Социокультурный словарь

Ахиезер А. С.

ИЛЛЮЗИИ ИСТОРИИ - результат несоответствия реальных социально-исторических процессов, открываемых в конечном итоге наукой, и конкретно-исторических культурных форм, посредством которых эта реальность осваивается большинством. Например, поиски за событиями современного мира демонов, злобных вредителей, могущественных заговорщиков и т.д. являются результатом того, что в современный исторический процесс оказались втянуты также (суб) культуры, которые пытаются истолковать явления на основе древней мифологии как результат умысла некоторого скрытого субъекта, возможно, капризного животного, опасного колдуна, магических действий соседа и т.п. Возврат к подобным представлениям в современном динамичном и сложном мире может быть результатом, как и предпосылкой, антимедиации. Она возникает как ответ на дискомфортное состояние в обществе. При этом древние представления могут переводиться на язык современной науки (псевдонауки), например, такие слова, как классовый враг, буржуазия, империализм, жидомасоны и т.д. являются новой интерпретацией старых представлений о бесах, нечистой силе, колдунах, антихристах, вредителях и т.д. Рассмотрение негативного явления как результата намеренного вредительства, происков мирового зла свидетельствуют, что представители этой субкультуры оказываются не в состоянии дать ответ на вызов истории на адекватном языке, в адекватной системе представлений и понятий. И. и. открывают путь лодям принимать друг друга за демонов, что создаёт ситуацию взаимного страха, превращения исторического творчества в избиение оборотней, т.е. самих себя.

ИМПРИНТИНГ - способность личности эмоционально воспринять новую идею, новый для неё элемент содержания культуры от источников, пользующихся у него авторитетом, например, от тотема, вождя, отца, учителя, радиокомментатора, референтной группы и т.д. И. может иметь место в определенных условиях, т.е. когда новый элемент не вступает в противоречие с уже сложившейся личностной культурой, когда он восполняет некоторый культурный вакуум, отсутствие элемента культуры, отвечающей некоторой потребности, например, знаний, мнений и т.д., касающихся того или иного конкретного предмета. Например, А может убедить Б, что В украл кошелёк. Это возможно при соблюдении ряда условий: если А авторитет для Б, если Б враждебен или равнодушен к В, или он ничего о нём не знает; если Б допускает само существование преступности и, возможно, не исключает, что кошелёк мог действительно существовать; если Б считает приемлемой процедуру объявления человека вором на основе авторитетного мнения, а не, например, судебной процедуры. Очевидно, что несоблюдение хотя бы одного из этих условий не даст И. И.
– ключ к пониманию того, что одни идеи могут быть быстро усвоены широкими массами под идеологическим воздействием, например, новая интерпретация носителей зла, а другие - нет, например, требования массового овладения качественно новыми видами труда, перехода к рынку, отказа от местничества и ведомственности и т.д. Причина этого различия в том, что во втором случае попытка внедрить новые идеи сталкивается с исторически сложившимся менталитетом, с его устойчивыми интерпретациями, стойко передающимися из поколения в поколения, что исключает действия И. В первом случае И. действует в рамках менталитета, меняя лишь одну неустойчивую интерпретацию на другую. Распространение либеральных ценностей уменьшает возможности И., так как они требуют диалога, доказательств, интерпретации, соблюдения особых процедур, ориентации на некоторые принципы; например, на презумпцию невиновности. Это существенно ограничивает возможность одним словом объявить человека вредителем, врагом народа, агентом иностранной разведки и т.д. И. используется

как важное средство в идеологической деятельности правящей элиты, где в максимальной степени учитывается специфика культуры различных групп населения.

ИНВЕРСИОННАЯ ЛОВУШКА - результат стремления человека утвердить через инверсию исторически сложившийся нравственный идеал, не замечая, что социальные условия существенно изменились, что приводит к резкому возрастанию социокультурного противоречия, к неожиданным, подчас трагическим результатам и к быстрому нарастанию дискомфортного состояния. И.л. основана на абсолютизации инверсии, т.е. на вере, что отказ от зла, заблуждения и т.д. автоматически приводит к добру, истине и т.д., а не скажем, к ещё худшему злу, к иному заблуждению. Эта логика нашла свой отражение и развитие в идеях революционеров, в словах М.Бакунина: "Страсть к разрушению есть творческая страсть". Отзвуки этой идеи можно видеть в словах Наполеона, которые любил Ленин: "Сначала надо ввязаться в дело, а там посмотрим". Иначе говоря, разрушение старого строя автоматически или почти автоматически, при условии захвата власти соответствующими людьми, приводит к торжеству общества Правды. И.л. смертельно опасна в сложном изменяющемся обществе, что требует запрета на инверсию. И. л. имеет место и на обыденном уровне, когда поиск разумных решений подменяется бездумной архаичной схемой (штурмовщина, повседневность ).

