Соки земли
Шрифт:
Глава III
К началу зимы Аксель Стрем остался опять один в Лунном, Варвара уехала.
Да, все было кончено.
Она говорила, что поездка ее в город будет непродолжительна, ведь это не в Берген, но она не хочет оставаться здесь и терять один зуб за другим, пока она не вывалятся все до единого.
– Сколько же это будет стоить? – спросил Аксель. – Почем я знаю! – ответила она. – Во всяком случае, тебе это ничего не будет стоить, я заработаю.
Она объяснила, почему лучше предпринять эту поездку именно теперь: сейчас доятся только две коровы, к весне понесут две другие, да и все козы будут с козлятами, потом
– Делай, как хочешь, – сказал Аксель.
Это ничего ему не будет стоить, ровно ничего. Но ей нужно денег, самые пустяки, на дорогу и на зубного врача, еще на сак и разные другие вещи, но если он не согласен, она обойдется и без них.
– Ты и так забрала уж много денег, – сказал он.
– Ну, так что ж, – ответила она. – Они уже все разошлись, – Разве ты не копила?
– Копила? Можешь поискать в моем сундуке. Я не копила и в Бергене, а там я получала жалованье гораздо большее.
– У меня нет для тебя денег, – сказал он.
Он не очень верил, что она вернется из этой поездки, к тому же она так долго мучила его всяческими капризами, что, в конце концов, он стал охладевать к ней. И на этот раз приличной суммы ей не удалось выманить, но он посмотрел сквозь пальцы на то, что она забрала с собой огромное количество провизии, и свез ее вместе с ее сундуком на пароход.
Вот и наступила развязка.
Оно бы ничего остаться одному на хуторе, он к этому привык, но скотина очень его связывала, и когда ему приходилось отлучаться из дому, она оставалась без ухода. Торговец посоветовал ему взять на зиму Олину, она когда-то несколько лет прожила в Селланро, правда теперь она старая, но все– таки хлопотунья и работящая. Аксель послал за Олиной, но она не пришла, и он не имел от нее известий.
В ожидании Аксель работает на рубке дров, обмолачивает свой маленький скирд ячменя и ходит за скотиной. Было одиноко и тихо. Изредка проезжал по пути в село или из села Сиверт из Селланро. В село он возил дрова или кожи, или молочные продукты, оттуда же возвращался почти всегда порожняком, хуторянам из Селланро мало что нужно было покупать.
Изредка проходил мимо Лунного Бреде Ольсен, и за последнее время чаще, чем раньше – чего это так зачастил? Он старался в последние недели стать необходимым на телеграфной линии и таким образом сохранить за собой место.
Со времени отъезда Варвары он ни разу не зашел к Акселю, а проходил мимо, и это с его стороны заносчиво, – ведь он все еще жил в Брейдаблике и не выселился оттуда. Однажды, когда он намеревался пройти, даже не поздоровавшись, Аксель остановил его и спросил, когда он собирается освободить место.
– Как ты расстался с Варварой? – спросил вместо ответа Бреде.
Слово за слово:-» Ты отправил ее без всяких средств, она насилу добралась до Бергена.
– А, так она в Бергене?
– Да, она пишет, что наконец-то попала туда, но это без твоей помощи. – Вот я возьму и сейчас же выселю тебя из Брейдаблика, – сказал Аксель.
– Сделай одолжение! – насмешливо ответил тот. – После нового года мы и сами выселимся, – сказал он и пошел своей дорогой.
А-а, Варвара уехала в Берген. Значит, так и вышло, как Аксель думал. Он не горевал, – горевать! Чего ради? Она была просто ведьма; но до сих пор он еще не терял надежды, что она вернется. Черт его поймет! Должно быть, он все-таки очень уж привязался к этому человеку, к этой негоднице. Но у них были и хорошие минуты, незабвенные минуты, именно для того, чтоб она не убежала в Берген, он и поскупился на деньги при
Но как бы то ни было, у Акселя было и другое о чем подумать, – надо быть мужчиной.
К весне он собирался пристроить амбарчик к северной стене новой избы. На зиму надо нарубить бревен и напилить досок. У Акселя не было сплошного строевого леca, но в разных местах его участка росли поодиночке толстые сосны, и он решил срубить те, что находились по дороге в Селланро, чтоб сократить провоз до лесопилки.
Однажды утром он особенно тщательно накормил скотину, чтоб она выстояла до вечера, запер за собой двери и ушел в лес; кроме топора и котомки с едой он захватил с собой лопату для отгребания снега. Погода мягкая, вчера была сильная буря с метелью, но сегодня тихо. Он идет все время по телеграфной линии пока не доходит до места, потом стаскивает куртку и принимается рубить. Срубив дерево, очищает его от сучьев, превращает в бревно, а верхушку и ветки складывает в кучу.
В гору проходит Бреде Ольсен, значит на линии после вчерашней бури беспорядок. А может быть, Бреде пошел и так себе, он стал очень усерден к службе. Ха, вот до чего исправился! Мужчины не сказали друг другу ни слова и не поздоровались.
Аксель замечает, что погода меняется, ветер все усиливается, но он продолжает работать. Давно перевалило за полдень, а он не ел. И вот он срубает большую сосну, которая при падении задевает его и валит на землю.
Как это произошло? Беда подкарауливала. Стоит сосна и качается на корню, человек хочет повалить ее в одну сторону, а ветер в другую, человек оказывается слабее. Оно бы может обошлось, да снег прикрыл неровную почву, Аксель оступился, шагнул в бок, попал ногой в расщелину и застрял в горе, придавленный сосной.
Ну да! Оно бы и сейчас еще обошлось, но он упал так удивительно неловко, – как будто и руки, и ноги целы, но необыкновенно неловко, и никак не мог выбраться из-под огромной тяжести. Через некоторое время он высвободил одну руку, на другой он лежит, и до топора никак не достать. Он оглядывается и думает, как всякое другое животное, попавшее в капкан, оглядывается, думает и барахтается под деревом.
– Наверно, немного погодя Бреде пройдет обратно, – думает он и отдувается.
В начале он относится к своему приключению легко и только сердится, что оно ему помешало, он ничуть не опасается за свое здоровье, а тем более за жизнь. Правда он чувствует, что рука, на которой он лежит, точно замирает под ним, а нога, увязшая в расщелине, стынет и тоже немеет, но это ничего.
Бреде наверное скоро придет.
Но Бреде не шел.
Буря усиливалась, снег сыпал Акселю прямо в лицо. – Смотри-ка, теперь пошло по-настоящему! – думает он еще довольно беспечно, и точно сам себе подмигивает сквозь снег, что, вот теперь надо смотреть в оба, теперь-то и начинается по-настоящему! Спустя некоторое время он издает крик. Его недалеко слышно в бурю, но он несется по линии, к Бреде. Аксель лежит и предается бесполезным думам: если б достать топор, он мог бы высвободиться!
Хоть бы выпростать руку, она лежала на чем-то остром, на камне, и камень тихонько и вежливо въедался в руку. Хоть бы убрался этот проклятый камень, но никто еще не слыхал, чтоб от камня можно было дождаться любезности.