Сокровища Массандры
Шрифт:
— Не похоже, чтобы этот муфлон был способен на поступки. Он на чем-то сломался и здорово перегорел. Нет, риск есть, конечно. Риск всегда есть. — Он достал из борсетки травматический пистолет «Стражник» и протянул Максу. — Возьми. Пару раз выстрелить сгодится, а больше и не надо. Я заряд в патронах удвоил, так что в голову не целься, убьешь. Шмаляй в грудь, в живот, этим даже через пальто свалишь.
Он открыл сейф, переложил в карман резино-плюйный «макарыч», внешне похожий на ПМ. Сунул в чехол ноутбук.
— Я бы не хотел, земную жизнь пройдя наполовину, вдруг очутиться
На дело ехали на метро. Верещагин прислонился к неработающей двери в начале вагона. Рядом стоял горделивый мачо, бросая на соседей высокомерные взгляды. Друзья помалкивали, сосредоточенные на предстоящем разговоре. Каждый думал о своем. На сиденье напротив симпатичная девушка читала книгу, старую, еще в твердой бумажной обложке, с простым черно-белым рисунком. Сразу было видно, что девушка правильная. Максу захотелось непременно с ней познакомиться. Буквально приспичило откусить от непорочной души. «Потянуло на лирику, — тут же скептически осадил себя мошенник, — значит, очко жим-жим». Он приосанился и напустил на лицо выражение надменного самодовольства.
— Благодарю. Дай вам Бог здоровья! — послышалось с хвоста.
По вагону ехал на тележке нищий в рыбацком новеньком камуфляже и тельняшке речного флота с узкими черными полосками. Самозваному ветерану мало кто подавал, но, когда нищий доехал до передних дверей, девушка с книжкой протянула ему десятку. Макс вздохнул и кинул в кружку пятидесятирублевую купюру.
— Дай вам Бог! — кивнул лжеветеран.
Мачо словно бросили вызов. Он приосанился, выудил из заднего кармана джинсов черный бумажник и подал сотню. Увидев такое дело, Юра вытащил пухлое портмоне, заметно более дорогое, чем у поединщиков, извлек тысячную купюру, протянул нищему. По испитой харе фальшивого фронтовика забегали тени смятения. Он торопливо спрятал деньги и отъехал к дверям, не сказав ни единого слова.
Убирая портмоне, Юра бросил смиренный взгляд на мачо. Соперник был посрамлен.
«Как легко вы разводитесь на понты! — подумал Макс. — Из всех нас выиграл только нищий».
Впрочем, ему тоже досталось немного удачи, должно быть, наколдовал лжеветеран. Девушка смотрела на них ангельским взором. Верещагин улыбнулся ей. Девушка тепло улыбнулась в ответ и уткнулась в книжку. Максу захотелось подойти, заговорить с ней. Может, удастся познакомиться…
Поезд подошел к «Новочеркасской».
— Наша, — тронул за рукав Юра.
Мошенники поднялись на поверхность. Выбрали в ромашке подземного перехода нужный лепесток, взошли на Заневскую площадь. Через несколько минут они миновали кафе «Казачок». Исподволь поозирались. Подозрительных машин и не менее подозрительных соглядатаев не обнаружили.
— Как сам? Срешь дальше, чем видишь? — бодро спросил Юра.
— Подкалываешь, значит, самому ссыкотно?
— Ну, а что делать? Петь заунывные песни «Опять тревога, ребят поднимет сирены вой. Когда же дембель, я мать увижу и дом родной»? — парировал компаньон. — Так я уже не маленький, мне восемнадцать лет восемнадцать лет назад было.
— А помнишь, как мы на склад НЗ ночью лезли?
— Помню.
Время до встречи оставалось. На всякий случай обогнули кабак, чтобы разведать задворки и пути отступления. Двери ресторанной кухни, куда можно было проникнуть прямо из зала, выходили во двор, засыпанный грязным снегом. У стены, похожие на присевших таджиков, стояли мусорные мешки.
— Зима. Сусанин, торжествуя… — покривился Юра, осматривая плацдарм, и нашел его состояние достаточно паршивым.
Макс тоже не был в восторге от задворков Малой Охты, но заметил, что бежать в случае чего есть куда.
Тиская в карманах рукояти травматиков, аферисты завернули в кабак, взяли по кружке пива, сели за ближний от кухни столик лицом к входу в кафе.
— Тебе в людей приходилось стрелять? — шепотом спросил Макс.
— С какой целью интересуешься? — нервно отозвался Юра.
— Просто так. Не оперу же писать.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Для себя.
— Нет. Не приходилось.
— Понял. Сдуру ляпнул, — повинился Макс и тут же снова спросил: — А зачем ты попрошайке тонну дал?
— На счастье. — Юра побарабанил пальцами по столу. — Вот наш клиент!
Он кивнул вошедшему в кафе человеку, который прямиком направился к ним, не удостоив вниманием барменшу. У Макса отлегло от сердца. Клиент явился один.
Везоялк сел напротив. Он выглядел как начавший стареть мужчина, которому по-настоящему ничего не нужно; безразличный к жизни, с испорченным стрессами здоровьем, разуверившийся в себе человек.
Изучивший его ЖЖ Макс понял, почему единственной утехой для чиновника были загадки на поэтическую тему, разбавляющие посты о просчетах городской администрации: в мрачной жизни опального бюрократа иной отрады не осталось. Если бы не общение с любителями поэзии, Везоялк давно бы откинул копыта.
«Вот так рвешь жилы ради карьеры, тратишь все силы на семью и лавандос, а к расцвету лет доплетаешься приплющенным ушлепком», — подумал Макс и решил никогда не отказывать себе в удовольствиях.
И никогда не устраивать затяжную гонку, какой бы приз ни ждал на финише.
Он с философским равнодушием рассматривал чиновника, а Везоялк обратил на жуликов настороженные и усталые глаза, в которых давно погас огонек бойкости и предпринимательского задора. Брезгливо покосился на пиво. Положил локти на стол.
— Я здесь. Что вам надо? — неприветливо поинтересовался он.
На руке у него красовался усеченный овал «Longines La Grande Classique».
— Боже! — деланно содрогнулся Юра. — Надо же додуматься назвать часы именем римского сотника, пронзившего копьем распятого Иисуса! Да еще обозвать этот перфоманс «Великая Классика»!
— Точно! Вот унылое говно, — в тон ему поддакнул Макс. Он понял, что напоминает ему Везоялк: жирный тлеющий огарок, который только чадит, но уже никогда не запылает. Теперь у него больше не было сомнений в том, как надо действовать. — Чтобы нацепить такие часы, надо совсем не иметь вкуса, нужно лишь тупо целиться в понты.