Шрифт:
Художник Макс Олин
Сайт издательства www.veche.ru
Предисловие
Семнадцать лет назад я, тогда еще молодой человек, возвращался в Щебетовское из первого в своей жизни учительского отпуска. В Барнауле я навестил в краевой больнице своего коллегу, Сухарева Вениамина Тихоновича, который опекал меня, начинающего педагога, и который тем летом попал в какую-то передрягу.
Увидев его, я обмер. Боже, как он переменился за два месяца, что мы не виделись! Черты иссохшего, пожелтевшего лица заострились, как у покойника, запавшие глубоко глаза стали тусклыми. От него пахнуло дыханием смерти. Мне почудился даже трупный запах. Преодолев растерянность, я преувеличенно бодро поприветствовал коллегу.
– А, Михаил Иванович! – услышал я его слабый голос. – Очень… Очень приятно… Вы-то мне и нужны…
Он не обратил внимание на фальшь в моем голосе и поведении. Или не счел нужным обращать… Или на краю жизни уже не осталось на это ни сил, ни времени, ни желания.
– У меня для тебя, Михаил Иванович, подарок, что ли… – собравшись с силами, тихо и медленно выговаривая слова, продолжил он. – Дневник… Одного моего знакомого… О событиях этого лета… Отличный материал для романа… Я знаю – вы увлекаетесь… Читал в «Алтае» ваш рассказ… Неплохо… Честное слово… Откройте тумбочку!
Я молча наклонился и извлек из тумбочки две общие в роскошных малиновых обложках и три обыкновенные школьные тетради.
– Вообще-то я выпросил их у Валерия для себя… Надеялся – выкарабкаюсь… Но теперь ясно – не судьба… Даже и начать не успею, – вздохнув, пожаловался он и прибавил: – А вот у тебя все еще впереди. Дерзай! Впечатляющий, повторю, материал… Будет жаль, если он за невостребованностью угодит в мусорную корзину… Или будет валяться где-нибудь в письменном столе… Ведь это дневник… героя нашего… ельцинского времени…
Последние слова прозвучали очень торжественно. Вообще-то до сей поры я считал самого Вениамина Тихоновича героем нашего времени. Не жалуясь, не ропща на многомесячные задержки заработной платы и ее размер, он «сеял разумное, доброе, вечное». И никогда его личные проблемы и бытовая неустроенность не отражались на детях. Никогда! «Делай что должно, и будь что будет!» – его кредо. Я поспешил высказать свое мнение вслух. Вениамин Тихонович замер. На солнце отразилась душевная боль.
– Ну какой я герой? – после затянувшейся паузы нашел в себе силы усмехнуться он. Говорить ему было тяжело, но я почувствовал, что коллеге вдруг захотелось выговориться.
– Надо мной многие смеются… – продолжил он после очередной тягостной паузы, – считают чудаком и неудачником… И для этого… есть все основания… Вот умру – оставлю Сонечку с Гришей и Ванечкой без гроша… А вообще, без крайностей, я – рядовая жертва смутного времени… Переломной эпохи… Если хотите, либерального геноцида… Всего лишь один из того миллиона россиян, что, говорят, ежегодно сводят счеты с жизнью, оставшись за ее бортом…
Это процесс, так сказать, естественный… Точнее, естественный отбор… Строго по Дарвину… Не приспособившиеся к изменившимся условиям особи вымирают… Как динозавры…
Дело поставлено на конвейер. И скоро нас не станет совсем. Ничего тут не попишешь… зверей или птиц каких редких хоть в Красную книгу заносят, оберегать начинают. Заповедники, заказники и тому подобное… А вот мы обречены сейчас на наше время… Хотя мы – хорошие люди. Да что теперь говорить об этом… Нет, речь не обо мне… О Валерии… Он настоящий герой нашего времени…
– А как он выглядит, ваш герой? – спросил я, воспользовавшись возможностью переменить тягостную для него тему.
– Красавчик! Темно-русые волосы, выразительные синие глаза, точеный нос, ямочки на щеках… Улыбнется – как рублем подарит… Высок, строен, силен… Мастер спорта по дзюдо… – слабо улыбнулся Вениамин Тихонович. – Когда он, слегка заспанный, в одних шортах вылез из палатки и подошел к нам познакомиться, мне показалось, что это Аполлон спустился с горы Олимп… Воплощение мощи, мужества, красоты.
Бабник, хохмач… Умен, наблюдателен, несуетлив… Смел, но осмотрителен… Всегда готов прийти на помощь… Обожает малиновый цвет. А впрочем, сами узнаете…
Да… В школьных тетрадях – рассказ Валерия… «Георгий и Анастасия»… И мои фельетоны… «Виват демократия!», «Сирены»… И рассказ… Можете присовокупить, э… к роману… На ваше усмотрение…
Силы как-то резко оставили его, а голова откинулась на подушку. Было ясно, что человек до конца исполнил свой долг. В очередной раз! Сделал, что должно… Всю дорогу разговор с Вениамином Тихоновичем не выходил у меня из головы.
– Ну какой я герой? Вот умру – оставлю Сонечку с Гришей и Ванечкой без гроша… – звучали беспрестанно в ушах и сердце его слова. – Вот умру – оставлю Сонечку с Гришей и Ванечкой без гроша… Вот умру…
И мне стало страшно… за свое собственное будущее. Я вдруг отчетливо осознал, что, связывая свою жизнь со школой, и сам повторяю судьбу бедного Вениамина Тихоновича со всеми вытекающими последствиями… Наступаю на те же самые грабли.
– Хватит игрушек! – твердо сказал я самому себе по приезде в Щебетовское и спрятал тетради в дальний ящик письменного стола. – Забудь и про школу, и про рассказы, и про романы. Это баловство, игрушки. Вениамин Тихонович доигрался уже!
Вскоре я оставил школу и занялся торговлей. Жизнь «челнока» тоже не сахар. Хорошо там, где нас нет. Но ни разу за эти годы я не пожалел об уходе из школы. Ни разу! Даже сейчас, когда образование вроде бы стало одним из национальных проектов.
Не так давно я случайно наткнулся на те самые тетради, подаренные мне много лет назад Вениамином Тихоновичем, испытал угрызения совести и решил наконец выполнить его просьбу. Посмертно…
Что у меня, вернее у нас с Валерием, получилось – судить вам. В любом случае я согласен с покойным педагогом – это дневник героя того, ельцинского времени…
И еще! Вениамин Тихонович не настаивал, но, помнится, я почувствовал тогда, что для него важна публикация и рассказа Валерия, и своего собственного, но особенно фельетонов «Виват демократия!», «Сирены» в качестве приложения к роману. Ведь это то немногое, что после него осталось… Да будет так!
Глава 1
Я куплю тебе дом