ИНВЕРСИЯ - элементарная логическая клеточка мышления, смыслообразования, деятельности, социальных изменений. И. совместно с медиацией составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. И. характеризуется абсолютизацией полярностей и минимизацией интереса к их взаимопроникновению друг через друга. По логике И. каждое явление оборотень. т.е. способно, прикоснувшись к противоположному полюсу, стать своей противоположностью, превратиться из добра в зло, из человека в животное и т.д., подменяя один полюс другим. И. может выступать как господствующая форма, содержащая медиацию "под собой" в скрытом, неразвитом виде, что свидетельствует о господстве эмоциональных механизмов принятия решений. Но И. может быть оттеснена на задний плен, выступать как подчиненный момент медиации. Она никогда полностью не исчезает, всегда присутствует хотя бы как психологический импульс. Мышление, следующее инверсионной логике, осмысляет самого субъекта мышления и его действия через переход от его отождествления с одним из полюсов соответствующей дуальной оппозиции (оппозиций: добро - зло, красивый - уродливый, полезный - вредный и так до бесконечности) к отождествлению с противоположным полюсом. Например, И. является переходом от оценки данного человека как друга, воплощения добра к его оценке как врага. И. выступает как отпадение от одного полюса оппозиции и одновременно партиципации к другому. И. тождество этих понятий. Она существует как инверсионный цикл в единстве прямой и обратной И. Обратная И. возникает в результате роста внутренних противоречий, конфликтов в процессе прямой И. Разница между прямой и обратной И. носит относительный характер. Инверсионный переход от полюса к противоположному, т.е. оборачивание явления одним полюсом, чтобы затем обратиться другим, носит быстрый, логически моментальный, вневременной характер. Человек с господствующей инверсионной логикой психологически не выносит трудностей перехода. Их надо моментально проскочить как зону повышенной радиации. Само оборачивание результат эмоционального возбуждения субъекта. Оно - реакция на дискомфортное состояние, возникающее в результате кризиса сложившегося отождествления того или иного явления, например данного человека с другом, в результате его реального или мнимого предательства, клеветы на него, роста собственной раздражительности, фобий субъекта, стремлений объяснить внешними силами свои просчеты. Возникающий эмоциональный взрыв через своеобразную нультранспортировку, посредством которой фантасты мгновенно переносят своих героев в отдаленные точки пространства, перебрасывает субъекта от одного состояния к противоположному, от дискомфортного к комфортному, т.е. в естественный мир данной культуры. Этот акт позволяет осмыслить ранее неупорядоченную, хаотическую реальность. Эмоциональная потребность в И. связана с напряженной, возможно, стрессовой в крайних формах ситуацией, с избытком или, наоборот, с недостатком информации, с необходимостью быстро, моментально найти выход из критической, дискомфортной ситуации. И. как таковая не знает проблемности. Она естественна для сознания с господствующим эмоциональным механизмом решений, не знающего рациональных путей формирования новых промежуточных вариантов. При абсолютизации И. человек не рассматривается как субъект, так как он выносит радение импульсивно, следуя ситуации, способной быть стимулом включения, переключения инверсионного механизма. Человек в И. как бы следует приказам извне, идущим из культура, от ситуации. Последовательная И. характеризуется игнорированием, отрицанием самой возможности некоторого третьего, срединной культуры, которым нет места в дуальной оппозиции. Отсюда возможность, которая реализуется лишь в особых исторических условиях раскола, т.е. абсолютизация полярностей дуальной оппозиции, игнорирование перехода между ними. Сам характер оборотнической логики исключает возможность пребывать мыслью, смыслом, действием где-то между полярностями. Разумеется, реально такие "аварии" происходят, но это измена принципу, на которую приходится идти, но которая лишь даёт новый импульс И. Решение на основе И., по сути дела, - не результат позитивного выбора, мучительного поиска, но, возможно, длительного накапливания дискомфорта. И. способность оперировать уже сложившейся культурой, т.е. олицетворяет её консервативную сторону. Здесь нет проблем, т.е. созидание уже содержится в разрушении, так как отказ от одной оппозиции - не предпосылка перехода к другой, но и есть буквально сам этот переход, само оборачивание. В этом важнейшее проявление сути синкретизма. При переворачивании страницы уже известного текста появление нового текста происходит автоматически. Подобная логика возможна в статичных условиях, в неизменном мире. К господство характерно для культур, ориентированных на постоянное воспроизводство мира в его ранее сложившихся формах. Оно господствует в традиционной цивилизации, но никогда не является единственным. Для инверсионной логики характерен монолог, способность отвечать на любую опасность, на любой вызов истории уже апробированным опытом истории. Однако в жизни реального человека И., инверсионная логика никогда не исчерпывает всю логику, что позволяет рассматривать человека как субъекта на всех этапах