Сокровенный смысл жизни. Том 1
Шрифт:
Углубленное изучение политики приведет к тому, что она превратится в науку, и тот, кто будет ею заниматься, будет иметь ученую степень по политологии – так же как те, кто сейчас работает в области медицины, имеют ученую степень по медицине, и так же как инженеры имеют соответствующее образование и т. п. Иными словами, политика должна завершить свой примитивный донаучный этап, свой период импровизаций. И тогда о политике будут говорить лишь те, кто изучал эту дисциплину и знает то, что было создано до сегодняшнего дня, те, кто обладает достаточным уровнем знаний и подготовкой в этой области. Точно так же как предполагается, что тот, кто говорит о медицине или об инженерном деле, прошел соответствующий курс обучения по специальности «медицина» или «инженерное дело».
Может быть, тогда наши политики перестанут воевать друг с другом. Почему политики воюют? Потому что нет такой области науки. Так же воевали медики на этапе донаучной медицины. Одни говорили, что такую-то болезнь можно лечить при помощи, например, хвоста обычной ящерицы, а другие утверждали, что только при помощи хвоста игуаны. И таким образом медики выясняли отношения друг с другом.
Сегодня существуют элементарные базовые медикаменты, признанные и используемые всеми врачами. Когда политика вступит в свой научный этап, когда многие вопросы прояснятся, а мнения приобретут силу суждений, тогда закончится эта постоянная политическая возня и политика станет Искусством управления народами.
В будущем мы найдем и новые способы выражения в искусстве. Появятся такие изобразительные средства, которые станут своего рода посланием человеку. Эпоха импровизации и хаоса в области искусства по мере приближения 2000 года также постепенно будет уходить в прошлое. Пройдет период замешательства, когда нам все равно, висит картина прямо или вверх ногами. Сейчас зачастую это невозможно понять, поскольку картина представляет собой лишь бесформенное нагромождение чего-то и смысл ее не поддается расшифровке. Исчезнут проявления снобизма по отношению к обществу, которое станет более требовательным, но и более открытым и менее всего подвластным диктату чьего-либо мнения.
В новом обществе псевдохудожественные произведения не выживут. Что бывает, когда мы оказываемся на каком-нибудь мероприятии в сфере искусства, музыки, живописи? Случается, что мы смотрим на картину, повинуясь мнению публики. Естественно, мы спрашиваем про себя: «Ну и что это такое?» Но не дай бог, чтобы это отразилось у нас на лице! Или когда мы идем в кино, в киножурнале ведущий заявляет: «А вот перед нами чудесное творение художника такого-то. Обратите внимание, как оно превосходно выполнено! – А ты видишь лишь шесть линий и какое-то пятно. – Этим художник хотел отобразить (к примеру) битву при Теруэле…» И все говорят: «Как замечательно! Да-да, прекрасно, бесподобно!» Но мы видим лишь большое пятно, и нам кажется, что мы глупее всех на свете и ничего не понимаем в живописи. То же самое происходит, когда в концертном зале мы слушаем произведение авангардной музыки, которое превозносили специализированные журналы. На сцену выходит господин и несколько раз ударяет по клавишам. А пьеса называется «Вариации на тему Моцарта».
Нас удивляет, когда общество считает то или иное музыкальное произведение или произведение живописи, скульптуры образцом богатства художественных средств и своего рода художественным посланием, в то время как в действительности оно являет собой лишь смутное, бесформенное и болезненное отражение столь же болезненного и воспаленного ума. Тем не менее создается впечатление, что все едины в его оценке как произведения искусства. Именно поэтому мы порой говорим себе: может быть, мы родились такими недалекими, ограниченными или унаследовали какие-то изъяны от прадедов, потому что в такой музыке, такой живописи, такой политике не понимаем ничего?
Этот протест, зарождающийся в нас, приведет к тому, что к 2000 году мы отважимся задавать вопросы, заниматься исследованиями и требовать большего профессионализма ради того, чтобы все мы могли жить лучше. И эта требовательность, этот поиск профессионализма, это стремление к серьезности, подлинности, правде – поскольку мы устали слышать ложь, какой бы она ни была, и хотим ясности и прямоты – приведет нас к осознанию человеческого братства. Но братства реального, а не надуманного, когда мы легко бросаемся словами: «Ах, я всегда делаю благотворительные взносы в пользу бедных детей Африки!» – а потом едим свой бутерброд, запиваем его вином и читаем в газете: «В Индии утонули 56 тысяч человек». «Ну надо же, сколько народу утонуло в Индии! Ах, бедненькие…» И продолжаем есть свой бутерброд.
