Сокровища Массандры
Шрифт:
Сын возвращается к отцу и говорит:
— Батя, там мать пельменей наварила и водки выставила!
Отец:
— Да ну?! Раз такое дело, пошли жрать.
Приходят домой, матери еще нет.
Отец:
— А где мать-то?
Сын:
— Да черт ее носит.
Отец:
— Ну… вот тебе червонец, сходи за водкой что ли.
Сын берет червонец, идет к соседу и говорит:
— Слушай, сосед, мой отец узнал, что ты с моей матерью балуешься!
Сосед испугался:
— На тебе четвертной, сходи к отцу, попробуй меня как-нибудь перед ним отмазать, а?
Сын берет двадцать пять
— Бать, я водки взял, а сосед попросил помочь свинью зарезать.
— Ну, матери все равно нет, схожу помогу, — говорит отец, берет нож-свинокол и идет к соседу.
Сосед смотрит в окно, видит: отец с ножом к дому идет. „Все, — думает, — кранты! Не отмазал сын. Сейчас меня резать будут“. Выпрыгивает в окно и убегает на кукурузное поле.
Отец приходит — соседа нет, свинья по двору бегает. Ну, он раз ее, коли просили, зарезал.
Тем временем мать домой возвращается, водку приносит. Отца нет. Сын дома сидит. Мать удивляется: где отец-то?
— Да он узнал, что ты с соседом балуешься, — говорит сын. — Пошел к нему разбираться.
Мать:
— Теперь кранты мне! — Смотрит в окно и видит, как отец с окровавленным ножом возвращается. — Наверняка соседа порезал, теперь за меня возьмется!
Выпрыгивает в окно и убегает на кукурузное поле.
Возвращается отец. Пельмени на столе, водки море, матери нет.
— А где мать-то?
— Да она с соседом в кукурузе балуется, — отвечает сын.
Отец с криком:
— Ах вот в чем дело! Ну, теперь кранты им обоим! — хватает нож, выпрыгивает в окно и убегает на кукурузное поле.
Оставшись один, сын цепляет на вилку пельмень, наливает стакан водки и произносит задумчиво:
— Я же говорил, сегодня косить не получится. Все равно по-моему будет», — закончил довольный собой мошенник и откинулся на спинку, снисходительно разглядывая лоха.
— Да ты целую басню рассказал! — заржал Женя.
— Притчу, — поправил Макс. — А мораль такова…
Он осекся, потому что в ресторан напористой походкой вошли трое рослых мужчин с бледными, обожженными морозом лицами. Они деловито направились к Максу, у которого внутри что-то поднялось и резко перевернулось.
— Еле нашли тебя, — сказал тот, что был потощее и подуховитее остальных, хотя из всех перла острая, избыточная агрессия.
— Здорово! — Женя встал и обнялся по очереди с каждым. — А я тут «Чинзано» пью с добрым человеком.
При этом он улыбнулся так, что из гончего пса Верещагин сразу почувствовал себя зайцем.
— Вон мой стол, — разрядил обстановку Женя. — Бывай, романист!
Пучеглазая девушка тоже притихла, поняла, что с замужеством не получится. И вообще ничего хорошего ждать не приходится. Будет банкет и продолжение в форме бурной ночи, при воспоминании о которой даже спустя много лет выпадают волосы и портится настроение на неделю.
Видя, как забегали официанты, Макс сделал вид, что вспомнил о неотложных делах на вечер. Принесли счет. Макс вывернул карманы. Недостающая сумма нашлась у Майи. Домой ехали на маршрутках с пересадками.
Убогий курятник после Ласточкина гнезда показался родным домом. Пройдохи завалились по койкам, не чуя под собой ног.
— Хороший сегодня день, удачный, — пробормотал Макс, засыпая. — И вообще, жизнь — это не те дни, что прошли, а те, что запомнились. Сегодня, сто пудов, я стал богаче на один день. В натуре, мафиозное гнездо! Ну бы его на фиг. Может, и к лучшему, что комбат меня тогда продинамил…
Глава шестая,
в которой Макс выбирает место для лагеря и встречается с настоящими конкурентами
От «Чинзано» голова болела, как от настоящего итальянского «Мартини», если не крепче. Сдабривая сохнущую пасть скупыми глотками минералки, Макс брел партизанской объездной дорогой. По его лицу тек пот, саднила разбитая губа, ушибленная ступня болела. На боку висела котомка с парой бутылок воды, за спиной — рюкзак с туристским барахлом, разобрать которое так и не дошли руки.
Оставив прихворнувшую подругу заниматься домашним хозяйством, Макс отправился выбирать место для полевой базы, откуда можно было бы производить вылазки в поисках массандровского клада.
Когда Макс разлепил глаза, утро, отнюдь не раннее, сразу придавило заботами. Тон задавало воспоминание о вчерашней игре «Заяц-волк», блестяще начатой и бездарно проигранной. Макс посчитал в уме остаток наличности и с тоской подумал, что еще один такой загул — и придется выходить на промысел. Загибая под одеялом пальцы, посчитал дни аренды курятника. Выходил седьмой из десяти, а дальше надо платить, либо их отсюда попросят. Значит, нужно срочно обустраивать лагерь в горах и заниматься поисками пещеры, но для этого нужна палатка. Там не побережье, там климат иной: солнце за горку — телогрейку на плечи. Значит, придется тратить время на добывание. Здравый рассудок подсказывал, что тут возникнут проблемы. Палатка не рюкзак — схватил и наутек. Палатку еще снять и свернуть надо. А дальше… Горы безводные, на случайный родник надеяться глупо, да и не помнил Макс на карте главного инженера обозначения источника поблизости от заветной горы. Значит, воду придется носить в лагерь на горбу. Что тоже отнимает время и силы. А еще надо питаться, то есть ходить в магазин и тащить оттуда продукты к черту на рога. Проклятые партизаны спрятали энотеку в пещере, равно удаленной от всех возможных удобств. Максу не нужно было заглядывать в карту, чтобы проверить, он прекрасно знал те места. Ближайшим источником воды было караульное помещение, ближайшим источником питания — торговые лавочки военного городка. Макс даже застонал: по его прикидкам, удобнее было выйти к симферопольской трассе и доехать до Судака или Дачного, чем идти в обход Кизилташа к Щебетовке.
— Что ты плачешь, милый? — сонно пробормотала Майя.
— Думаю.
— Это дается тебе с трудом, — немедля прилетел ответ.
— Попей с мое, детка, попей с мое, — проскрипел Макс и неожиданно для самого себя резво поднялся.
Настрой был рабочий. Мысли крутились вокруг предстоящих дел. Карта главного инженера в руках, так чего зря время терять!
Маршрутка до Щебетовки стоила восемьдесят копеек. Эти траты Верещагин мог себе позволить даже после вчерашнего поражения в Ласточкином гнезде. В самом деле, не тащиться же с бодуна пешком, когда можно доехать на автобусе. Ноги бить еще придется в тех местах, где нет никакого транспорта.