развития общества, во всех культурах. Дуальная оппозиция, будучи исходной клеточкой деятельности, тем самым делает И. исходной логической формой человеческой истории, прежде всего массовых процессов. Рост дезорганизации в обществе, массовых фобий против носителей мирового зла, разоблаченных оборотней может вызвать резкий инверсионный взрыв, выражающийся в форме бунта, погрома, массовых беспорядков, несет в себе опасность косы инверсии для государственности, для слоев населения, рассматриваемых как носители зла. В менее ярких формах И. пронизывает всё поведение человека, является одним из необходимых элементов объяснения механизмов индивидуального и массового поведения, скрытой пружины исторических событий. Власть иногда специально пытается вызвать И., вписаться в неё, например, натравливание народа на бояр Иваном IV, выдвижение лозунга "грабь награбленное" после 1917 года, культурная революция в Китае и т.д., т.е. попытка вызвать массовый гнев народа против тех или иных внешних и внутренних врагов, что вызывается стремлением правящей элиты усилить поступление социальной энергии для укрепления медиатора используя эффект парусника. Однако возможность вызвать инверсию чисто бюрократическими методами весьма ограничена. Кроме того, это опасно, так как И. крайне трудно поддаётся институциализации и в конечном итоге, как правило, оборачивается против власти. Возникает опасность инверсионной ловушки. Ее избежать можно, следуя закону запрета на инверсию. И. имеет громадное значение в механизме функционирования нравственного идеала, так как сам нравственный идеал амбивалентен. В особо сложных условиях, т.е. когда он подвергается определенному разложению, дезорганизации, массовая И. может привести к попытке отрицания господствующей нравственности до самих её глубин, для утверждения некоторого неустойчивого нравственного гибрида. В этом случае в условиях мощной антимедиации могут иметь место не только чудовищные массовые акты безнравственности, но и их институциализация, превращение в массовую руководимую медиатором нравственно разрушительную деятельность. Она выражается в терроре, лжи, вероломстве и т.д., в вере, что добро всё, что соответствует отрицанию старого для утверждения нового. В действительности это было крайней попыткой использования всего богатства культуры для её уничтожения. В истории мышления И. постоянно дополняется и оттесняется медиацией, диалогом, поисками выхода за рамки сложившихся дуальных оппозиций. Это ярко выражается в вялых инверсиях, т.е. медленном движении от одного полюса к другому, которое может даже не достигнуть противоположного полюса, повернуть назад. Это имеет громадное значение для понимания сложных исторических процессов (см.: Модифицированный инверсионный цикл, Глобальный модифицированный инверсионный цикл). При этом логика мышления, деятельности, исторического процесса существенно усложняется. Развиваются сложные циклы истории составляющие реальное содержание глобальных периодов, охватывающих значительные отрезки человеческой истории. Развитие медиации отодвигает И. на задний план в жизни общества, что окончательно происходит в либеральной цивилизации, ориентированной на развитие. И., как и всякая важная логическая форма, является структурообразующим фактором формирования мифологии, содержания массового сознания, а также философских систем. Наиболее ярким примером теоретической, элитарной трактовки И. является манихейство, а также доведенная до крайности концепция классовой борьбы, отрицающая ценность и реальность целостного мира и т.д.

ИНЕРЦИЯ ИСТОРИИ - стремление личности, сообществ, общества в целом в своих поступках и целях следовать оправдавшему себя прошлому опыту, запечатленному в культуре, его экстраполировать в настоящее и будущее, следовать сложившимся образцам, в частности в циклах истории в пульсации. И. и.
– противоположность социальному изменению, т.е. отказу следовать атому опыту, И. и.
– консервативная сторона человеческой истории, давление прошлого на настоящее и будущее, ориентация людей, их идеалов, гиперцентра на организацию деятельности по образцу прошлого, стремление искать в нем ответы на постоянно возникающие вопросы. На основе И. и. осуществляется единство человеческой истории, культуры, нравственности и т. д. И. и. концентрируется в организованном в культуру опыте человеческой истории, в оценке этой культуры ее картины мира как комфортной, единственно приемлемой, естественной, что прочно привязывает людей к прошлому. Без этой способности история постоянно погружалась бы в разрушительный хаос новшеств. Тем не менее И. и. несет в себе опасность того, что в изменившихся обстоятельствах она может оказаться фактором возрастающей дезорганизации, переходящей в кризис, в катастрофические необратимые изменения. Эта опасность возникает с особой остротой в промежуточной цивилизации, когда общество еще не выработало культуру в соответствующих масштабах, ориентированную на изменения, на конструктивную критику историк, т. е. способность критически относиться к накопленному историческому опыту, но уже встало перед возрастающим потоком новшеств, встало на путь модернизации. Человек углубляя медиацию, способен качественно углублять опыт истории, тормозить инверсию, оттеснять ее на задний план.

