Содержанка никуда не денется

Гарднер Эрл Стенли

– На пятьдесят тысяч долларов просто обязаны.

– Стэндли играет, причем по-крупному. И всегда помнит, что его могут перехитрить, задержать или даже ограбить.

– Дальше.

– Держит какую-то сумму в банке, но желает иметь деньги в таком месте, откуда их можно вынуть в любой час дня и ночи – наличными.

– Ну и что?

– А то, что время от времени он выдавал мне тысячедолларовые банкноты. И говорил, что они мои. Тогда при проколе никто бы не смог заявить, будто это его деньги,

а я сумела б ему пособить… если бы захотела.

– Фу, – фыркнул я. – Запросто объявили бы, будто деньги его и что…

– Нет, Дональд. Каждый раз, выдавая мне те банкноты, он маникюрными ножницами отрезал от уголка крошечный кусочек… и в конце концов набежало пятьдесят тысяч… а потом он от меня удрал… и, по-моему, весь куш достался его последнему увлечению.

– Но ведь он передавал деньги вам в собственность, так что…

Раздался громкий стук в дверь.

– Лучше взгляните, кто там, – велел я.

Хейзл раздосадованно махнула рукой:

– Разносчик какой-нибудь, или кто-то зашел навестить подругу. Минутку.

Она вскочила, одернула юбку, пошла к двери, с присущей ей грацией переступая длинными ногами, открыла и чуть не рухнула, сбитая с ног, когда в квартиру ворвался, с грохотом захлопывая за собой дверь, Фрэнк Селлерс.

– Привет, малыш, – бросил мне сержант.

– Вот это мне нравится! – сердито воскликнула Хейзл Даунер. – Да как вы смеете вваливаться сюда таким образом! Вы…

– А теперь оба немедленно прекратите валять дурака, – приказал Селлерс.

– Я не желаю, чтобы вы разговаривали со мной подобным тоном, – заявила Хейзл Даунер. – Вы…

– Послушайте, Хейзл, – перебил я, – вы знаете какого-нибудь хорошего адвоката?

– Да, а что? – переспросила она.

– Позвоните ему и попросите поскорее приехать, – посоветовал я.

– Никому из вас это не принесет ничего хорошего, – пригрозил Селлерс. – Я предупреждал тебя на сей счет, Дональд. Я тебя под орех разделаю и не собираюсь прибегать к анестезии при проведении операции.

– Свяжитесь с адвокатом по телефону, – твердил я Хейзл Даунер, – и пошевеливайтесь.

Селлерс уселся в кресло, положил ногу на ногу, вытащил из кармана сигару, откусил кончик, выплюнул его в пепельницу и чиркнул спичкой.

Хейзл двинулась к телефону. Селлерс сгреб ее в объятия.

– Она звонит адвокату, – пояснил я. – Любой гражданин имеет на это право. Попробуйте остановить ее и увидите, что получится.

– Уберите руки, – сказала Хейзл. Селлерс поколебался и разжал руки.

– Ладно, давай звони своему адвокату. А потом я вам обоим кое-что покажу.

Селлерс зажег сигару. Хейзл тихо поговорила по телефону и положила трубку. Сержант вытащил изо рта сигару, оглядывая возвращавшуюся к дивану Хейзл Даунер.

–

Ну, ясноглазая, – объявил он, – теперь ты действительно вляпалась.

– Вы выдвигаете против меня какое-то обвинение? – поинтересовалась она.

– Пока, – кивнул Селлерс, – в сокрытии краденого и преступном сговоре. На мой взгляд, можно сделать еще один шаг и предъявить обвинение в отказе от судебного преследования ради вознаграждения, в попытке вымогательства и еще кое в чем.

Он повернулся ко мне. Глазки его горели от едва сдерживаемого гнева.

– А ты – двуличный ублюдок!

– Что вы имеете в виду под «двуличным»?

– Я предупреждал, чтобы ты оставил это дело в покое.

– Предупреждали, – подтвердил я. – Но вы не законодательное собрание. Вы не издаете законов. Я вам дорогу не перебегал. Не обещал отойти в сторону. Я веду законный бизнес.

– Это по-твоему!

– Это по-моему, – провозгласил я.

– Ладно, – сказал Селлерс. – Если вы, ребята, покончили с болтовней по телефону, я сам позвоню, просто чтобы в управлении знали о моем местонахождении.

Он пошел к телефону, набрал номер полицейского управления и доложил:

– Сержант Селлерс. Я нахожусь по телефону… – Он отстранился, чтобы разглядеть номер. – Хайтауэр 7-74103. В частной квартире, но кто ее арендует, пока не знаю. Со мной Хейзл Даунер и Дональд Лэм. По-моему, намереваются распатронить остатки по делу о бронемашине. Если я вам понадоблюсь, ищите здесь.

Сержант грохнул трубкой, подошел к диванчику под окном, где сидел я, и склонился, угрожающе глядя сверху вниз.

– Все это мне очень не нравится из-за Берты, – сообщил он. – Берта славная – жадная, но честная, и с полицией играет по-честному. А ты просто двуличный мелкий жулик. И всегда таким был. Играешь на обе стороны против центра. Покуда выходил чистеньким, благоухая, как роза. На сей раз все будет иначе.

Я взглянул мимо него на Хейзл:

– Дозвонились?

– Да.

– Едет?

– Да.

– Он хороший?

– Самый лучший.

– Ему долго сюда добираться?

– Будет прямо сейчас.

– Через сколько?

– Через десять минут. Он тут поблизости, по соседству.

– Сделайте для меня вот что, – попросил я. – Не произносите ни единого слова, пока не прибудет ваш адвокат. Не отвечайте ни на какие вопросы. Не говорите даже «да» или «нет».

– Это ей не поможет, Лэм, – вмешался Селлерс. – Ты не знаешь того, что известно мне.

– Ну и что ж вам известно? – полюбопытствовал я.

Он вытащил из кармана записную книжку и провозгласил:

– Хейзл Клюн, или Хейзл Даунер. Состояла в открытом и аморальном сожительстве со Стэндли Даунером. Стэндли имеет судимость…