Соколиная охота
Шрифт:
Она заметила его внимание и, уперев руки в бока, притворно надула губы.
— Что?
— Ничего, — ответил Вэланд, имея в виду все. — Я рад, что у тебя отросли волосы. Так ты выглядишь… хорошенькой.
Он поморщился от своего неуклюжего комплимента. Сиз потупила взор, вдруг почувствовав такое же стеснение, как и он.
— В тот день, когда мы с тобой впервые встретились, ты сказал, что я тебе кого-то напоминаю. Но так и не уточнил кого.
— Мою сестру, — ответил Вэланд не раздумывая.
Сиз улыбнулась.
— Да?
— Только на первый взгляд.
Орм выручил сокольника и помог ему выйти из мучительно неловкого положения, хлопнув того по спине.
— Теперь уже недалеко.
Сиз радостно к нему обернулась. Она снова стала девчонкой.
— А мы увидим белых медведей?
Орм захохотал.
— Не думаю, милая девушка. За всю жизнь я повстречал только трех. Они живут на Крайнем Севере. — Он шевельнул бровями. — И это к лучшему. Они больше быка и сильны настолько, что без труда отшвыривают в сторону тюленя. Ты даже не увидишь, как они к тебе приближаются. Знаешь почему?
Сиз быстро помотала головой.
— Вся их жизнь проходит на снегу, и они полностью белые, за исключением черного носа. Выслеживая добычу, они прикрывают нос лапой… — Орм продемонстрировал, как это происходит. — И подкрадываются все ближе и ближе… — Гренландец как умел изобразил переваливающуюся медвежью походку, — пока не схватят тебя. И тогда — бррр! Нет, радуйся, что ты никогда не увидишь медведей.
Сиз захихикала.
Я не верю вам. Насчет того, что они закрывают нос лапой, я имею в виду. А почему, как ты думаешь, мои брови стоят дыбом? Это из — за всяких чудес, которых я насмотрелся в северных землях. Там все как в сказке.
Наступила умиротворенная тишина. «Буревестник» шел дальше, вода билась о борт. Солнце опускалось к нижней точке в своем бесконечном колебании.
А где заканчивается Гренландия? — спросил Вэланд. В стране туманов и льдов, сумерек мира и его рассвета, там, где обитель мертвых и царство первых богов.
Вэланд кивнул в сторону запада.
Вы знаете, что там, за морем?
Орм стоял плечом к плечу с сокольником.
Знаю. Люди ходили туда на моем веку. Западный край, так мы его называем. Но туда не попадешь, если будешь просто следовать за солнцем. В море слишком много льдов. Нужно идти по течению на север до тех пор, пока это возможно, затем пересечь пролив на запад. Сперва ты достигнешь Хеллуланда — Страны плоских камней,где снег не тает даже летом. Продвигаясь на юг, ты пройдешь Маркланд — Лесную странуи Фюрдюстрандир — Чудесные берега,прежде чем попадешь в Винланд [63] , где даже зимой нет снега, а святочные ночи и дни равны по длине. Эти края настолько благодатны, что пшеница там вызревает сразу в караваи хлеба, а роса такая сладкая, что коровы тучнеют, только лишь слизывая ее с травы. В Винной странедеревья дорастают до половины расстояния к небу, а леса кишат оленями, бобрами и соболями. В морях так много трески, что можно переходить от острова к острову но ее спинам.
63
Хеллуланд, Маркланд, Винланд, Фюрдюстрандир — земли, открытые викингами на территории Северной Америки.
Вэланд улыбнулся.
— Гренландия — суровая страна. Я удивлен, что вы до сих пор не отправились жить в подобном раю.
— Отправлялись. В бытность моего прапрадеда более сотни переселенцев освоились в Винланде. Будучи мальчиком, я видел последнего колониста. Бйярни Сигурдасон, так его звали, рассказывал свои бесконечные повести о чудесах Западного края.
— Почему же он вернулся?
— Почему Адам и Ева покинули Эдем? Распри из-за женщин. Болезни. Но главным образом борьба со скрайлингами [64] .
64
Древнескандинавское название эскимосов. В широком смысле слова — туземцы, язычники.