ИНТЕГРАТОРЫ СОЦИАЛЬНЫЕ - институты, постоянно воссоздающие ценности и отношения, антиэнтропийные узлы социокультурной жизни общества, Нацеливающие человека на сохранение, воссоздание, воспроизводство интеграции общества, отдельных сообществ, Каждой личности. Они направлены на предотвращение опасного перехода через порог роста дезинтеграции общества. Рост разнообразия, развитие противоречий, конфликтов, энтропийных процессов, внешнего давления постоянно разрушает сложившиеся И. с., без совершенствования которых само существование общества, культуры, всех типов отношений может подвергнуться возрастающей угрозе дезорганизации. В основе всех И. с. лежит творческая человеческая деятельность. Важнейший из интеграторов - культура, обеспечивающая направленность деятельности каждого человека на воспроизводство общества в его целостности, обеспечивающая организацию его ресурсов на решение медиационной задачи для поддержания жизненно важных параметров общества в необходимых границах. В качестве других И. с. можно назвать нравственный идеал, государство, бюрократию, престиж, деньги, идеологию и т. д. Для традиционного общества характерны И. о., обеспечивающие сохранение неизменности общества, оправдавшего себя содержания культуры и организаций, запрет инноваций, превосходящих некоторый шаг новизны, включая и те, которые, казалось, носят полезный характер, например, дают приращение знаний, эффективности и т. д. Для И. о. традиционного общества характерна борьба с ростом разнообразия, стремление к уравнительности, унификации, одномыслию, монологу, подчинение функций деятельности, оправдавших себя, формам организации, сохранение организационных связей, обеспечение интеграции посредством косы инверсии. Для либеральной цивилизации характерно господство стремления постепенно перенести центр обеспечения интеграции в личное сознание и деятельность, которая посредством демократических институтов, диалога, включения во всеобщую связь через финансово-рыночную систему, массовые коммуникации, гласность, обеспечение информированности и т. д. решает свои локальные проблемы в единстве с обществом в целом, разрешает противоречия между собой и обществом. Для промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, характерна мучительная попытка совместить оба типа И. с. Они постоянно дезорганизуют друг друга, постоянно угрожают переходом опасного порога, что заставляет общество все время инверсионным образом хвататься за один тип интеграторов в ущерб другим с тем, чтобы после выявлений явного роста опасного дискомфортного состояния перейти к противоположной крайности. Каждый такой инверсионный переход дает определенную передышку, создает определенный уровень комфортности и, возможно, обеспечивает иллюзию спокойствия и благополучия. Однако односторонность, разрушающая амбивалентность, неизбежно приводит к росту в различных группах дискомфортного состояния, возможно, по причинам, прямо противоположным, например, в одних случаях в результате роста разнообразия, в других случаях - в результате его отсутствия и т. д.

ИНТЕГРАЦИЯ - единство функциональное и структурное, культурное и организационное всех элементов общества, требующее развития ответственности за целое. И. составляет с расколом, а также дезинтеграцией соответствующие дуальные оппозиции, полюса которых находятся в отношении амбивалентности, И.
– результат и условие воспроизводства общества как субъекта, она включает культурную и социальную И. В основе И. лежит массовый нравственный идеал, объединяющий значимую часть народа. И.
