Сокол. Трилогия

Посняков Андрей

Страшные крики детей и гнусные песнопения жрецов сливались в один сплошной гул – гул неизбежной смерти. Пахло кровью, и этот отвратительный запах щекотал ноздри служителей Баала, пробуждая в них инстинкт дикого зверя.

Убивать! Убивать! Убивать!

В этом была их работа во славу жестоких черных богов, в этом же была их радость – ведь что может быть радостней близости к божеству?

Храм находился глубоко под землей, откуда-то сверху проникал приглушенный свет, а вокруг, от главной залы, словно кротовые норы, расходилась во все стороны разветвленная сеть подземных ходов.

В нише, несомненно предназначенной

для того, чтобы видом на жертвенники и богов вызвать у пленников трепет, находился один Максим, хотя при нужде за прочную решетку можно было засунуть людей и побольше – пятеро, а то и десяток вполне поместились бы.

Пленник не знал, что его возлюбленная находится на расстоянии всего пары десятков шагов, точно в такой же нише, и от неведения его нравственные терзания и муки оказались куда горше.

Предатель Ментухотеп заявил, что они оба – и Макс, и Тейя – лазутчики, и даже похвастал, что будет их лично пытать. Однако его хозяева почему-то рассудили иначе. Прошло уже около суток с того момента, как незадачливые шпионы южан попали в засаду, а никто к ним не притронулся и пальцем. По крайней мере к Максиму и, хотелось бы в это верить, к Тейе. Значит, никакие сведения захватчикам не были нужны, пойманных лазутчиков явно собирались в самое ближайшее время принести в жертву черным богам – так Максим называл про себя все эти прокопченные жертвенным дымом статуи.

В храме, несмотря на его исполинские размеры, было жарко от огромного костра, разложенного под жертвенником перед внушительной статуей Баала. Пристально взглянув на нее, Максим похолодел – именно эту статую он видел в своих кошмарных снах, именно здесь его сжигали… Сжигали живьем! А руки были закованы в железные цепи, и никак невозможно было выбраться, убежать. И адский состав, покрывавший все тело, вспыхнул от факела, поднесенного жрецом в золотой маске демона. Не-е-ет!!!

Должен же быть какой-то выход, должен… он всегда есть. Люди… нужно надеяться на людей, ведь человек слаб. Жаль, никто сюда не подходит… Хотя!

Какой-то невысокого росточка, ловкий и проворный подросток вдруг шмыгнул к решетке, протиснув меж прутьями мешочек…

– Пей!

Бурдюк! Бурдюк с водой!

Пленник с большим удовольствием напился, признаться, его уже давно мучила жажда. Кто же этот невесть откуда взявшийся доброхот? Судя по одежде, кто-то из слуг. Ну да, его хозяева, наверное, не собираются мучить пленников жаждой – а то еще помрут раньше времени. Или собираются? Тогда кто этот парень? А вот и проверить!

Отдавать бурдюк назад Максим не торопился – ждал, когда подросток протянет меж прутьями руку. Вот протянул… Оп!

И крепко ухватил запястье!

Парнишка дернулся – не тут-то было!

– Пусти! Пусти, иначе тебе конец.

– Кто ты?

– Жрец…

Жрец. Значит, жрец… А что, если…

– Ты все время торчишь здесь или выходишь в город?

Парень усмехнулся:

– Конечно выхожу. Иногда. Пусти!

– Хочешь хорошо заработать?

– Пусти же!

– Сейчас отпущу… ты не рвись, просто слушай. Ничего особенного тебе и делать не надо, просто сходить в одно место…

Сказав пару слов, юноша наконец отпустил руку жреца, и тот мгновенно исчез, словно растворился в жаркой полумгле храма.

Поможет или нет? Можно было только гадать. Макс усмехнулся – не заинтересовался бы жрец, так, верно, давно позвал бы

на помощь. А ведь не позвал, и это позволяло надеяться. А пока попытаться расшатать решетку.

Неизвестно, сколько прошло времени, наверное, много, но решетка так и не поддалась, крепкая оказалась, зараза. Однако и все гнусное действо в храме постепенно заканчивалось, жертвы уже не кричали – их больше не было, и, стреляя красными углями, уныло догорал под главным жертвенником костер.

Поесть бы, что ли, принесли, гады!

Нет, фиг! Никто и не подумал даже. А решетка крепка, ничего не скажешь, вделана намертво, да и запоры надежные. Может, лучше попытаться что-то сделать с цепями? Найти слабое звено… А ну-ка!

Юноша рванул раз, другой, десятый – тщетные потуги, все вещи в эти времена делали старательно, на совесть, с любовью. Хотя… А зачем, собственно, пытаться снять эти цепи? Ими ведь, в случае нужды, можно так хорошо припечатать – мало не покажется! Отлично! Так и следует поступить, подороже продать свою жизнь и, быть может, дождаться подмоги… Нет, тот пацан, жрец, не должен подвести, не должен. Иначе б и не разговаривал, не слушал, закричал бы.

Костер совсем догорел, ушли жрецы, и тяжелая глухая тишина повисла в пещере – да, именно в пещере размещался храм. Максим едва не задыхался: повсюду проникал мерзкий запах крови и сгоревшей человеческой плоти. Эх, знать бы, где Тейя! Ее ведь не должны сжечь, все-таки сестра жреца Амона. Интересно, предатель Ментухотеп об этом знает? Наверное, должен бы знать…

Пленник не помнил, спал он или нет, быть может, ненадолго и смежил веки. И тут же проснулся от чьих-то тяжелых шагов!

Звякнули запоры, и двое дюжих жрецов, больно заломив за спину руки, потащили юношу к жертвеннику по узенькой, вырубленной в скале лестнице. Ну, вот оно, началось…

Черные статуи богов отсюда, снизу, казались еще более страшными и величественными, особенно, конечно, Баал – кровавый истукан с закопченным пузом. Ноги статуи были широко расставлены, медным тараном торчал половой орган, когтистые пальцы длинных рук-лап почти касались земли. Красавец!

Нет, жрецы не повели пленника к богу, оставили поодаль у вкопанного в землю столба. Ага, наверное, не успели подвезти дровишек. Хотя нет, дровишки-то – вот они. Во-он сколько хвороста, целая куча. Нет, не в дровах тут дело. А ходов, ходов тут сколько! Прямо змеиные норы, точнее, кротовые, змеи ведь норы не роют, при всем желании – нечем. Хм… Что за дурацкие мысли? А ну-ка, голову вниз, как и положено испуганной жертве. Вниз! Никому не смотреть в глаза, никому, даже самому младшему жрецу.

И вдруг на всю пещеру раздался девичий визг! И кто-то обиженно закричал.

– Что там такое, Яхморт?

– Эта сучка меня укусила!

– Укусила? Так не шарь своими руками где не надо! Успеешь еще!

Тейя! Это, конечно же, была Тейя!

Максим увидел, как девушку подтащили к соседнему столбу, привязали… сорвали одежду.

Где-то за статуями глухо и тревожно забили барабаны. А, здесь и музыканты?! Вот, суки, все торжественно обставили.

Жрецы, похоже, больше пока что не обращали на Максима никакого внимания, полностью сконцентрировавшись на девушке. Ну а как же! Вот один, в золотой маске, подошел ближе, сладострастно провел по груди. Тейя дернулась, выкрикнула какое-то ругательство – жрец ударил ее ладонью по щеке…