Сокровища Массандры
Шрифт:
— Знаете… Я согласен, — раздался из динамика глухой голос Везоялка. — Только цена нереальная.
— Цена эксклюзивная. Специально для вас.
— Будьте разумны.
Юра с гримасой восторга подскочил на табуретке и воздел к потолку большой палец, что означало «Победа!».
— Это особое предложение, — холодно сказал он. — За меньшие деньги я могу продать товар не торгуясь.
— Понятно, — громко пробубнил телефон. — Какие гарантии, что информация после нашей сделки не уйдет налево?
— Гарантии в Сбербанке, — нагло ответил Юра. — У нас — договор. Это бизнес. Просто бизнес, ничего личного. Мне совсем неинтересно вмешивать третьих лиц, но вы не оставили другого выбора.
— Решения, решения… — прервал Везоялк скрипучим голосом. — Но вы понимаете, что наличных у меня нет?
— Нас устроит по безналу и в рублях. По сорок рублей за евро. — Юра стал похож на натрескавшегося сметаны кота. С такими лицами дорогие адвокаты выставляют клиенту счет, а работорговцы продают пленницу в гарем султана.
— Годится, — деловито заговорил Везоялк. — Как вы смотрите на то, чтобы деньги поступили вам на счет в середине следующего месяца, после майских праздников?
— Мы смотрим на это положительно.
— Отлично. Тогда я после майских кидаю вам. В течение пяти банковских дней платеж поступит.
— Договорились!
— До этого времени вы обязуетесь меня не тревожить, — поставил условие чиновник. — После, само собой, вы все навсегда забываете.
— Договор есть договор, — заверил Юра. — Наши банковские реквизиты я сейчас по электронке скину.
— Тогда пока, — свернул разговор чиновник. — Успехов!
— Всего хорошего, — в свою очередь пожелал мошенник терпиле, как хорошему деловому партнеру, и отсоединился.
— Вот, а ты говорил! — заорал Юра и хлопнул по спину Макса. — «Не надо», «не там», — передразнил он. — Мы его сделали! Мы заломали этого ахтунга. Мы его дожали.
— Ай, браво! Ловко ты ему по ушам проехал!
Макс, в присутствии которого только что состоялась продажа воздуха на полтора миллиона рублей, был вне себя от восторга. Так лихо обувать лоха ему еще не доводилось. И хотя обработал он его не сам, причастность к операции большого масштаба окрыляла. Это был иной порядок цен. Прежде надувать честной народ более чем на десять тысяч долларов Верещагину не удавалось.
Взлет на новую ступень развития жульничества совпал с началом теплой весны.
— Затеял я «Альмарелль» для обогащения, но как-то без толку, расходы одни. Путь же беззаконных, как тьма — они не знают, обо что споткнутся. Книга притчей Соломоновых. — Юра крутнулся в директорском кресле и посмотрел в окно, за которым сиял лучезарный майский день. — Никогда не знаешь, куда кривая выведет.
Компаньоны сидели в офисе и отчаянно скучали.
— А не пойти ли нам пообедать? — предложил Макс, посмотрев на часы. — Будем вкушать хлеб беззакония и пить вино хищения.
— Ништяк! — оживился Юра. — Я вообще за любой хипеш, кроме голодовки.
Злодеи заперли кабинет и, пожелав секретарше Свете приятного аппетита, направились в кафе.
«Геракл и Муму» за последнее время успело поднадоесть. Излазивший округу в познавательных целях Макс предложил отобедать в «Семь сорок». Ресторан с железнодорожным названием помещался напротив станции Ланская, до него было пять минут на машине. Сказано — сделано! Друзья запрыгнули в «форд» и… намертво застряли в пробке на Светлановской площади. Их неспешно обгоняли прохожие, мимо которых они только что промчали с гордым видом.
— Накупили, черти, тачек, — проворчал Юра. — Дороги не справляются. Город забит!
— Интересно, почему у нас широкие улицы не строят, как в Москве? — вздохнул Верещагин.
— У нас Петр Первый все построил триста лет назад. Такова генеральная линия. Нечего на авторитета бочку катить!
— Город одного человека что ли?
— Санкт-Петербург — это город двух человек, — безапелляционно заявил Юра. — Петра Первого и Достоевского. Оба были москвичами.
— И тут москвичи!
— Москвичи не любили петербуржцев еще с тех времен, когда начинали строить Питер. За что ненависть такая, удивительно… — Юра покачал головой, помолчал и продолжил рассудительно: — Вот интересно, в Москву вроде самые предприимчивые, самые красивые едут со всей страны. От смешения разных кровей лучших представителей народа должны вроде умные и красивые дети получаться. Почему же молодое поколение коренных москвичей такие стремные ушлепки?
— Наверное, вода там особенная, — предположил Макс. — Или воздух, с веществами типа нехорошими. Или аура столицы.
— Но-но! — погрозил пальцем Юра. — Какая аура? Ты с такими мыслями совсем свихнешься, будешь, как Лядов, беса гнать по кабакам. Никакой ауры нет. Все объяснимо с научной точки зрения. Просто ответ пока не найден.
Макс припомнил обезумевшего журналиста в сор тире ночного клуба и содрогнулся.
Юра от скуки включил радио. Шансонная станция в преддверии Дня Победы транслировала песни о павших бойцах:
Помните, ребята, помните, ребята, Это только мы видали с вами, Как они стояли у «Невского Паласа» С бритыми навеки головами.— Верно, это ведь только мы помним, — заметил Макс. — Для нового поколения «Невский Палас» просто гостиница в центре Питера.
— И еще ресторан, более солидный эквивалент «Идеальной чашки», — брезгливо сказал Юра. — Поколение менеджеров лелеет мечту вырасти и обедать там с партнерами по крупному бизнесу. Кредит, мобильник, турпоездка — вот и все их идеалы. Ну да, тачка еще! Без тачки менеджеру никуда.
Компаньон злобно взглянул на стоящие кругом автомобили.
— Куда катимся? — с притворным огорчением вздохнул Макс.
Не спеша заехали в середину площади и встали на светофоре.
Между машин, исполненные предпраздничного настроя, шныряли студенты, раздавая черно-оранжевые ленточки. Работа была нервная, они волновались и выглядели так неестественно возбужденными, что вызывали отвращение. Один из активистов подлетел к «форду-фьюжн».
— Почему у вас нет ленточки?! — выпалил он в приоткрытое окно.