Соколиная охота
Шрифт:
— Как сильно изменилась твоя жизнь! Когда мы с тобой в первый раз встретились, ты даже не говорил, а теперь обмениваешься дипломатическими учтивостями с эмиром сельджуков.
Армия растекалась в разные стороны под синими небесами, готовая убить любое дикое животное, повстречавшееся на ее пути. Вэланд не сразу осознал, что это будет последовательное уничтожение всего живого, проверка боевых навыков. Вперед были высланы разведчики с флагами, чтобы обнаружить местонахождение добычи. Один из них подал сигнал далеко впереди, и звук трубы заставил лавину остановиться. Еще один трубный глас — и войско, слаженно разделившись на части, устремилось вперед галопом. Вскоре они исчезли за горизонтом, оставив равнину пустой. Оба эмира ожидали в окружении своих сопровождающих.
Протрубили приглушенные расстоянием
Тридцать газелей вошли в него, представляя настолько легкую мишень для ожидающих лучников, что ни одной из них не удалось выйти. Вальтер подъехал к Валлону.
— Теперь, надеюсь, вы понимаете, с чем нам пришлось иметь дело в Манцикерте.
Они двинулись вперед, и с этих пор воспоминания Вэланда о происходившем носили обрывочный характер. Сельджуки устроили импровизированные скачки и состязание в стрельбе из луков. В сухом русле подняли шакала, и тридцать наездников кинулись в погоню, нахлестывая своих скакунов: подданные Сулеймана — по одному берегу, люди Тимура — по другому. Один из воинов Сулеймана, вырвавшись вперед, обогнал зверя и, развернувшись в седле, выстрелил. Стрела вонзилась прямо в грудь шакалу. Сулейман осыпал снайпера дождем серебряных монет.
Оба эмира выбрали балобанов и пустили их на зайцев и дроф, поднятых ушедшим вперед отрядом. Вэланду такая охота не нравилась. Балобаны преследовали зайцев, загоняя их до тех пор, пока те совсем лишались способности соображать, в каком направлении бежать. Полеты на дроф представляли собой преследование, при котором птицы редко поднимались выше пятидесяти футов. Если жертве удавалось спрятаться, сельджуки находили ее и снова поднимали в воздух, повторяя это до тех пор, пока каждая из дроф была либо повержена на землю, либо смогла избежать погони.
— Это не охота, а истребление всего живого, — сказал Вэланд Валлону. — Я не хочу, чтобы мой кречет в этом участвовал.
— Поосторожней. Во-первых, это не твой кречет. Во-вторых, эмир все равно будет вести охоту так, как пожелает.
Труба просигналила окончание утренних развлечений. Прислуга поставила шатер, и эмиры пообедали зажаренным на вертеле барашком с вареным рисом, инжиром, дынями и гранатами, орехами в густом сиропе и шербетом, охлажденным во льду, доставленном с двойной горы.
Вэланд без охоты поковырялся в своей тарелке и затем удалился от всей этой суматохи, волнуясь, как бы ее шум не растревожил кречета. Рядом с ним кто-то выскользнул из седла.
— Не смотри. Мне нельзя здесь находиться.
— Сиз!
— Я приехала бы раньше, если бы щенок не описал мои шальва-ры. Пришлось переодеться и ждать новой возможности улизнуть.
Их ладони соединились.
Северо-восточный ветер усилился, и слуги, сворачивающие лагерь, боролись с раздувающимися полотнами шатров. Войско снова ушло вперед, обогнув Соленое озеро по его южному берегу. Солнце уже миновало зенит, и вскоре должно было начаться серьезное дело. Двое разведчиков взошли на гряду, и войско остановилось. Один из разведчиков остался на месте, в то время как второй галопом поскакал к эмирам с докладом. Ибрагим подслушал и сообщил Вэланду, что им удалось обнаружить большую журавлиную стаю, пасущуюся с той стороны гряды.
Они двинулись вперед. Вэланд услышал трубные крики журавлей намного раньше, чем увидел тысячи их, толпящихся по обоим берегам речки, впадающей в Соленое озеро. Ибрагим сказал, что пускать кречетов на такую огромную массу журавлей опасно. Птица может испугаться. Даже охотясь в паре, соколы могут потерять друг друга из виду в этом море крыльев.
— Кто будет пускать первым?
— Тимур. По его собственной просьбе. Ветер усиливается и скоро будет слишком быстрым для его балобанов.
