Сокровища Массандры
Шрифт:
Юра улыбнулся с печалью отягощенного знанием человека:
— Если уж срывать покровы с истории, тогда надо смотреть в обе стороны беспристрастно. ГУЛАГ с рабским трудом был популярен не только в СССР и Германии. Вспомним инициативу Рузвельта, о котором не услышишь дурного слова. Он в тридцать третьем году создал трудовую армию и прогнал через нее два миллиона человек. Не по приговору суда, а чисто жандармским образом, чтобы безработные не путались под ногами. Про Корпус гражданской консервации слышать доводилось? Всех на лесоповал, тридцать долларов в месяц, из них двадцать пять семье и пять баксов на ларек —
Клерк в замешательстве смолчал.
— Надо отходить от политики двойных стандартов, навязанной средствами вражеской пропаганды, — с жаром закончил Юра, и его посыл не мог остаться незамеченным.
Из-за столика напротив к ним прислушивался господин с демагогическим блеском в глазах. У него имелось особое мнение, и это мнение так рвалось наружу, что господин от нетерпения пристукивал по полу копытцем.
— Не хотите ли вы сказать, что в Советской России люди жили лучше, чем в Штатах времен Рузвельта? — вмешался он.
Его спутница нервно теребила салфетку.
— Я хочу сказать, что мир не делится на американский рай и советский ад. — Юра проследил за тем, как Макс кидает в поданную официантом папку купюры, и поднялся. — В тридцатых годах везде жилось одинаково плохо, времена были такие, и не стоит судить однобоко о решениях того или другого лидера, надо рассматривать картину в целом, а картина была такова, что наступил мировой кризис, закономерным результатом которого стала Мировая война.
Молодой клерк все-таки собрался с мыслями, набрал воздуха в грудь и метнул молнию в сторону господина.
Жулики ушли, оставив разгораться пламя диспута. В спину им неслись «на чью мельницу», «правительство банкиров» и «пакт Молотова — Риббентропа».
— Ну ты даешь, — сказал Макс. — Устроил мюнхенскую пивную.
— Бодрит. — Юра энергично втянул ноздрями холодный апрельский воздух. — Можно даже не пить. Интересно развивается общество от алкоголя через наркотики к дебатам, по спирали, почти как сто лет назад. Закончится все революцией клерков — этих пролетариев умственного труда, отважившихся сбросить оковы офисного рабства ради пьянящего воздуха свободы, отчаянных свершений, беспощадной борьбы с кредиторами и жажды жизни на краю, как обещал нам великий Ктулху.
Юра достал из борсетки брелок с ключом и квакнул автомобильной сигнализацией.
— Как славно с чувством поговорить о ГУЛАГе, а потом сесть в «форд-фьюжн» и промчать по улицам Петербурга, — заметил Макс, откидываясь на спинку заднего сиденья рядом с Майей.
Промчать не удалось: наступило время пробок.
— Доступные автокредиты — проклятие городских дорог, — ворчал Юра, плетясь в хвосте безнадежной очереди. — Каждый менеджер считает своим долгом купить машину, каждый! Плевать, что денег нет, в кредит возьму. «Матиз», «Оку», ржавую пятерку — без разницы, лишь бы ездила. Накупят, черти, потом не проехать.
— Менеджеры совсем другого мнения, — вступилась Майя. — Сейчас нормально девушку спросить: «Почему ты еще без машины?»
— Пусть бы тогда гаражи купили, поставили в них свои ведра и не выезжали оттуда. Водить не умеют, но все равно на дорогу лезут. Им тут что, медом намазано? Куда ты прешь, тупорылый?! Козлина ты безрогая… Ненавижу дебилов, которые мешают жить себе и другим!
Под его бурчание добрались до компьютерного центра. Юра нашел место припарковаться, и они вошли в зал, мигающий десятками мониторов.
— Что посоветуешь? — негромко спросил Макс, когда подруга застряла поодаль возле особенно понравившегося ноутбука. Надо ли говорить, что на рабочем столе помещалась картинка с котиком?
— Что тебе надо? — прикинул Юра. — В Интернет лазить, фильмы смотреть. ЖЖ завести. Залезть в хохлосферу и развести хохлосрач. Игры, полагаю, тебе не нужны, и лучше бы с ними не связываться. Возьми за пятнадцать вот этот. Его, если что, бросить не жалко. Купи только к нему радиомодем для работы. Домой линию тянуть и с нее выходить работать — это палево. Пусть трафик дороже, зато безопасно. Кроме того, с сотовым модемом можно в Сеть и из машины входить.
— А у тебя есть такая штука?
— У меня коммуникатор, — похлопал Юра по борсетке.
«Пошел я на нерест», — подумал Макс, шелестя купюрами возле окошечка кассы.
Тут же в магазине подключили модем. Проверили, показали. Юра покивал, мол, все нормально. Из компьютерного центра Макс вышел, нагруженный коробками. Весенний ветер дунул ему в нос ароматом оттаявшего города, воли и новизны.
Жизнь менялась, и менялась быстро.
Глава четвертая,
в которой нечаянная встреча приносит неожиданные проблемы
Интернет широко знакомит нас с общественным невежеством. Людям свойственно тянуться к близкому по духу и понятному, поэтому самые дурные вопли в ЖЖ находят самый горячий отклик, и их невозможно унять, ведь там, где торжествуют эмоции, разум бессилен. Благодаря доступности сформированное в Сети мнение проникает в народ и поселяется в головах, достаточно для этого пустых.
Предрассудки, ранее с трудом проталкивающиеся через газету и со скрипом пролезающие сквозь экран, с появлением Интернета получили невиданный простор. Компьютер есть почти в каждом доме и, в отличие от телевизора, позволяет выбирать не только между навозом и жемчугом, но и разбираться в мельчайших оттенках навоза.
Макс утонул в Интернете. Юра зарегистрировал ему почтовый ящик, настроил Outlook, ознакомил с ЖЖ и убыл восвояси. Верещагин предался веб-серфингу. Перескакивал с сайта на сайт, один другого завлекательнее, и оторвать его не могло даже настойчивое шипение Майи. Макс пробовал затянуть подругу в Сеть, но ей быстро наскучило.
Макс теперь и сам не понимал, почему никогда не интересовался компьютером. Удивительная виртуальная вселенная существовала рядом, попасть в нее было совсем несложно: зайди в магазин да купи недорого комп или укради у кого-нибудь, — но доселе не было в том нужды. Верещагин слишком привык общаться с людьми, чтобы соблазниться вымышленными объектами. Сыграло роль и отсутствие проводника в мир иллюзий. Но теперь в жизни мошенника появился человек, который личным примером увлек новичка в этот гибельный рай. Макс больше не считал, что Интернет — забава чисто для лохов, а настоящие пацаны должны играть в бильярд и карты. Он уверился в том, что иметь компьютер должен каждый достойный человек.