– творческая способность личности, общества включать элементы растущего разнообразия, новшества, результаты энтропийных процессов в культуре, в человеческих отношениях, в природе и т. д. в свою (суб) культуру и организацию общества. Успешные результаты такой деятельности должны рассматриваться как комфортные, как преодолевающие хаотическое дискомфортное состояние. И. культуры и И. социальных отношений носит различный характер, что может служить одной из иллюстраций социокультурного закона. Культура системна, она интегрирована по самой своей природе так как формирует целостную основу для воспроизводства общества, для всех форм диалога, для взаимопроникновения всех личностей, для определенного тождества всех людей одного общества. И. же общества всегда относительна, так как каждый человек осваивает лишь определенный аспект накопленного культурного богатства. Груз истории тянет к локализму, к идеалу самодостаточности частей, что однако, не может быть реализовано как утопия. Рост локализма в России сегодня порождает сильные стремления превратить части общества а особые образования. В этом направлении развиваются предприятия, вставшие на путь автаркии, возникает битва суверенитетов вплоть до местных советов. Однако результатом могут быть нежизнеспособные образования, так как эта организационная дезинтеграция не сопровождается ростом культурной ценности И. Важное значение имеет слабость элементарной торговли как связывающего фактора, нагромождение проблем между частями и целым. Существуют, однако, и противоположно действующие факторы, прежде всего хозяйственная зависимость частей от целого, страх, что процесс дезинтеграции вызовет серьезные конфликты, общую или локальную дестабилизацию. Важное значение имеет и сила исторической традиции целостного общества, и для определенной части населения - имперские амбиции. Механизмы И. не остаются неизменными. Она на первых этапах развития общества в локальных сообществах приобрела характер жесткой зависимости личности от своего локального мира, вплоть до крепостничества. Возникновение большого общества связано с появлением такого института И. как государство, которое означало появление отчужденных от общества социальных групп профессионалов И., стремящихся управлять обществом, обеспечить воспроизводство его И. Рост в обществе свободы, если этот процесс реально происходит, ослабляет зависимость

личности от государства, что открывает возможность ослабления организационной И. и усиления И. через культуру. Это связано с развитием личностной культуры, с осознанием ценности И., необходимости роста за нее ответственности, Одновременно может изменяться культурное основание И. Ее этнический национальный характер замещается, прорастает представлением о личной ответственности гражданина, возникает гражданское общество, правовое государство, специфические для них демократические институты И. Это открывает возможность укрепления И. общества, всего человечества, роста независимости частей, их свобода при ослаблении жесткости организационных форм И. С ростом сложности общества должна возрастать способность воспроизводить И. Ее отставание усиливают дезорганизацию, конфликт между целым и специфическими частями, стимулирует дискомфортное состояние, страх перед хаосом и дезорганизацией, что приводит либо к поиску путей дальнейшей И., либо к катастрофической дезорганизации. В условиях либеральной цивилизации И. достигается через развитие, постоянное углубление нравственного идеала, развитие диалога, плюрализма, медиации. И. в условиях традиционной цивилизации достигается периодическим использованием косы инверсии, например посредством всеобщего бунта против нарушения идеала уравнительности. Усложнение общества, рост его динамизма, плюрализма требует отказа от господства инверсионных методов И., разрушающих сложные системы, требует господства медиации, обеспечивающей И. через развитие. И. в условиях общества промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, достигается в процессе опасного балансирования между двумя исключающими друг друга принципами жизни. Значение раскола заключается в том, что он ставит И. на грань возможного. Внутренние противоречия И. проявляются в том, что слабость одних ее форм, например, культурной, экономической усиливают другие формы, прежде всего административно-организационные. Такие перекосы могут быть фактором роста дискомфортного состояния. Борьба за И. в обществе, пытающемся встать на путь демократии, превращения в гражданское общество, на путь построения правового государства есть прежде всего постоянный поиск путей возрастания значимости культурных механизмов И., путей сочетания ее с уровнем развития свободы и ответственности, что требует постоянного улучшения количественных и качественных параметров И., например, возможности выделения неорганически включенных в целое частей, вставших на путь самостоятельной И. Это предполагает ослабление организационных связей, но усиление диалога между самостоятельными новыми ценностями, что открывает путь для формирования более высоких форм И. Попытка свести борьбу за И. к укреплению ее организационных и административных форм может дать кратковременный эффект, но в конечном итоге привести к катастрофической дезинтеграции. В этой области необходим постоянный поиск меры.