Сокровенный смысл жизни. Том 1

Ливрага Хорхе Анхель

Мы забыли и то, что дорого, близко сердцу, пусть даже оно маленькое и незначительное, но зато наше, родное, оно согревает душу и укрепляет дух. Иногда даже кажется, что мы утратили любовь ко всему этому.

Думаю, пора воскресить забытое искусство всегда быть философом.

У нас под рукой Платон, в нашем распоряжении «Тайная Доктрина», хорошая библиотека… Но достаточно ли этого?

Что значит быть философом? Учиться, вести занятия, читать лекции, узнавать то, что прежде было неизвестно? Да… но не только. Необходимо чувствовать сокровенную реальность всех вещей и уметь жить ею. А для этого недостаточно только лишь делать те или иные упражнения, садиться в определенные позы, изнурять тело постом и воздержанием или ударяться в другую крайность. Нам не хватает чего-то другого, более возвышенного. Нам не хватает понимания того, что есть нечто на первый взгляд незначительное, но на самом деле великое и очень важное.

Я знаю также, что, будучи весьма несовершенным, мало подхожу для того, чтобы быть идеальным примером философа. Но раз уж я оказался в поле вашего зрения и чувствую потребность поделиться с вами маленькой долей своего жизненного опыта, я попытаюсь преодолеть вполне естественное смущение и расскажу одну историю из собственной жизни. Не все можно передать словами, но я хочу поделиться своим опытом в надежде, что он окажется вам полезен.

Пару месяцев я жил на острове Майорка, куда приехал, чтобы писать новую книгу и вновь испытать очарование древней магии моря.

Как-то раз мои спутники отправились за покупками, а меня, чтобы не искать стоянку, оставили в машине.

Вечерело.

Передо мной по главной улице двигался нескончаемый поток туристов: небольшой рыбацкий городок летом превращается в туристический центр. Из боковой улицы, уже погруженной в темноту, я мог видеть все происходящее, не замечаемый никем, как будто из другого измерения.

Я видел спешащих в разные стороны людей. Машины, мотоциклы, велосипеды с трудом прокладывали себе путь в людском потоке. Я видел парочки влюбленных, полностью поглощенных друг другом, и стариков, которых роднила неторопливость и отчасти общие воспоминания. Бегали дети, увлеченные своими играми, которые для взрослых остаются загадкой.

Мне подумалось, что если бы вдруг все услышали, что Истина находится там-то и там-то и что ее можно увидеть собственными глазами, то все ринулись бы к ней. И поэтому каждый раз, когда я вижу людей, идущих каждый в свою сторону, сердце подсказывает мне, что ищут они вовсе не Истину. Каждый пытается приблизиться к своей собственной истине, отражающей, как правило, его желания, стремления, да и вообще все что угодно.

Я увидел первые звезды, совершающие свой путь по небу, и старый парусник, в неподвижности ожидающий на верфи нового плавания.

Мной овладело странное чувство. Я понял, что могу быть философом, не вспоминая ни Гераклита, ни Канта.

Откуда-то ко мне пришло осознание, что постоянное движение вещей и живых существ, ищущих чего-то, пусть даже бессознательно, тем не менее, является естественным и достойным уважения. Бог есть во всем и во всех, в каждом пути, в каждой надежде, в каждой ностальгии. Упустить возможность увидеть это Божественное присутствие во всем – великая ошибка. Но еще большая ошибка – перестать из-за этого быть философом. Ибо именно понимание этой истины привело меня к тем маленьким откровениям души, о которых я вам рассказываю, и ко многим другим осознаниям, о которых храню молчание, не находя слов, чтобы выразить невыразимое.

Вдруг я почувствовал, что со всеми людьми меня связывают какие-то загадочные узы. Вспоминая о том, что писал великий поэт Амадо Нерво, я ощутил, что каким-то таинственным образом все люди стали моими братьями… Бог… Я сам… Жизнь… Время… Пространство… Все переплелось и объединилось во мне.

Я был ребенком, бегал и играл; я был влюбленным и шел, не замечая ничего, кроме своей любви; я был стариком и брел, с трудом передвигая ноги, по улицам, где проходил тысячи раз; я говорил на немецком, английском, французском, испанском, итальянском, шведском. Я был звездой, плывущей по небу, и старым кораблем, застывшим на верфи.

Эти несколько минут я жил великой истиной, непоколебимой уверенностью, покоем и волнением одновременно.

И я понял, что в это мгновение был философом – философом, каким не могут сделать ни титулы, ни звания, ни книги.

Да, просто философом… И это было так прекрасно!

Поэтому я вам об этом и рассказываю.

И если многие из вас все еще не понимают, о чем я говорю, пусть это их не тревожит. Я тоже до конца не понимаю. Я просто делюсь с вами маленьким откровением души, внутренним, тонким, но интуиция подсказывает мне, что оно чрезвычайно важно.

Не приоткрылась ли в этот миг грань забытого искусства – великого искусства быть философом всегда и везде?

Я искренне верю, что это так.

Попробуйте как-нибудь и вы – не пожалеете.

X. А. Ливрага

Капельку вежливости, господа!

Этимологически слово «вежливость» (cortesia) происходит от древнего cortes – «дворы». При дворе правителя обычно собирались философы, художники, писатели, политики, экономисты, судьи, врачи, все профессионалы и выдающиеся, достойные люди, которые рассматривали важные государственные вопросы и принимали решения. Согласно Платону, это были объединения людей, которые своими талантами, знаниями и способностями приносили пользу и служили обществу. Именно поэтому они несли ответственность за все важные дела в государстве. Слово «государство» на латыни звучало как respublica («общее дело»); отсюда и произошло понятие «республика».

Во всех известных нам культурах и цивилизациях древности существовали особые формы вежливости, регламентировавшие взаимоотношения между людьми. В эпоху так называемого западного Средневековья такие отношения формировались в узких кругах дам и рыцарей, а также в рыцарских братствах, где человек начинал свой путь с пажа и заканчивал посвящением в рыцари.

К сожалению, со временем многие из этих прекрасных и полезных традиций были забыты и даже полностью разрушены, а на их месте появились искаженные формы, содержащие в себе много фальшивого и искусственного. Именно эти формы дошли до наших дней, внедрились в массовую культуру и стали единственным проявлением вежливости. И поэтому сейчас, особенно среди людей среднего возраста, испытавших на себе все последствия послевоенного времени, вежливость стала отождествляться с неискренностью и фальшью.

И задача философов – спасти от забвения и возродить формы вежливости, которые помогли бы человеку не опускаться, не озвереть, заглушив все порывы души, и не поддаваться животным инстинктам.

Вежливость – это одно из проявлений благородства и любви, это узнавание всеобщего братства, далекого от классовых, этнических, половых, национальных, социальных и экономических различий. Это простой, но благородный способ воплощения первого принципа «Нового Акрополя» – объединять всех людей, независимо от их вероисповедания, расовой принадлежности и социальных условий, вокруг идеала всемирного Братства.