Социологический ежегодник 2011
Шрифт:
Нет ничего плохого в таких параллелях. Вдохновение может приходить из разных источников, прозрения могут рождаться при прочтении всякого рода книг. Реальная проблема идеологии обсуждаемого трехтомника в том, что «сильная (революционная) программа глобальной социологии» строится на трех допущениях, которые я считаю ошибочными.
Первая ошибка – это мечтание об эгалитаризме в области, которая по самой своей природе является элитистской, а именно в области науки. Мы хорошо знаем (даже если считаем, что политически корректно это отрицать), что есть великие ученые, хорошие ученые, посредственные ученые, плохие ученые и люди, которые только притворяются учеными. Мы знаем, что есть великие университеты, посредственные университеты, плохие университеты и университеты только по имени. И точно так же мы знаем, что есть ведущие страны, где наука процветает, другие страны, где достижения вторичны и производны, а не оригинальны, и третьи, где наука маргинальна или ее нет совсем. Это также применимо к социологии, социологам, социологическим исследовательским учреждениям и странам, где социология практикуется.
Вторая ошибка – это извлечение ложных выводов из разнообразия и релятивизма. Общества различны: социальные условия, контексты, среды в них различаются, иногда радикально. Но это не значит, что должно быть много социологий, производящих знания для каждого локального, частного контекста. Регулярности и механизмы функционирования и изменения в разных обществах одинаковы. Локальные условия обеспечивают площадку для проверки, коррекции, модификации или приращения универсального социологического знания. Отсюда колоссальная значимость сравнительной социологии, подчеркиваемая всеми, от Огюста Конта до Алекса Инкельса и Масамити Сасаки (Inkeles, Sasaki, 1996). Но не для создания множественных индигенных социологий, каждая о своем отдельном обществе. Повторю: существует одна социология для множества социальных миров.
Третья ошибка – смешение двух разных фаз научного исследования: эвристической фазы и фазы обоснования и доказательства. Вдохновение к эмпирическому исследованию или построению теории может приходить из разного рода источников. Легенда гласит, что Ньютона ударило по голове упавшее яблоко и что таким образом он открыл закон всемирного тяготения. В социологии важное вдохновение приходит из личного опыта социологов как членов конкретного общества в конкретном историческом времени. На уровне эвристики великие социологии часто бывают автобиографиями их авторов. Все мы глубоко вовлечены в наши национальные лояльности, культурные ценности, религиозные верования, стереотипы, предрассудки, идеологии. Фактически чем сильнее – тем лучше, поскольку наши частные, локальные или провинциальные или маргинальные обстоятельства могут предлагать повестки дня с проблемами, требующими решения, и наводить на возможные гипотезы и пророчества. Но как только мы вступаем в область обоснования и доказательства, мы должны превращать интуитивные догадки в эмпирически подтвержденные факты, гипотезы – в теоретические объяснения, пророчества – в обоснованные предсказания. Всего этого мы достигаем, прибегая к универсальному методологическому инструментарию социологии и плюралистическому архиву социологических теорий, беря из них то, что нужно для обоснования и проверки наших притязаний на истинное знание об обществе. Мы можем быть очень партикуляристичными в наших вдохновениях и эвристических предположениях. Но мы должны стремиться к универсалистскому знанию путем применения универсалистских стандартов и критериев социологического метода. Один из отцов нашей дисциплины, один из тех, кого саркастически именуют «так называемыми классиками» 21 , ясно установил: «Было и остается истинным, что систематически правильное научное доказательство в социальных науках, чтобы достигать своей цели, должно быть признано правильным даже китайцем; или, говоря точнее, оно должно постоянно стремиться к достижению этой цели, которой, возможно, нельзя полностью достичь в силу несовершенства данных» 22 . Вместо того чтобы отвергать «так называемых классиков», я бы предложил – в качестве противоядия от ложного проекта глобальной социологии и индигенных социологий – прочитать их, особенно «Методологию социальных наук» Макса Вебера (американское издание 1949 г.) и «Правила социологического метода» Эмиля Дюркгейма (американское издание 1964 г.). Необязательно читать их по-английски; здесь легко избежать «языкового империализма», поскольку они доступны на большинстве языков.
21
Facing an unequal world: Challenges for a global sociology / Ed. by M. Burawoy, Maukuei Chang, M. Fei-yu Hsieh. – Taipei: Institute of sociology: Academia Sinica: International sociological association, 2010. – Vol. 1. – P. 13.
22
Weber M. Methodology of the social sciences. – N.Y.: Free press, 1949. – P. 58.
«Сильная программа глобальной социологии», представленная в обсуждаемом трехтомнике, – это новая социологическая утопия. Даже если она движима добрыми намерениями, ее необходимо отвергнуть. Она неосуществима по принципиальным причинам, указанным в этом обзоре. Она сродни пресловутому поиску черной кошки в черной комнате, в которой ее нет. Единственным ясным и разумным подходом является то, что я назвал «слабой программой глобальной социологии», т.е. согласованная попытка извлекать что-то из вдохновений, идущих из всех стран, всех возможных обществ, культур и цивилизаций, и втягивать социологов из стран с более слабыми социологическими традициями в мировую орбиту принятого и проверенного универсального канона методов и теорий. Эти опыты и такие вклады могут быть в высшей степени ценными для проверки, улучшения, исправления и расширения этого канона, и это лучше, чем отвергать его на ложных идеологических основаниях.