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - социокультурная группа, рассмотренная через дуальную оппозиция: духовная элита - почва, а также с точки зрения оппозиции: правящая элита - почва, что придает границам этой группы некоторую неопределенность. В своих крайних формах И. сливается с этими полюсами оппозиции, что приводит к ее самоотрицанию как И. И. принципиально отлична от духовкой элиты тем, что в качестве основы, возможно, скрытой, культивирует ценности массового сознания. Но И. принципиально отлична от почвы тем, что пытается излагать свои ценности на языке иллюзорно понятого всеобщего, на языке высшей (псевдо)культуры, (псевдо)науки. И. распадается на группы, которые тяготеют к этим полюсам или, наоборот, пытаются занять некоторое независимое промежуточное положение между ними. Рассмотрение И. вне взаимопроникновения с полюсами этих оппозиций не имеет смысла. Значение И. прежде всего в том, что она в силу своего промежуточного положения постоянно занимается интерпретацией субкультур указанных оппозиций, перекидывая мосты между ними. Поэтому можно говорить о промежуточности И. Особенное значение этой деятельности возрастает в условиях раскола, когда ослабляется возможность коммуникаций групп, тяготеющих к полюсам указанных оппозиций. Раскол вызывает у И. мощное дискомфортное состояние. Свой отрыв от почвы И. воспринимала как отпадение, свою жизнь - как стремление его преодолеть, слиться с народом как с тотемом, пережить партиципацию даже через жертвенное самоотрицание, мучительную инициацию. Иначе говоря, И. рассматривает народ как тотем, как предмет некритического преклонения. Отсюда народничество в его разных формах. И. с легкостью через инверсию переходит от оценки народа как тотема к его оценке как антитотема (Народ "несознателен", "не готов для тех или иных акций" и т. д.). Для. И. характерно стремление "жить вне себя", т.е. приобщаться к ценностям идущим извне. Этот ужас перед своим промежуточным положением вытекал из господства манихейской культуры, отрицающей возможность существования среднего, промежуточного. И. Приобретает особое значение как своеобразный мост между расколотыми частями общества, как переводчик, коммуникатор между ними. Своим образованием она приобщалась к ценностям большого общества, к абстрактным понятиям науки, что мешало ей слиться с народом. Вместе с тем груз ценностей почвы мешал ей слиться с духовной и правящей элитой, ценностями развития личности и даже препятствовал вере в свое право на существование как особой группы. Отсюда мучительные попытки ликвидировать раскол любыми путями, либо перекинуть мост между расколотыми частями общества, между массовым сознанием и высшей культурой, стремясь поднять первое, например дать грамоту, либо снизить второе до уровня банальностей, до уровня серого творчества, до фольклора и лубка. Эта тенденция в своем стремлении слиться с массовым сознанием опускается до крайних форм антимедиации и доводит культуру подчас до максимально примитивных форм. Одновременно промежуточная И. стимулировала определенное повышение образовательного уровня народа, роста грамотности технических знаний. Все более важную роль И. сыграла для перевода представлений массового сознания, прежде всего образов зла, т. е. факторов, вызывающих дискомфортное состояние, на язык современной науки (псевдонауки). Например, колдун, антихрист, бес и т. д. превратились в буржуазию, империализм, вредителей, масонов и т.д., что сделало И., ее часть рупором массового антигосударственного сознания, его интерпретатором. Часть И., ушедшая в революцию, пыталась победить раскол посредством уничтожения власти правящих, образованных классов и тем самым восстановить идеал социальной однородности, искусственно вызвать массовую инверсию посредством терроризма, выработки на уровне массового сознания классовой версии мирового зла. Тем самым она пыталась вызвать социально политический переворот, всеобщий бунт, революцию, сокрушающие бюрократическую государственность, восстановить досословную уравнительность. Однако определенная часть И. заняла иную позицию, т.е. попыталась стать на государственную точку зрения, интерпретируя государственность как средство для ликвидации всякой государственности. Эта часть И., нашедшая свое высшее воплощение в большевизме, пришла к власти в результате краха общества в конце первого глобального периода и оказалась единственной силой в стране, способной объединить манихейское массовое сознание с государственностью. Она опиралась на инверсионный взрыв, стремление уничтожить раскол, пытаясь соединить энтузиазм масс с властью для физического истребления остатков старых правящих классов, а затем подавить террором вечевой, идеал, не позволяющий в масштабе страны, в частности, распоряжаться человеческими и материальными ресурсами. Попытки уничтожить раскол истреблением сначала верхов, а потом низов, несмотря на чудовищные жертвы, выявили свою утопичность, так как раскол почвы и личности невозможно уничтожить насилием. Расколотые части общества постоянно регенерировались. Развитие промежуточной И. тесно связано с утилитаризмом. Его рост приводит к тому, что ценности народного сознания, ценности почвы превратились из абсолютной самоценности в средство для достижения существующей власти, создания Нового общества и т. д. Отсюда формирование гибридных идеалов, в частности псевдосинкретизма, где любой ценой, беспринципным отношением к любым ценностям делалась попытка построить новый комфортный миф. который бы убедил народ, что достижение той или иной идеологической цели и есть воплощение древних комфортных народных ценностей, например, построения царства Божьего на земле, торжество локализма и т. д. Только такой слой утилитарной И. мог стать основой правящей