— Скрайлингами?
— Визжащие. Уродцы. Господь в своей милости отдал Западный край дикарям, даже не слыхавшим его имени. Поначалу они были дружелюбны и с радостью торговали. Они были такими неискушенными, что колонист мог выменять у них целый тюк шкур на кусок шерстяной ткани размером с ладонь. Однако вскоре они стали представлять опасность. Они начали воровать скот поселенцев, не понимая, как животные могут быть чьей-то частной собственностью. Скрайлинги стали угрожать охотникам, промышляющим в лесах, которые они считали своими угодьями. С обеих сторон пролилась кровь, но эскимосов было много, а поселенцы малочисленны. После трех зим старейшина поселенцев решил, что мирное сосуществование с варварами невозможно, и привел остатки колонистов назад.
Орм замолчал, и Вэланд решил, что он задумался о несчастливой судьбе переселенцев. Но тот после паузы заговорил снова и показал на север.
— Я видел эскимоса в Гренландии, на дальних окраинах северных охотничьих угодий. Я ловил тюленей на многолетнем паковом льду. Вернувшись вечером, я обнаружил следы вокруг своей стоянки и, взяв лук, пошел по ним. Преодолев снеговой гребень, я его заметил. Поначалу я принял эскимоса за ослепшего медведя, поскольку он с головы до ног был одет в шкуру, а там, где должны быть глаза, я увидел у него белые диски. Он тоже меня заметил и замахнулся копьем. Я держал его сердце на прицеле, но не стрелял. Сам не знаю почему. Он поднял руку, и я — тоже. Он стал пятиться. Того, что произошло потом, я никак не ожидал.
— Что же он сделал?
— Он прыгнул на сани, и восемь белых волков повезли его прочь.
Орм выразительно взглянул на Вэланда.
— Клянусь честью, это было три года назад, и я не перестаю с тех пор размышлять, как он может жить так далеко на севере с ручными волками, где мы, гренландцы, не можем продержаться более трех месяцев в году.
— Может, он пришел из Западного края?
— Ты угадал, парень, — заявил Орм, ткнув сокольника пальцем в грудь. — Именно это я и говорю всем, но они смеются и отвечают, как могут эскимосы, не имеющие кораблей, ничего не знающие о металлах, живущие в шалашах из веток и листьев, как могут такие дикари пересечь море, полное льдов, и оказаться в Гренландии? Увидите, говорю я им. Если один смог сюда пробраться, скоро за ним последуют другие. Что тогда будет с вами?
Глум встревоженно вскрикнул на другом конце корабля. Его отец подбежал, и они оба перегнулись через борт.
— Быстрей сюда! — позвал Орм.
Вся команда собралась вокруг них. Внизу проплывала стая не то рыб, не то китов с бледными пятнистыми телами и винтообразно закрученными копьями, торчащими из их голов.
— Нарвалы. Некоторые называют их единорогами. Забудьте про кречетов. Поймайте одного такого — и вы богачи на всю оставшуюся жизнь. Я слышал, что в Миклагарде за рог нарвала дают золота в два раза больше его веса.
— Как вы их ловите?
— Они заплывают в фьорды рожать потомство, и мы бьем их острогами в заводях.
Орм поглядел в ту сторону, куда ушли нарвалы.
— Это хороший знак, парень. Они поплыли в те же фьорды, где гнездятся кречеты.
Он указал на побережье.
— Красный мыс. Мы уже почти пришли в охотничьи угодья.
Вэланд взглянул на золотую от полуночного солнца дорожку, поблескивающую на воде, и увидел, что она ведет к огромному выступу, отделяющему две покрытые льдом низины. На веслах они подошли к высокому красному полуострову. Сотни тюленей качались на волнах, разглядывая пришельцев с явным любопытством. «Буре-вестник» разрезал на две части владения гагачьих селезней, лениво отлетавших, когда над ними нависал форштевень корабля. Гигантские гагарки величиной с гуся и с крылышками не больше ладошки младенца, раскачиваясь, подходили к краям рифа и прыгали в воду. Под водой они двигались так же изящно, как ласточки парят в небе.