Вэланд почувствовал облегчение. Если птицы Тимура не смогут убить журавля, кречету уже будет легче. Половина войска двинулась вперед двумя потоками, окружая журавлей широким кольцом. По мере того как всадники сжимали кольцо, некоторые птицы перестали пастись и вытянули вверх шеи. Воины придвинулись еще ближе, и журавли в крайних стаях поднялись в воздух с резкими криками. Их тревога передалась другим группам, и они начали взлетать. Всего около тридцати птиц остались на месте, когда всадники прекратили подступать ближе. Ибрагим показал на самую маленькую стайку, сообщая, что они будут целью.
С балобаном на кулаке Тимур поскакал против ветра к намеченной добыче. Бок о бок с ним ехал сокольник, несущий второго балобана. Они приблизились к стае на фурлонг, когда птицы взмыли в воздух, будто невидимый кукловод, дернув за нити, привел их крылья в движение. Когда последняя оторвалась от земли, Тимур гикнул и пустил балобана.
Балобан быстро и целенаправленно полетел вверх, отрезая журавлям путь к отступлению по ветру. Пять птиц из стаи рассыпались в стороны, но хищник уже сосредоточился на намеченной жертве. Осознав, что они не стали целью, остальные журавли скользнули назад и улетели по ветру на безопасное расстояние. Только в эту секунду сокольник Тимура пустил второго балобана.
Вэланд зачарованно наблюдал, как балобаны загоняют свою добычу против ветра. Птица Тимура преследовала журавля, в то время как ее напарник летел, придерживаясь собственного курса и продолжая набирать высоту. Понимая, что мимо них не проскочить, журавль стал искать спасения в небе. Он принялся кружить, поднимаясь по неширокой спирали, балобаны же описывали под ним круги большего диаметра. Каруселью они поднимались все выше и выше, и ветер сносил их на юго-запад. Вэланд пустил лошадь галопом вслед за ними. На небе не было ни единого облачка, и разница в размерах птиц не давала определить, какая из них поднялась выше.
Балобаны были не больше ласточек, когда один из них ринулся камнем вниз, отчего журавль шарахнулся в сторону. Однако это был ложный маневр. Балобан взмыл вверх, и солнце осветило его брюхо, когда он перевернулся для следующей атаки. Его напарник, кружась, по-прежнему поднимался. Последовал новый резкий бросок вниз, и журавль перевернулся, с силой выбросив ноги ему навстречу.
Не успел он восстановить равновесие, как с другой стороны спикировал второй балобан. Темп поединка возрастал, хищники поднимались и обрушивались на свою жертву, словно молоты, ни разу не приблизившись вплотную. Каждый выпад заставлял журавля снижаться. Вэланд уже не знал, какой из двух балобанов принадлежит Тимуру. Вот один из них, падая камнем, настиг журавля и вызвал бурю ликующих возгласов в свите эмира. По ветру полетело облачко перьев. Жертва, видимо, решила, что ей конец, и стала быстро опускаться с распростертыми крыльями. Вэланд потерял из виду одного балобана. Тот, что вырвал перья у журавля, преследовал его, находясь сверху. Улучшив момент, он снова обрушился на добычу. На этот раз Вэланд услышал звук удара и увидел, как журавль кувыркнулся в воздухе. Балобан взлетел, готовясь к следующему нападению, а тем временем его напарник, спикировав, воткнулся когтями в спину журавля. Крутясь диким волчком, хищник и жертва полетели вниз. Второй балобан вцепился в журавля, и все три птицы устремились вниз в беспорядочном падении. Следя за ними, Вэланд опускал голову. Журавль и балобаны, вертясь, приближались к земле со скоростью, угрожающей гибелью всем троим. Менее чем в пятидесяти футах от поверхности балобаны отпустили добычу. Журавль повалился с глухим ударом и развернулся к врагам, выставив им навстречу клюв и хлопая крыльями. Один балобан накинулся на него сзади, опрокидывая наземь. Журавль отчаянно лягался, а потом Вэланд потерял его из виду, потому что к птицам ринулась целая дюжина сельджуков. Один из них спрыгнул с лошади. Это был сам Тимур. Протиснувшись сквозь толпу, Вэланд подошел, когда журавль был уже мертв, а эмир с ножом в руках подбадривал балобанов, терзавших обнаженное сердце жертвы. Трубачи провозгласили победу. Тимур огляделся с маниакальным оскалом на лице.