направилась к гробу, и в этот раз муж не смог ее удержать. Она скинула сундучок, и монеты звонко громыхнули по белой плитке. Многие люди ахнули, но ничего не сказали. Она смотрела на эту толпу родственников и друзей, о которых не знала, и испепеляла взглядом их молчаливое осуждение. Из толпы вышел помощник священника. Мальчику было от силы лет двадцать, не больше. Его гладко выбритые щеки окрасились в пунцовый цвет, а нарастающая ярость чувствовалась в учащенном дыхании молодого человека. Священник подошел к нему и положил руку ему на плечо. Молодой человек мигом пришел в себя и начал собирать монеты и купюры, упавшие на пол. Священнослужитель посмотрел на Веру. В его зеленых глазах не было злобы. В них было понимание. Казалось, вокруг священника образовался щит, который не пропускал весь негатив и злобу, которые застят людям глаза в смертном мире.
Конец ознакомительного фрагмента.