Соколиный замок
Шрифт:
Если кто и. сможет помочь мне, подумала я, то, скорее всего, это пухлая розовощекая няня. Вероятно, она знает о Шейне больше других.
– Несомненно, это некоторое испытание для вас, – осторожно сказала миссис Джигс. – Тем не менее мы рады, что вы здесь, Шейн и я. Если я могу что-то сделать, чтобы облегчить ваше положение, только попросите.
– Мне бы помогло, если бы я знала больше о Шейне, – отважилась я. – Могли бы вы рассказать мне, какой она была?
– Не мое дело говорить об этом, – ответила миссис Джигс. – Шейн сам расскажет вам, когда придет время.
–
– Мне кажется, что да. Он подозревал кого-то в убийстве. Возможно, он надеется, что ваш облик, столь похожий на нее, заставит виновного выдать себя. Но пока это не сработало, верно? Они все выглядели виноватыми, когда увидели вас.
Ее слова поразили меня, как взрыв. Если кому-то нужно было, чтобы Шейна умерла и этот человек убил ее, то, значит, моя собственная жизнь тоже может находиться в опасности! Они все почти поверили, что я и есть сестра-близнец Шейна. Если кто-то из них пытался убить ее, то вполне мог убедиться, что работа выполнена плохо и каким-то образом Шейна сумела спастись.
– Почему кто-то жаждал смерти Шейны? – спросила я.
– Она давала массу поводов всем живущим в этом доме, – осторожно ответила миссис Джигс. – Если бы ее жизнь была благопристойной, я, вероятно, почувствовала бы, что мне следует рассказать вам о ней. Но поскольку она была не такой, то мне представляется, что это долг мистера Шейна.
Мне пришло в голову, что и сама миссис Джигс вполне могла убить Шейну. Возможно, именно поэтому она не сомневается в том, что я Кассандра Маги. Я вновь подумала, что должна немедленно уехать из Соколиного замка. Сам дом пробуждал во мне подозрение и сомнение своими длинными темными коридорами, пропитанными запахом моря. Он был холодным, неприветливым, как и развалины Данлюса с сырыми, покрытыми слизью пещерами под древним замком.
– Я не собираюсь здесь оставаться, – заявила я миссис Джигс.
Мои слова произвели на нее потрясающее впечатление, нарушив ее цветущее спокойствие.
– Но вы не можете уехать, мисс Маги, – возразила она, испуганно вытаращив голубые глаза. – После всех волнений, которые пережил мистер Шейн… – Она с видимым усилием оборвала фразу. – Вы говорили с ним об этом?
– Я еще не видела его сегодня, – ответила я, пытаясь не выдать голосом переполнявшей меня горечи.
– Он скоро придет, – успокоила меня миссис Джигс. – Дождитесь его и поговорите с ним, дитя мое, не порите горячку.
Я хотела сказать ей, что считаю полным безрассудством оставаться здесь. Но придержала язык, возможно, потому, что по-прежнему ощущала необъяснимую тягу к зловещему и мрачному Соколиному замку так же, как испытывала привязанность к Шейну О'Нилу даже в минуты его самого унылого настроения.
Миссис Джигс оставила меня одну. Я вышла в темный коридор, по всей длине которого находились двери, искусно украшенные панелями. Ни одного звука не проникало из-за толстой древесины.
Я прошла в дальний конец коридора, где обнаружила лестницу. Свернув направо, в пролет, ведущий наверх, в темную мансарду, я прошла мимо большой мраморной статуи, которая, казалось, сбежала из вестибюля внизу. На постаменте было вырезано: «Аполлон».
Очевидно, на верхний этаж Соколиного замка в течение многих лет стаскивали ненужные вещи: коробки, сундуки и другие всевозможные предметы загромождали темные запыленные комнатки до отвесного ската крыши. Длинный коридор начинался прямо от двери у площадки лестницы и терялся в темных закоулках. Я с трудом отыскивала узкие арки, попадая из них в комнатки, похожие на монашеские кельи.
Здесь царила мертвая тишина. Я почувствовала себя оторванной от мира, когда, проскользнув в одну из маленьких комнат, стояла, задержав дыхание, на широких, почерневших от времени половых досках. Должно быть, комнаты в мансарде первоначально использовали как спальни для прислуги. Здесь стояли кушетка и комод с запыленным зеркалом над ним, а также были свалены в кучу коробки, корзины и разрозненные предметы меблировки. Все было покрыто толстым слоем пыли. Занавески на маленьких окнах отяжелели от осевшей на них пыли и почти не пропускали дневного света в гнетущую духоту и темень.
Здравый смысл подсказал мне, что в таком месте я не найду вещей Шейны. Здесь ни до чего не дотрагивались уже много лет, а она, насколько я поняла, умерла сравнительно недавно. Я выбралась в заставленный различными предметами коридор и по узкому проходу стала продвигаться к другой низкой двери. Маленькие комнатки были похожи одна на другую, в каждой находились узкая койка и универсальный комод. Я попыталась представить себе служанок, которые когда-то спали на этих скромных кушетках, закрывшись в своих неказистых маленьких спаленках, и видели несбыточные сны.
Возможно, и Ария Депрей лелеяла по ночам тайную надежду на то, что ей удастся свести с ума красивого хозяина Соколиного замка. Я была почти уверена в этом, если отец Шейна или его дед обладали той же красотой, что и нынешний хозяин дома. Может быть, причина ее самоубийства в том, что ей не удалось реализовать свою мечту? Хотя нет, Рой сказала, что девушка попала в беду. Это означало, что мечта в конце концов погубила ее.
Комнатка, в которую я теперь вошла, тоже была завалена покрытыми пылью предметами, которые не могли принадлежать легкомысленной молодой женщине. Я снова пошла по коридору, который рассекал мансарду на две части. От него ответвлялись коридорчики, ведущие в темные, с низкими потолками мансарды обоих крыльев здания. Но я направилась по центральному коридору и в конце его обнаружила закрытую дверь. Повернув ручку, я выяснила, что, в отличие от остальных, она надежно заперта.
Возвращаясь обратно, я услышала какой-то звук. Инстинктивно остановившись, я испуганно задержала дыхание.
Звук не повторялся, и, решив, что это, вероятно, мышь, я свернула направо, в один из меньших коридоров, раздумывая над тем, что надо попросить у миссис Данкуорт ключ от запертой комнаты, в которой, скорее всего, и хранятся вещи Шейны.
Что-то словно подтолкнуло меня пройти по этому боковому коридору до самого конца. Касаясь руками стен, покрытых вековой грязью, пробралась к другой закрытой двери, со скрипом открывшейся от моего прикосновения.