Содом и Гоморра. Города окрестности Сей

Маккарти Кормак

— А ты, я смотрю, парень шалый, — сказал Билли. — Ты знал это?

У двери своей клетушки Джон-Грейди обернулся, посмотрел на Билли, потом бросил взгляд вдоль прохода освещенной конюшни, спокойно сплюнул в грязь и опять посмотрел на Билли.

— Вообще-то, все это тебя не касалось, — сказал он. — Верно я говорю?

Билли покачал головой.

— Черт бы меня побрал, — сказал он.

Едва по сторонам дороги пошли горы, в свете фар увидели оленей. Олени в свете фар были бледными как призраки и такими же безгласными. Ослепленные этим нечаянным солнцем, они вращали красными глазами, пятились или, присобравшись, по одному и парами прыгали через кювет. Одна маленькая важенка поскользнулась на щебеночной обочине, часто-часто забила ногами, в ужасе присела на зад, снова выпрямилась и исчезла вслед за остальными в чапарале за кюветом. Чтобы проверить уровень виски, Трой поднес бутылку к приборной панели, отвернул крышечку, выпил, снова завинтил и передал бутылку Билли.

—

Похоже, сколько тут ни охоться, оленей меньше не становится.

Билли отвинтил крышечку, выпил и стал опять смотреть на белую линию на темном шоссе:

— Да я не сомневаюсь, места тут классные.

— Ты ведь от Мэка уходить не собираешься?

— Не знаю. Без особой причины не уйду.

— Верность команде?

— Дело не только в этом. Всякому зверю нужна нора, чтобы туда забиться. Куды к черту! Мне уже двадцать восемь!

— А по тебе не скажешь.

— Да ну?

— Выглядишь на все сорок восемь. Передай-ка виски.

Билли вперил взгляд в гористую пустыню. Рядом в кромешной тьме неслись провода, провисающие между столбами.

— Нас не осудят, что мы выпимши?

— Ну, не уверен, что ей понравится. А что она сделает? Но мы ж не собираемся приползти туда на карачках.

— Твой брат с нами выпьет?

Трой с важным видом кивнул:

— Долго уговаривать его не придется.

Билли выпил и передал бутылку.

— А чего малый хотел добиться? — спросил Трой.

— Понятия не имею.

— Вы с ним не ссорились?

— Не-е. Да он нормальный парень. Сказал потом, что ему кровь из носу надо было кое-что сделать.

— Держаться в седле — это он умеет. Если что, я свидетель.

— Ясное дело, умеет.

— Хотя и молодой, а парень шалый.

— Ну да, нормальный парень. Просто у него свой взгляд на вещи.

— А этот конь, на котором у него свет клином сошелся, просто какой-то бандит чертов, если хочешь знать мое мнение.

Билли кивнул:

— Угу.

— Так чего он от него хочет-то?

— Так вот того самого и хочет.

— И ты, стало быть, думаешь, он добьется, чтобы этот конь ходил за ним хвостиком, как собака?

— Ага. Думаю, да.

— Поверю, только если сам увижу.

— Может, на деньги заложимся?

Трой вытряхнул из пачки сигарету, вставил в рот и щелкнул зажигалкой.

— Нет, не хочу отбирать у тебя деньги.

— Да ладно, будешь тут еще за мои деньги переживать.

— Нет, я, пожалуй, пас. На костылях-то ему, поди, кисло будет.

— А то нет.

— И долго ему на них скакать теперь?

— Не знаю. Пару недель. Доктор сказал ему, что вывих бывает хуже перелома.

— Вот спорим, он их не вытерпит и недели.

— Да что тут спорить, я и сам того же мнения.

Заяц выскочил на дорогу и застыл. Его глаза светились красным.

— Дави дурня, — сказал Билли.

Грузовик, глухо шмякнув, переехал зайца. Трой вынул из-под приборной доски зажигалку, прикурил и сунул зажигалку обратно в гнездо.

— После армии я подался в Амарилло к Джину Эдмондсу — в родео выступать, помогать на всяких выставках скотины… Он распределял кому куда и когда — всякое такое. Нам полагалось ждать дома, в десять утра он заезжал, а из Эль-Пасо мы выбирались только после полуночи. У Джина был новенький «олдс — восемьдесят восемь» {6} ; бывало, подхожу, а он этак кинет мне ключи, — дескать, садись за руль. А когда вырулим на восьмидесятое шоссе {7} , посмотрит хитрым глазом и говорит: шуруй. А мне и самому — на таком-то аппарате! Ну я и давай: сто тридцать, сто сорок километров в час. При этом педаль еще в метре от полика. Он опять этак глянет. Я говорю: может, надо быстрей? Он говорит, жми, как душа просит. Ч-черт! Ну, мне чего? Я как дуну под сто восемьдесят, и вперед. Дорога ровная — хоть куда. А впереди у нас ее тышша километров… Ну, всякие эти зайцы, конечно, по дороге попадались. Сядет и замрет в свете фар. Бац. Бац. Я говорю: тебе как, ничего, что я их таким манером — ну то есть зайцев? А он только глазом на меня косит: зайцев? Это я к тому, что если ты там какие чувства к ним питаешь, так Джину все вообще было пофиг веники. Нежности были не по нем, цену им он полагал тридцать центов за весь пучок… Ну вот. Как-то раз зарулили мы на заправку в Диммитте {8} , Техас. Светало. Подъехали к колонкам, движок вырубили, сидим. А по ту сторону колонок стоит машина с пистолетом в баке, пацан-заправщик у ней лобовое стекло протирает. В машине тетка. Ейный мужик, который за рулем был, куда-то отошел — типа отлить или еще чего. Мы так были подъехавши, что передом стоим к той машине, а я смотрел назад: когда ж пацан нас заправлять начнет, о бабе той я и думать не думал, но заметил ее. А она сидит, вроде как окрестности озирает. Вдруг подскочила и давай орать будто резаная. То есть прямо благим матом. Я голову поднял, никак понять не могу, что с ей такое. А она визжит, а смотрит на нас, так что я подумал: может, ей Джин что сделал? Расстегнулся перед ей и показал или еще чего. Он такой был — никогда наперед не знаешь, какой фортель выкинет. Я оглядываюсь на Джина, но тот и сам без понятия.