элиты, так как в расколотом обществе невозможно управлять, опираясь на последовательную, внутренне логичную программу. Был необходим слой, способный манипулировать ценностями, субкультурами расколотых частей (Идеология). Став на этот путь, определенная часть И. оказалась способной решать медиационную задачу, обеспечивать интеграцию общества, управлять посредством хромающих решений. Тем самым она перестала быть И. Внутренняя последовательность духовного труда, что проявлялось также и среди правительственной И., привела всю И. к гибели в период большого террора. Постоянное колебание конъюнктурных версий нравственного идеала при переходе от одного этапа развития большого общества к последующему исключало возможность существования И. как социальной группы, которая следовала бы внутренней логике любого идеала, от архаичного до либерального. По этой же причине под косу террора попал и профессионализм с его стремлением развиваться на своей собственной основе. Это породило серьезные трудности для правящей элиты при обращении к общественным наукам за помощью. Невозможность ее нормального развития вызвала катастрофическую неподготовленность к решению серьезных проблем, послужила важным фактором инфантильности в принятии решений. Часть И., слившаяся с правящей элитой, унаследовала традиции той старой русской И., которая входила в правящую элиту и пыталась объединить строительство государства с высшей культурой. Во втором глобальном периоде она стала хранителем и постоянным интерпретатором тайны нового общества. Она оставалась И., так как постоянно использовала для этого результаты развития мировой культуры, но она постепенно перестала быть И., так как, погружаясь в идеологию, оторвалась от внутренней логики культуры, знания, добра, от связи с реальностью. На протяжении шести этапов второго глобального периода правящая И. инстинктивно, поддаваясь страху за государственность, верила, что культивируемая ею идеология - всего лишь средство для утверждения торжества великой Правды. Однако постепенно разрыв между идеологией и первоначальным идеалом становился все более явственным, тайна и утопия из сферы анекдота, шепота, где они существовали под страхом доноса и гибели, превратились в предмет открытого обсуждения. И., ставшая на службу правящей элите, оказалась деморализованной и потерявшей лицо. Результатом этого оказался ее инверсионный поворот к возрождению при переходе к седьмому этапу (перестройка). И. Сделала мучительную попытку вновь стать собой, т.е. вступить на путь внутренней последовательности великих ценностей культуры. При этом она опиралась на опыт той части И., которая никогда не могла согласиться с утилитаризмом в сфере духа и стала на путь культивирования внутренней логики своих нравственных принципов, творчества, науки, что получило не совсем правильное название диссидентства. Инверсия выплеснула диссидентскую культуру к вершинам власти, вдохнув новый стимул в правящую И., вернув ей статус И. как носительницы реальной духовной культуры. При переходе к седьмому этапу И. сблизилась с властью, как уже было с частью И. во времена великих реформ прошлого глобального периода. Однако этот поворот вскрыл глубокий кризис представлений этого слоя И. Значение ранее хранившейся тайны не было осознано. Она стала рассматриваться лишь как результат существования "запретных зон для критики", корыстных интересов тех или иных правящих групп прошлого, злодеяний власти, как аномалии. Одновременно усилилось влияние основного заблуждения интеллигенции. т.е. слепая вера в безграничные молниеносно реализуемые творческие возможности народа, освобожденного от бюрократии, с составным элементом этой точки зрения - ненавистью к власти как таковой. Здесь проявляется зависимость и от инверсионного типа мышления, инфантильность И. Вновь открывается вся гамма групп И. не только совпадающие о полюсами обеих оппозиций, но несущие в себе разные меры их со отношения взаимопроникновения. Они вновь в завуалированной форме разделились на западников и славянофилов, ставя тем самым вопрос о поиске синтеза. Есть опасность того, что сам рост разнообразия деятельности И. способен вызвать дискомфортное состояние у той части населения, которая чужда плюрализму и диалогу. Раскол между И. и почвой, которая перешла в город, осложнился дальнейшим ростом утилитаризма, стремлением одной части И. его использовать для решения социально-экономических проблем, например, посредством попыток стимулировать кооперативное движение, индивидуальную трудовую деятельность. Вместе с тем, его рост вызвал в стране архаическую оппозицию определенного слоя промежуточной И., стремящейся восстановить синкретическое государство. Часть И. формирует этноцентристскую идеологию, нацеленную на активизацию самых архаичных слоев массового сознания, на превращение антисемитизма в основу массового движения, ведущего к новому периоду истории страны.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ - противоположность экстраполяции, составляющей с ней дуальную оппозицию, полюса которой находятся друг с другом в состоянии амбивалентности. И.
– форма осмысления, направленная на такое включение осмысляемого явления в личностную культуру, такое его освоение, которое в противоположность экстраполяции не сводится к одному из полюсов оппозиции, но включает качественно новый смысл, формирование новой оппозиции, создает качественно новый элемент культурного богатства. И.
– форма осмысления, основанная на медиации. Она выходит за рамки исторически сложившейся культуры. И.
