Согрей меня

Манило Лина

– Я мужчина, а мужчины такое чувствуют. Он вас безумно хочет и, вероятно, считает, что имеет на это право.

– Он никаких прав на меня не имеет! – вскрикнула Мара, и Стас усмехнулся той горячей вере, что сквозила в её голосе. Неужели и правда ему показалось, что между этими двумя что-то есть? – Он старший брат моего мужа.

Стас удивлённо моргнул и, опустив руку, сделал шаг назад. Вот только этого ему не хватало! Надо же, чужая жена, а он, придурок, на мгновение решил, что хочет к ней прикоснуться во всех смыслах этого слова.

И

такая злость поднялась со дна души, такая ярость. Очередная гулящая жена! Да что ж ему, на роду написано с такими бабами дела иметь? К чёрту! Сейчас он развернётся, заберётся в машину, запрётся изнутри. Дождётся, пока алкоголь выветрится, да и уедет из этого города. Вернётся к своей вновь обретённой свободе и работе, умчится подальше от очередной гулящей бабы, к которой его притянуло, будто никаких других в мире не существует.

– Тогда я его понимаю, – кривая усмешка сделала его лицо жёстче, а в глазах появилось презрение. Стас хмыкнул, но Мара ничего не заметила. – Счастливо оставаться, Марьяна. Идите к мужу, он наверняка вас очень ждёт.

Мара вздрогнула, словно он её ударил – со всей силы, наотмашь, оставив болезненный след не на коже, но на сердце. Обняла себя за плечи, покачнулась едва заметно, и Стас бы не обратил внимания, не пожирай он её взглядом. Хотел отвернуться, но не смог.

Усилием воли он сделал шаг назад, злясь на себя. В конце концов, может, отец был прав, а вместе с ним и Настя, и Стас действительно неудачник? Это же надо было так вляпаться.

Мара подняла глаза к небу, как делала уже не в первый раз, медленно опустилась на корточки и подняла дрожащей рукой сумку, и та вновь упала, но Мара всё-таки справилась. Прижав её к груди, снова вздрогнула. Глядя прямо в глаза Стаса, сказала:

– Какое отличное, а главное – очень великодушное предложение отправиться поскорее к мужу. Особенно, если учитывать, что я уже пять лет как вдова.

Мара не злилась, она говорила это с тихой грустью, и уголки её рта печально опустились.

Даже пожелай этого, Стас не смог бы почувствовать себя большим дерьмом.

Любил ли Стас извиняться? Как любой мужчина, не очень. Особенно сейчас, прибитый эмоциями, как пыльным мешком, он не знал, что ему сказать. Но Мара продолжила, как ни в чём не бывало, вновь сбивая его с ног:

– У меня ничего никогда не было с Андреем.

– Я верю, – тяжело сглотнул, прошептал-выдохнул Стас.

Мара молча кивнула, крепче цепляясь в свою сумку. Тонкие пальцы дрожали, и Стасу отчаянно захотелось Мару согреть. Марьяна ведь наверняка замёрзла!

Не сдержался, подошёл ближе, коснулся её острых костяшек, но Мара будто бы ничего не замечала. Ей важнее было выговориться:

– Андрей почему-то считает, что оберегать мою честь и не дать мне хоть с кем-то сблизиться – главная цель его жизни. Крест, который он поднял на свою спину, и тащит его, тащит.

– Мара, он вас хочет на свою спину, а не крест, – заметил Стас, краем глаза цепляя выходящего из бара Андрея.

Ну что за неприятный

тип? Такой лощёный, исполненный достоинством, словно делает счастливым всех и каждого одним фактом своего существования. Ханжа и лицемер.

Стас терпеть не мог вот таких щёголей, уверенных, что весь мир обязан трепетать только потому, что они в нём, такие прекрасные, существуют.

Всю жизнь Стас пахал, как проклятый, учился, стремился, добивался лучшего только ради того, чтобы занять своё место под солнцем. Он его выгрыз, заслужил кровью и потом, сорванными жилами и годами, отданными общему с Поклонским холдингу. И ни одному человеку больше не позволит смотреть на себя свысока, как на грязь под ногами.

– Он ждёт, когда вы останетесь одна, – Стас изобразил на губах очаровательную улыбку, поддавшись какому-то глупому детскому куражу.

Маре нужен был этот спектакль, хотя она сама этого не понимала. Ей нужен был Стас, чтобы поставить зарвавшегося Андрея на место.

– Он настойчивый, – пробормотала Мара, и взгляд её вновь полыхнул яростью.

– Интересно, его разобьёт инсульт, если я кое-что сделаю?

– Что сделаете?

– Вот, например, это, – Стас стал ещё ближе и, обхватив лицо Мары ладонями, поцеловал.

Глава 9

Когда тёплые жёсткие губы коснулись её, Мара тихо пискнула, замерла, а через мгновение попыталась вырваться, однако Стас положил руку на талию, и прикосновение это опалило даже сквозь слои ткани. Приятная тяжесть его широкой ладони на пояснице показалась чем-то инородным, но сладким и волнительным.

Стас провёл пальцами свободной руки по её щеке, очертил скулы, линию подбородка, коснулся брови, лба, волос. А губы… они с каждым мгновением становились теплее и мягче, пока не начали обжигать.

Мара застыла всего на долю секунды, но вдруг тихо выдохнула. Наконец позволила себе расслабиться и забыть обо всём. Положила дрожащие озябшие ладони на широкие плечи, огладила холодную ткань пиджака, провела ногтями по затылку. Стас на секунду только оторвался от неё, выдохнул что-то неразборчивое в уголок рта, и горячее дыхание прошлось ласковым ветерком по щеке.

Стас слегка изменил наклон головы, и его язык коснулся нижней губы, предлагая впустить, раскрыться, и Мара поддалась. Всего на мгновение, но Стасу хватило, чтобы окончательно снести все барьеры, углубить поцелуй. Он продлевал жадную ласку, позволяя себе больше, чем Мара могла представить.

И снова тихий вздох. Пальцы смелее вцепились в плечи мужчины, а ответный поцелуй, его жар и страсть испугал бы Мару, если бы она понимала, что вокруг неё происходит. Если бы только весь мир не провалился вдруг в пропасть, она бы обязательно задумалась, что творит, но время замерло на несколько долгих мгновений.

Словно получив разрешение, Стас сильнее прижал Мару к своей груди. Она положила ладошку на его рёбра, а под ними так часто и сильно билось сердце, что казалось: вот-вот наружу выпрыгнет.