Сокол Гора
Шрифт:
– Там твердо и сухо. – Усеркаф усмехнулся. – Иначе б я и не предлагал этот план. А колесниц хватит… если посадить на каждую трех воинов!
– Трех?!
– Кроме возницы и лучника еще и копейщика-щитоносца.
Немного помолчав, тысячник обвел глазами присутствующих:
– Ты, Ментухотеп, и ты, Сути, и все сотники нужны будете здесь – заслон должен быть непробиваем! Я сам буду командовать основным войском. Колесницы же я доверю… тебе, Джедеф! Да-да, именно тебе. Кроме того, с тобой будут Ах-маси и Каликха.
– О, да, мы будем просить богов о помощи в задуманном деле, – погладив лысую как колено голову, утвердительно отозвался Усермаатрамериамон. – Мы уже приготовили для жертв рыб и косуль.
– Славно, – удовлетворенно кивнув, Усеркаф жестом отпустил собравшихся.
Максим давно хотел спросить тысячника о Тейе… Ведь он назвал ее каким-то другим именем, и Тейя тогда исчезла, убежала. Почему? Что же, выходит, эта девушка – соглядатай врагов? Да нет, не похоже – она вполне искренне ненавидит захватчиков хека хасут. Тогда почему она скрылась от Усеркафа? Просто не хотела, чтобы ее узнали?
Черт побери, да почему ж не спросить тысячника?
– Идите, я сейчас!
Отстав от друзей, молодой человек вернулся к шатру:
– Командир!
– Ты что-то хотел, Джедеф? Ах да, забыл предупредить – колесницами у нас теперь командует Сенмут, ну, тот молодой парень… Вы ведь дружите, кажется.
– Да, Сенмут – мой друг.
– Тем лучше, тем лучше… – Тысячник был рассеян, видать, думал о том, как наиболее эффективно воплотить в жизнь разработанный им же план.
– Я хотел спросить об одной девушке, – наконец решился Макс. – Помнишь тот день на реке, когда ты плыл в барке? Перед этим искал какую-то девчонку.
– Девчонку? – Усеркаф наморщил лоб и неожиданно засмеялся. – Ах да. Показалось, что встретил одну танцовщицу. Властитель Ибана как раз незадолго до этого велел по возможности приглядываться ко всем молодым девушкам – как будто к ним никто не приглядывается, ха! – и если попадется девушка с вытатуированным между лопатками соколом, то нужно незамедлительно и со всей возможной любезностью и почетом доставить ее в Анхаб… или сразу в Уасет, в зависимости от того, куда та захочет.
– А имя? Как ее имя? И вообще, кто она такая?
– Танцовщица из храма Амона, я как-то видел ее в Уасете, запомнил – сам знаешь, Джедеф, на лица у меня память отличная, вот что касается имен – тут другое дело. И вот тогда, на берегу, вдруг показалось – она! Я позвал… потом подумал, что ошибся, решил проверить. И вправду ошибся. А что ты про нее спрашиваешь? Небось понравилась, да?
– Понравилась. – Юноша потупил взор. – Очень понравилась! И знаешь, командир, я очень хотел бы ее разыскать.
– Когда окончатся военные действия, думаю, ты можешь отыскать ее в Уасете, в храме Амона. –
– Как?!
– А так! Жрецы Амона, конечно же, сейчас в войске великого царя Ка-маси! И с ними, конечно же, танцовщицы. Так что совсем скоро ты можешь встретиться со своей зазнобой! Красивая девчонка, а?
Молодой человек улыбнулся и не покривил душой:
– Да, очень красивая.
– Нелегко тебе будет сделать ее своей женой, жрецы наверняка выступят против. А они очень влиятельны, ведь Амон – самое почитаемое божество в Уасете!
– Знаю, – кивнув, махнул рукой молодой человек.
Четыре колесницы Сенмута опаздывали. Максим уже проглядел все глаза, а их все не было видно – ни марева, ни тучки пыли на горизонте. И где они, спрашивается, куда подевались? Остальные шестнадцать «танков» – как их с насмешкой именовал новоявленный командир Джедеф – в полной боевой готовности стояли на краю пустыни, в любой миг будучи готовыми, получив приказ, рвануться к реке, встать у излучины, накрывая стрелами появившуюся вражескую пехоту, вовсе ничего подобного не ждущую.
Росший по берегу высокий тростник-папирус качался желтовато-зелеными волнами под ровным дуновением северного ветра, пахло какими-то ароматными цветами и медом – этот запах сюда, на край горячих красным песков, тоже приносил ветер.
Жаркое солнце клонилось к закату, золотило изумрудные воды Великого Хапи своими прощальными лучами. В блекло-голубом быстро темнеющем небе повисли серебряный месяц и звезды. Приближался вечер, теплый и бархатно-лиловый, напоенный пряным запахом трав и прокаленным ароматом пустыни.
Максим снова – в который раз уже – взобрался на головную колесницу и всмотрелся вдаль. Ну где же они, где?
– Ничего, командир, явятся! – с улыбкой заверил Сенмут – совсем еще молодой парень, однако опытный и закаленный во многих боях воин. – Колесница – вещь сложная, всякое может случиться. Может, кто-то и перевернулся в пути – так ведь бывает, и часто. А может быть, отвалилось колесо или, да не допустит того Амон, переломилась ось. Сделают! Починят! И уверен – явятся в срок.
– Так уже срок, Сенмут! – все же волновался Макс. – Вон темнеет уже, вот-вот ночь. А что, если враги выступят в поход с темнотой? Я бы, наверное, так и сделал!
– Да что ты такое говоришь, командир?! – Сенмут изумленно посмотрел на парня. – Воевать ночью – противно богам! Нет, никто не пойдет на это!
– Ты забываешь, наши противники – хека хасут и подвластные им племена. Все они хитры и коварны… и молятся чужим жестоким богам!
– Ты прав, наверное, – подумав, со вздохом согласился колесничий. – И все же я надеюсь…