Сегодняшнее братство – это не братство сердца, это лишь нечто чисто теоретическое. Мы рассуждаем о братстве с людьми из другого мира, но не говорим о братстве со своим братом, со своим другом, со своим дворником.
Братство, в котором мы нуждаемся, братство, которое к 2000 году станет основой для сосуществования, – это не теоретическое братство абстрактных масс, а братство живое. Это согласие, это братство между мужчиной и другим мужчиной, между женщиной и другой женщиной, между мужчиной и женщиной. Нам еще предстоит научиться любить свою собаку, прежде чем любить, скажем, марсиан.
Нам необходимо научиться жить в согласии с самими собой, терпеть свои недостатки, ценить свои достоинства, справляться со своими маленькими слабостями, бороться со своей медлительностью, стимулировать все то, что необходимо для развития нашего внутреннего «Я».
Нам предстоит осуществить в самих себе эту огромную внутреннюю деятельность, которая означает великое возрождение Человека.
Поэтому «Новый Акрополь» предлагает за время, оставшееся до 2000 года, создать новый гуманизм. Мы предлагаем образовать островки философского Братства, где люди могли бы встречаться, смотреть друг другу в глаза, осуществлять то, что задумано, без насилия, без страха, свободно говорить «я думаю так», «я думаю иначе», мужественно провозглашая и утверждая свои убеждения.
«Новый Акрополь» предлагает сравнительное изучение религий, науки, искусства, чтобы прийти к подлинному пониманию того, что лежит в их основе. Мы устали от всего наносного, мы не можем жить лишь поверхностными знаниями. Мы хотим вдыхать полной грудью свежий воздух и пить чистую родниковую воду.
«Новый Акрополь» предлагает изучать еще не исследованные законы Природы и внутреннего мира человека, искать ответы на вопросы «откуда я?», «кто я?», «куда я иду?». Мне не нужны рассказы об этом – мне нужно, чтобы я сам мог убедиться, мог каким-то образом почувствовать, увидеть, прожить и ощутить это, даже если и не в состоянии объяснить себе это с точки зрения здравого смысла. Например, я могу потрогать эту колонну и сказать: «Здесь колонна». Позиция исключительно здравого смысла ведет к бесплодным разговорам типа: «Насколько вероятно, дорогие друзья, чтобы в этом месте находилась колонна? У кого какое мнение по этому вопросу?» Мы все помешались в этом мире мнений. Мы больше не можем объединяться снизу, мы должны стать подобными колоннами, которые соединяются высоко, в самой верхней своей части, где расцветают их капители. Нам не нужно бесконечное множество бесплодных мнений, нам нужно приложить свои материальные руки к делам материальным и свои духовные руки – к делам духовным. То есть прийти к ощущению, к прямому восприятию основных истин. И тогда наступающий 2000 год будет не только новым, но и лучшим.
Мы предлагаем, чтобы каждый, оказавшись перед пирамидой эволюции, поднимался по соответствующей грани этой пирамиды, но стремился идти всегда вверх и вперед, стремился всегда достичь самой высокой точки, а не самой низкой. Необходимо стремиться не загрязнять природу, не разрушать души других людей, не притеснять слабых, не причинять вреда ближним.
Мы хотим прийти к 2000 году, построив Новый Акрополь, новый Верхний Город, но не из камня и кирпичей, а из ценностей. Верхний Город людей, рук, творений, строений полезных, а не никчемных. Верхний Город, который не будет нас разделять с прошлым и с будущим; Верхний Город, который даст нам возможность выйти из этого удушающего настоящего, даст возможность почувствовать, что за нами что-то есть, что наше прошлое благородно, что мы произошли не от расы обезьян и не от деградирующих существ или просто дегенератов, а берем начало от людей, которые, как и мы, искали звезды и иногда находили их. И впереди – поколения, которые так же будут искать ответы на основные вопросы бытия, искать решение проблем жизни и смерти; поколения, которые будут исследователями, будут пытаться обрести Бога на каждом пути, а также обрести самих себя.