– единство конкретизации накопленной культуры и одновременно выхода за ее рамки. В социальном смысле И. всегда включает новое в социальное целое, является инструментом интеграции целого через его развитие, качественное совершенствование. От И. зависит видение мира и, следовательно, содержание воспроизводственной деятельности. И. окрашивает мир своими красками, постоянно его переосмысляет, переинтерпретирует. Принятие массовым сознанием новой существенной идеи, концепции никогда не происходит без ее И., т. е. ее приобщения к исторически сложившемуся содержанию соответствующей (суб)культуры. При этом принятая идея уже не представляет собой самое себя, ту культурную традицию, из которой она вышла, но входит в содержание массового сознания, претерпевает на его основе определенную модификацию. Например, результат усвоения массовым сознанием марксизма имеет мало общего с его оригиналом, но является модификацией в результате И. идеи извечной борьбы Правды и кривды, богатых и бедных. И. является живым содержанием процесса решения медиационной задачи, устанавливая единство почвы и государственной интеграции большого общества. При этом обеспечивается идеологическая И. государственности в представлениях массового сознания, например, как необходимого гаранта от сил мирового зла: империализма, сионизма и т.д. И. служит для перевода ситуации, вызывающей дискомфортное состояние, в комфортное, и наоборот. Важнейшей формой И. является перевод правящей элитой, первым лицом содержания массовых инверсий на язык государственной жизни и государственного управления, на конкретный язык политических, экономических и т.д. решений, на язык, позволяющий решать медиационную задачу. Сложность здесь заключается в том, что в массовом сознании может отсутствовать, быть слабовыраженной ценность личной ответственности за воспроизводство государственности. Отсюда необходимость для обеспечения согласия народа и власти И. государственности в представлениях и понятиях догосударственной культуры, как результата козней злых сил, как некоторой большой догосударственной общины. Однако всегда есть предел возможностей такой И. И. массовых инверсий, протекающих в рамках каждого этапа, подчиняется определенным закономерностям. В конце каждого этапа назревает недовольство господствующим нравственным идеалом. Оно проявляется и как недовольство конкретной политикой, основанной на И. этого идеала правящей элиты. В этом случае последняя должна нащупать новый нравственный идеал и дать ему соответствующую И., соответственно изменить политические решения, выдвинуть новые лозунги. И. выступает как неизбежная критика экстраполяции в процессе формирования, воспроизводства государства на основе догосударственной культуры. Включение культуры локальных миров в культуру большого общества требует качественных в ней изменений, например, превращения представлений об отце в представление о первом лице, культуры жесткого подчинения личности локальному сообществу - в идеологию авторитаризма, и даже И. ее как идеологии тоталитаризма. И. может дифференцироваться на основе ранее незаметных социальных и культурных различий, что может усилить эти различия вплоть до конфликтов. Результаты вариантов И. одного и того же основания могут исключать друг друга. Выход заключается в постоянной самокритике этих И. в процессе диалога между ними.

ИНФАНТИЛЬНОСТЬ - отставание способности принимать удовлетворительные решения массовым сознанием, властью, правящей и духовной элитой от фактического усложнения уровня общества, его динамизма, что приводит в конечном итоге к дезорганизации и, возможно, к необратимым катастрофическим последствиям. И. выражается в низком уровне государственности массового сознания, что, в свою очередь, постоянно обеспечивает поступление в систему управления потока людей, ориентированных на локальные, архаичные, уравнительные ценности. Это приводит к тому, что правящая элита может при решении медиационной задачи не обеспечить минимальной эффективности решений. В обществе, отягощенном расколом, возможна ситуация, когда разрыв между минимальным уровнем способности принимать эффективные решения, определяемые сложностью проблем, и реальной способностью их принимать, может оказаться опасно большим. Эта опасность особенно велика в связи с имевшими место антимедиациями и возможностью их в будущем, в связи с активизацией уравнительности, направленной против точек роста и развития, против наиболее интеллектуальной, наиболее продвинутой части общества. И. может выражаться в разных формах: в редукционизме, в стремлении скопировать различные образцы западной техники и формы организации в упрощенном виде, получить те или иные результаты без обеспечения должных предпосылок, в стремлении к укрупнению решений там, где нужна детализация, и наоборот - в детализации там, где нужно действовать через всеобщее, например, планировать номенклатуру выпускаемой продукции там, где нужно действовать через механизм рынка, и т.д. Преодоление И. общества не может быть достигнуто чисто просветительскими средствами. Оно требует возрастания значимости ответственности каждого за целое, углубления нравственной компоненты культуры, превращения И. в осознанную проблему общества на разных уровнях. Беспрецедентные по сложности проблемы, стоящие перед обществом, требуют для своего разрешения массового подъема интеллектуального уровня.