Сохраняя веру (Аутодафе)
Шрифт:
— Что вы такое говорите? — возмутилась Лия. — Мой старший мальчик еще даже не совершеннолетний.
Ей не понравился этот наглый американец. Да, на нем была кипа, но одновременно — футболка с надписью «Кока-Кола», правда, на иврите.
— А ты что здесь делаешь, Ашер?
— У нас медовый месяц, — ответил он, смутившись.
Стараясь придать своему голосу бодрости, Дебора сказала:
— Мазл тов!
— Спасибо, — поблагодарил Ашер. — Так ты, наверное, учишься в университете? Я помню, у тебя были большие научные планы. Здесь на горе Скопус [19]
19
Гора Скопус — место, где расположен Иерусалимский университет.
Только сейчас к ним подошла его молодая жена. Традиционный парик не скрывал ее привлекательности. Загорелая, с блестящими карими глазами.
— Опять друзья, Ашер? — засмеялась она. Повернувшись к женщинам, она объяснила: — Мы здесь всего три дня, а он уже повстречал сотни две своих знакомых.
— Будет тебе, Ханна! Я же не виноват, что у отца из прихода многие сюда эмигрировали.
Вдруг Лию осенило.
— Вы имеете в виду того самого рава Каплана из Чикаго?
— Да! — гордо ответила Ханна.
Ашер со смущенной улыбкой повернулся к Деборе:
— Теперь видишь, почему я хочу стать врачом? По крайней мере, пациенты не будут первым делом интересоваться, не сын ли я раввина Каплана. Но ты мне еще не рассказала, чем ты здесь занимаешься.
Дебора нервно оглянулась на Лию.
— Понимаешь, мой отец захотел, чтобы я… как сказать… немного пожила в Святом городе.
Ашер повернулся к миссис Шифман и вежливо спросил:
— Вы разрешите, мы пригласим Дебору отобедать в субботу с нашей семьей в «Царе Давиде»? Ханна с мамой смогут ее развлечь. Это будет в рамках шабата.
Дебора с мольбой смотрела на Лию.
— Ну, что ж, если и ваша теща будет, думаю, муж не станет возражать. Но все же будет лучше, если вы сегодня позвоните. Только до шабата!
— Отлично, — сказал Ашер. И опять повернулся к Деборе: — Будем ждать!
Встреча оживила Лию больше обычного. Когда, нагруженные покупками, они проходили мимо площади Хашерут, она спросила:
— Откуда ты этого парня знаешь?
— Мой отец хотел выдать меня за него замуж, — безучастно ответила Дебора.
— И что помешало? — удивилась Лия.
— Я отказалась.
— У тебя что, с головой непорядок?
— Наверное, — грустно произнесла она.
Никогда в жизни Дебора не видела более роскошного зала, чем в ресторане отеля «Царь Давид». Высоченные потолки покоились на огромных, квадратных в сечении колоннах розового мрамора. Стол, который здесь накрывали в шабат, славился на всю округу.
Бесконечная череда столов была уставлена блюдами с фаршированной рыбой, селедкой, печенкой. Холодных закусок хватило бы, чтобы накормить целую армию. К ним надо присовокупить бесчисленные салаты из фруктов и овощей да еще с десяток разных блюд из баклажан.
И все это были только закуски. После них полагалось горячее — отварная говядина, запеченная курица, каша варнишкес, фаршированная телятина и кишкес [20] . Два стола целиком были отданы десертам — пирожным и пирогам, шоколадному муссу, всевозможным шербетам и мороженому — все это, разумеется, без молока.
Дебора чувствовала себя узником, которому дали увольнительную.
Родители Ханны не спрашивали, почему зять пригласил эту хорошенькую незнакомку, но сама Ханна была в курсе дела. Стоя вдвоем с Деборой перед сладким столом, она шепнула:
20
Традиционные блюда еврейской кухни (у евреев — выходцев из западных стран).
— Я должна тебя поблагодарить, Дебора.
— За что?
— За то, что не захотела выйти за Ашера. Не знаю, почему ты его отвергла, но я рада, что так вышло.
Кофе пили на террасе ресторана. Пиршество затянулось, было уже почти четыре часа.
— Может, останешься до заката? — предложила Ханна. — А домой мы тебя отвезем на такси.
— Спасибо, — ответила Дебора, — я бы с удовольствием.
На самом деле у нее была своя, тайная причина. Прямо напротив отеля «Царь Давид» стояло большое светлое здание Всемирного альянса молодых христиан. Дебора усмотрела в этом шанс — быть может, единственный — узнать, не писал ли ей Тимоти.
Когда на иерусалимском небе засияли три звезды, она позвонила Шифманам, чтобы объяснить свое затянувшееся отсутствие. Лия нехотя отпустила ее еще ненадолго.
— Только не слишком поздно! — предупредила она. — Нам еще посуду мыть! Целую гору.
Дебора повесила трубку. Город оживал после священного дня отдохновения. Вспыхивало освещение витрин, голоса в вестибюле отеля зазвучали громче, а на улицах, еще двадцать минут назад безлюдных и безмолвных, стал слышен гул машин.
— Что ж, — сказала Дебора, обращаясь к молодоженам, — все было чудесно, но мне все-таки пора на автобус и домой.
— Нет, так не пойдет! — возразил Ашер.
— Как это?
— Во-первых, я знаю, что в шабат у тебя с собой денег нет. А во-вторых, мы обещали Шифманам, что доставим тебя на такси. Если вы меня здесь подождете, я только схожу за бумажником.
Оставалось еще одно препятствие между нею и весточкой от Тимоти. Если таковая была.
— Ханна, не возражаешь, я сбегаю в Альянс? Мне надо оставить записку друзьям, которые на той неделе приезжают.
— Я с тобой! — с готовностью предложила та.
— Нет, нет, спасибо. Ты лучше жди Ашера, а я мигом.
Она бегом пересекла улицу Царя Давида, промчалась по кипарисовой аллее, взлетела по ступеням и оказалась в огромном холле Всемирного альянса.
Протиснувшись к стойке сквозь толпу разноязыких студентов, она, задыхаясь, спросила:
— Скажите, здесь я могу получить письмо до востребования? Ну, если мне кто-нибудь написал?
— Как ваша фамилия? — вежливо ответил клерк с нездоровым цветом лица.
— Луриа, — выпалила она. — Дебора Луриа.