«Слабая программа» реализовывалась и реализуется, и МСА, спонсор этого трехтомника, играет в этом большую роль. Довольно удивительно, но в заключительной главе последнего тома Артуро Родригес-Морато, бывший вице-президент МСА по исследованиям, отказывается быть проглоченным революционным рвением редакторов и предыдущих авторов и представляет отчет о том, что МСА делала, чего она достигла и какие меры она планирует предпринять
1. Akiwowo A. Contribution of sociology of knowledge from an African oral poetry // International sociology. – L., 1986. – Vol. 1, N 4. – P. 343–358.
2. Beck U. Cosmopolitan vision. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2006. – 201 p.
3. Giddens A. Politics of climate change. – Cambridge: Polity, 2009. – VIII, 264 p.
4. Inkeles A., Sasaki M. Comparing nations and cultures. – Englewood-Cliffs (NJ): Prentice Hall, 1996. – XV, 626 p.
5. ISA handbook of diverse sociological traditions / Ed. by S. Patel. – L.: Sage, 2010. – XVII, 366 p.
6. Kolakowski L. Tales from the kingdom of Lailonia. – Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1989. – VI, 186 p.
7. Levi-Strauss C. Tristes tropiques. – P.: Librairie Pion, 1955. – 462 p.
8. Merton R.K. Insiders and outsiders // American j. of sociology. – Chicago (IL), 1972. – Vol. 78, N 1. – P. 9–47.
9. Sztompka P. Trust: A sociological theory. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1999. – XII, 214 p. (китайское издание: Sztompka P. Trust: A sociological theory. – Beijing: Zhonghua book company, 2006. – VI, 273 p.
10. Weber M. Methodology of the social sciences. – N.Y.: Free press, 1949. – 188 p.
Кто ныне читает Конта? Считающийся основателем позитивизма, Огюст Конт утверждал, что всякое знание движется в своем развитии через три стадии: от теологической через метафизическую к позитивной. Позитивная стадия – это поиск законов и регулярностей, позволяющих людям поставить под свой контроль сначала природу, а затем общество. Сначала появились «самые простые науки» – астрономия, физика, химия и физиология; потом, последней, появилась наиболее сложная из всех наук, социальная физика, или то, что он назвал социологией. Она призвана была стать царицей наук. Так говорил Конт.
23
Ответ на рецензию П. Штомпки. Опубликован в рубрике «Спор о международной социологии» в журнале «Contemporary sociology»: Burawoy M. The last positivist // Contemporary sociology. – L., 2011. – Vol. 40, N 4. – P. 396–404.
24
Я хотел бы поблагодарить за комментарии Мау-куэй Чанга и Мишель Фэй-ю Сие. Они были соредакторами трехтомника «Сталкиваясь с неравным миром» (Facing an unequal world: Challenges for a global sociology / Ed. by M. Burawoy, Mau-kuei Chang, M. Fei-yu Hsieh. – Taipei: Institute of sociology: Academia Sinica: International sociological association, 2010) и организаторами очень захватывающей и продуктивной конференции. Все аудио- и видеозаписи заседаний, а также опубликованные доклады можно найти:sinica.edu.tw/cna/index.php
Обзор книги «Сталкиваясь с неравным миром: Вызовы глобальной социологии», написанный Петром Штомпкой, мужественно возрождает из пепла контовский взгляд на науку, характерный для XIX столетия, – идею единой универсальной социологии, скроенной по образцу естественных наук, которая, по утверждению Штомпки, стала теперь глобальной. Для Штомпки все, что не дотягивает до «универсальных законов человеческого общества», является ретроградным, т.е. проявлением «антинаучного обскурантизма» – возвратом к метафизике темного Средневековья. Контианец до мозга костей, он объявляет социологию наукой, которая «по самой своей природе является элитистской», в которой первую скрипку играют немногие числом «великие ученые», работающие в «великих университетах».
Однако научная мысль со времен Конта продвинулась далеко вперед. Понимание науки, легшее в основу социологии, боровшейся за признание и легитимность, очень отлично от ее понимания, установившегося тогда, когда социология уже утвердилась. В более общем плане последние два столетия стали свидетелями огромных преобразований в практике и самопонимании не только социологии, но и самой науки. Цепляясь за позитивизм XIX в., Штомпка делает себя пленником своих допущений: он путает естественные и социальные науки, глобальное и универсальное, реальное и воображаемое, идеологию и утопию, что ведет к превратному описанию сильной и слабой программ в глобальной социологии. Он призывает к мастерству, а не балансу, и не получает на выходе ни того, ни другого. Он заводит себя в Лаилонию – воображаемую контовскую страну, далекую от планеты Земля XXI в. Запершись там и пытаясь воскресить давно минувшее прошлое, он даже не обращается к книгам, обзор которых он вроде бы пишет.