Тут как раз ейный мужик из сортира вышел, а здоровенный такой, прям бугай. Я выхожу, огибаю машину спереди, и тут… Просто спятить можно. У «олдсмобиля» спереди решетка — такая мощная, из трех загнутых дугами железяк, а я как глянул на нее — мать родная! — она была вся по всем щелям забита заячьими башками. Не меньше сотни их туда набилось, и весь передок машины — бампер и все вокруг — покрыт кровью и кишками этих зайцев, а зайцы-то — они, видать, перед ударом вроде как отворачивались — ну типа видели же что-то! — так что все головы, все как одна, смотрят в сторону и глаза совершенно безумные. И зубы набекрень. Будто ухмыляются. Не могу даже передать, что за видок был. Я сам чуть было не заорал. Я по прибору видел, что мотор вроде как перегревается, но списывал это на скорость. Тот мужик даже хотел в драку с нами полезть из-за этого. А я говорю: охолони, Сэм! Ну, зайцы. Ну и что. Делов-то. Тут Джин вышел, давай орать на него, а я ему: слышь, сунь зад в машину и заткнись. Тут бугай стал на бабу свою орать, успокаивать, чтобы, значит, сопли не распускала и всякое такое, но до конца, чувствую, не утихомирился. Ладно, пришлось подойти, врезать разок мудаку здоровенному. На том дело и кончилось.

6

…новенький «олдс — восемьдесят восемь»… — Серия моделей легковых автомобилей, выпускавшаяся с 1949 по 1999 г. подразделением «Олдсмобиль» компании «Дженерал моторс». Напоминает нашу «победу», но большего размера. «Олдс-88-ракета» 1949 г. выпуска имел предельную скорость 156 км/ч.

7

…восьмидесятое шоссе… — Проложенное в 1926 г., это шоссе было первой всепогодной дорогой через весь континент, от океана до океана. В те годы оно начиналось в Сан-Диего (Калифорния) и вело в Нью-Джерси.

8

Диммитт— городок в Техасе, центр округа Кастро.

Билли сидел, глядя, как ночь несется мимо. Придорожный чапараль на фоне плоского черного задника из горных отрогов, вписанных в полное звезд небо пустыни. Трой закурил. Потянулся к виски, отвинтил крышечку и продолжал рулить с бутылкой в руке.

— Дембельнулся я в Сан-Диего. И первым же автобусом оттуда сдриснул. В автобусе мы еще с одним таким же обормотом напились, и нас из него выкинули. В общем, оказался я в Тусоне, там пошел в магазин, купил себе костюм и башмаки с джадсоновскими застежками {9} . За каким хреном я костюм купил, понятия не имею. Считал, что у мужчины должен быть костюм. Сел на другой автобус, доехал до Эль-Пасо, в тот же вечер отправился в Аламогордо: там у меня были лошади. Потом всю страну изъездил. В Колорадо работал. В Техасе. Как-то раз в тюрягу попал в каком-то богом забытом городишке, сейчас уж и не вспомню его названия. Помню только, что в Техасе. Причем ничего я такого особенного не сделал. Просто оказался не в том месте и не в то время. Думал, никогда оттуда не выйду. Нарвался на драку с каким-то мексиканцем и вроде как убил его. В той тюрьме я просидел день в день девять месяцев. Домой не писал — о чем было писать? Когда выпустили, пошел проведать своих лошадей, а их продали: за корм-то я за ихний задолжал. На одного коня мне плевать было, а на другого нет: привык к нему, долго он мне служил. Но я понимал, что, если на продавшего наеду, снова в чертовой тюряге окажусь. Но так, вообще, поспрашивал. В конце концов кто-то мне сказал, что моих лошадей продали в другой штат. Покупатель был то ли из Алабамы, то ли еще откуда. А у меня тот конь был лет с тринадцати.

9

…башмаки с джадсоновскими застежками. — Уиткомб Л. Джадсон (1844–1909) — изобретатель застежки-молнии (1890).

— Я тоже потерял в Мексике коня, к которому был очень привязан, — сказал Билли. — У меня он был с девяти лет.

— Да это проще простого.

— Что — потерять коня?

Трой поднял бутылку, отпил, опустил ее, завинтил крышечку и, вытерев губы тыльной стороной ладони, положил бутылку на сиденье.

— Нет, — сказал он. — Привязаться к нему.

Полчаса спустя они съехали с шоссе и, прогромыхав через бревенчатый мостик, оказались на грунтовой подъездной дорожке. Милю проехали — усадьба, ранчо. На веранде свет, откуда-то выскочили три австралийские овчарки, с лаем затрусили рядом с грузовиком. На крыльцо вышел Элтон, остановился, надвинув шляпу и заложив руки в задние карманы штанов.

Ели за длинным столом на кухне, передавая друг другу миски с мамалыгой и окрой и широкую тарелку с жареным мясом и крекерами.

— Все очень вкусно, мэм, — сказал Билли.

Жена Элтона подняла взгляд:

— А не могли бы вы не называть меня «мэм»?

— Могу, мэм.

— Когда меня так называют, я чувствую себя старухой.

— Да, мэм.

— У него это помимо воли выходит, — сказал Трой.

— Ну тогда ладно, — сказала женщина.