Сохранить и развить
Шрифт:
– Дед, мне нравится эта книга, – не отрывая глаз от книги, сказал Вадим.
– За сколько вы готовы продать эту книгу, – без предисловия, как бизнесмен, спросил дед.
– Ну, я даже не знаю, эта книга дорога мне как память, это же подарок от Льва Абрамовича.
– Двести долларов хватит?
– Борис Яковлевич, я старый больной человек. У меня астма и гипотиреоз, сколько лекарств можно купить за такие гроши?
– Ладно, только из уважения к вам, пятьсот долларов и ни шекеля больше.
– Благодарствую, приходите еще, буду рад вам помочь.
Вадим так увлекся книгой, что всю дорогу до отеля не отрывал от неё глаз.
После обеда Борис Яковлевич уединился с Максимом в кабинете и до вечера расспрашивал его обо всех событиях и взаимоотношениях Кирилла Олеговича с другими акционерами и инвесторами. Они пришли к выводу, что нужно проводить тайное расследование этой катастрофы.
11 октября 2001 года. В отеле, принадлежащем Борису Яковлевичу.
Борис Яковлевич собрал беглецов за шикарным столом на двенадцать персон, чтобы обсудить их дальнейшую судьбу.
– Зинаида Алексеевна, пожалуйста, присаживайтесь, – Борис Яковлевич учтиво отодвинул и придвинул стул.
– Присаживайтесь молодые люди. Пожалуйста, угощайтесь, все что бог послал, все для вас. За эти дни мои люди внимательно изучили ситуацию в России. Привезли сюда оставшиеся документы, подчистили хвосты. Вы находитесь в розыске, и вам угрожает серьезная опасность. Наши эксперты считают, что эта катастрофа не случайность, а хорошо спланированный акт. Поэтому в ваших интересах забыть ваши прежние фамилии, имена, отчества и не появляться в России. Вас могут узнать по фотороботу. А здесь в Израиле вас ждет обеспеченная безопасная жизнь с новыми паспортами. Максим абсолютно правильно сделал, что привез вас сюда, да еще таким хитрым маршрутом.
– Борис Яковлевич, я русская, я не знаю ваш язык, я сижу здесь как в золотой клетке, мне не хватает общения, простора. Я уже скучаю по России, я долго здесь не выдержу. Купите мне квартиру в Москве. У меня там есть студенческие подруги. Они меня не предадут, я уверена, да и не знают они, кем был мой Кирюша. Я им говорила, что он замдиректора на каком-то заводе, – глаза ее опять заблестели. Все эти дни она жила на сильных успокоительных препаратах.
– Бабуль, я тебя одну не оставлю, я поеду с тобой, – Вадим встал со стула, подошел, и обнял со спины бабушку, – я люблю тебя бабуль, ты у меня самый любимый человечек, – прошептал Вадим ей на ухо.
– Борис Яковлевич, нужно нам всем троим изменить внешность. И чтоб в паспортах мы не были похожи на прежних. Я поеду с ними и буду их охранять, – добавил Максим.
– М-да, пожалуй, переубедить вас будет невозможно. У меня вот мысль интересная появилась, почему бы вас не сделать по документам одной семьей. По возрасту, вы подходите, по внешности вроде тоже, отпадает вопрос с охраной, и подозрения нет, почему ребенок без родителей с бабушкой, – поглаживая подбородок, рассуждал Борис Яковлевич.
– Прекрасная идея, мне нравится, и у подруг Зинаиды Алексеевны будет меньше вопросов. А для матери Вадима можно что-нибудь придумать, например, умерла при родах или автокатастрофа, – поддержал рассуждения Максим.
– Делайте, как считаете правильным и надежным, лишь бы быстрей уехать из этой страны домой в Россию. Местный климат меня убивает. У меня похоже аллергия на что-то, я вся чешусь, и супрастин не помогает, – ответила на вопросительные взгляды Зинаида Алексеевна.
– А я вместе с бабушкой, куда она туда и я, – поддержал бабушку Вадим.
После ужина Борис Яковлевич шепотом начал читать молитву.
– Благословен Ты, Господь Бог наш, Царь Вселенной, питающий по доброте, своей весь мир с благосклонностью, милостью и милосердием. Он наделяет пищей все живое, ибо вечна Его милость. По великой доброте его мы никогда не знали недостатка, и да не будет у нас недостатка в пище во веки веков.
– Борис Яковлевич вы же, насколько я знаю, были коммунистом, профсоюзным работником. Вы давно стали иудеем или христианином? – без иронии с грустью спросила Зинаида Алексеевна.
– Жизнь движется вперед, и жизненные взгляды меняются. Может за грехи мои и не дал Господь мне много детей и забрал мою единственную дочь, – глаза у него заблестели и он закрыл их рукой, делая вид, что задумался.
После общения с беглецами Борис Яковлевич понял, что ему нужно искать надежных людей в Москве не связанных с его бизнесом. После нескольких минут размышлений он вспомнил про старого друга, однокурсника Анатолия. Покопавшись в записной книжке, он набрал номер.
– Слушаю.
– Толик это ты? – спросил Борис Яковлевич.
– Да.
– Это Боря Данилович, помнишь такого.
– О-о, Борька привет. Ты же вроде уехал в Израиль. Это сколько лет уже прошло? А ты где сейчас обитаешь?
– В Израиле, в Хайфе. Ты мне сегодня ночью приснился, – немного приврал Борис Яковлевич. – Вот решил найти твой номер позвонить. Как твоё здоровье, как жизнь?
– Топчусь потихоньку, коленки болят, полиартрит мучает.
– У меня есть хороший знакомый академик, ортопед, я слышал, они у нас в клинике новое эффективное лекарство для суставов разработали. Приезжай ко мне в гости подлечишься, отдохнешь.
– Да какой там приезжай. Сын у меня квартиру в ипотеку взял, а потом на работе подставили и уволили. Теперь вот помогаю им, часть пенсии отдаю и с внуками занимаюсь.
– Слушай Толик, я и в этом деле тебе могу помочь. У меня в Москве есть знакомый банкир – компаньон. Он может дать кредит под маленькие проценты. Как тебе идея перекредитоваться в другом банке.
– Идея замечательная. А какие у них проценты?
– Для меня под пять процентов годовых.
– А для меня? Ведь я пенсионер и не их компаньон?