Сокровища Мельк-Тауза
Шрифт:
Но человек не двигался.
Черный пес не понимал происходящего и озлоблялся еще больше. Он поставил передние вздрагивающие от нетерпения лапы на колени Бушуева, приблизил морду к самому лицу и хрипло рычал, вызывая на бой, угрожая клыками. Злыми глазами он заглядывал в глаза человека и ждал повода, ждал самого незначительного движения, чтобы вцепиться в горло и перегрызть его.
Угрожающее рычание превратилось в сплошной беспрерывный рев. Еще более ощерились собачьи пасти, еще плотнее были поджаты хвосты между ног. Ярость диких псов возрастала. И рычание их походило на несмолкающие раскаты грома.
А человек не двигался. Он все видел, чувствовал и боязливо ждал. Гибель от собачьих зубов так обычна здесь. У него шевелились волосы на голове, темнело в глазах, мутилось сознание. Приходилось напрягать последние силы, всю слабеющую волю и сохранять мертвую неподвижность статуи.
Но вот собаки устали от непрерывного рычания. Послышались перебои. Одна из наиболее нервных и нетерпеливых взвизгнула. Другие, не прекращая злобного ворчания, стали обнюхивать Бушуева. Мертвая неподвижность человека удивляла их. Они готовились к борьбе — и не встретили сопротивления. Они ждали движения, которое увеличило бы их ярость, и не нашли его. Это разочаровало собак и охлаждало их боевой задор. Только один черный пес продолжал давить своими тяжелыми лапами колени Бушуева и не сводил глаз с его горла.
Он чувствовал пред собой живой организм, обонял острый чужой запах и не верил в неподвижность сидящего человека. В этой неподвижности крылся какой-то умысел, таилось какое-то намерение, и черный пес не мог понять его. Он стоял в боевом задоре пред загадочной фигурой, издававшей живой запах, но не проявляющей жизни, и ждал. Но чрезвычайное напряжение утомляет животных быстрее, чем человека.
Огромный пес спустил одну лапу на землю и с недоумением обнюхал колени Бушуева. Немного выправился злобно прижатый хвост, опустилась вздыбленная шерсть на спине. Еще несколько глухих рычаний издал пес, а потом поднял ногу и обмочил Бушуева. Рычанье пса стало тихим, пренебрежительным. Он обошел кругом Бушуева, внимательно осматривая и обнюхивая его, а потом недовольно потянулся и задними лапами стал забрасывать Бушуева землей. И все остальные псы проделали то же самое, что сделал их черный главарь. Собаки как будто выражали этим свое презрение. Могучие собачьи лапы выдирали с корнями траву, землю и швыряли в Бушуева. Земля попадала на одежду, в лицо. И все-таки двигаться было нельзя. Собаки отбегали шагов на сто, на двести, а потом с яростным лаем вновь бросались на Бушуева, как будто, не взирая на его неподвижность, они решили покончить с ним.
Теперь Бушуев почувствовал себя значительно спокойнее и облегченно вздохнул. Самое страшное миновало. Волна собачьей ярости разбита его выдержкой. И он с нетерпением смотрел в ту сторону, откуда прибежали собаки: откуда пришла опасность, оттуда должно было прийти и избавление. И оно появилось в виде ободранного и грязного курда-пастуха [2] . Он торопливо бежал и выкрикивал пронзительным голосом нечленораздельные звуки. Эти звуки были непонятны Бушуеву, но их хорошо знали собаки. Они повернули головы в сторону бегущего курда, успокоились и стали ждать, а некоторые, виляя хвостами, побежали навстречу.
2
К у р д ы — потомки воинственного народа, который в истории древнего Востока упоминается под именем «кардухов». Курды иранского происхождения. Язык их находится в ближайшем родстве с персидским. Главное занятие курдов — скотоводство. Большинство курдов — магометане, чрезвычайно суеверные и невежественные. Иезиды отрицают свое родство с курдами, но общность типа, языка, быта, культуры говорит за то, что иезиды — курды. Большинство иезидов живет в Турции, часть в Персии и около десяти тысяч человек в Армении. (Прим. ред.).
— Эти люди предпочитают сперва накормить своих собак человеческим мясом, а потом явиться на помощь погибающему — с раздражением подумал Бушуев, глядя на не проявляющего особой прыти курда. Но сложившиеся веками привычки являлись и законами страны, и протестовать против них не приходилось. Здесь каждого гостя сперва встречают собаки, а потом уже люди.
Бушуев подождал, пока курд-пастух не приблизился, а потом встал, отряхнулся и начал надевать сумку и ружье.
Дрожали ноги, были непослушны руки, и все тело казалось размякшим и дряблым, но Бушуев не обращал на это внимания. Чтобы заслужить уважение приближающегося человека, не надо обнаруживать пред ним своей слабости. Бушуев расправил плечи, привел в движение затекшие конечности.
Собаки снова кинулись к нему, но пронзительный крик пастуха сразу остановил их.
— Пусть добро и радость будут спутниками твоей жизни!.. — приветствовал Бушуев избавителя.
— Будь счастлив и ты!.. — ответил пастух и спросил: — Не тронули ли тебя мои собаки?
— О, нет… Они умны и сильны, — отозвался Бушуев и прибавил: — Я думаю, что ни один волк и ни один злой человек не посмеет коснуться твоих баранов?
Пастух был доволен вопросом и ответил с гордостью:
— Обыщи все горы, и ты не найдешь лучших собак… Ты поступил мудро, что не стал защищаться.
— Да!.. — согласился Бушуев. — Если бы я вступил с ними в борьбу, то мне не пришлось бы разговаривать с тобой!
— Ты прав, — подтвердил пастух. — Они догоняют конного и срывают его с лошади… Каждая из них вступает в борьбу с волком и побеждает ею.
Огромные собаки бежали рядом с пастухом, зорко следя за новым для них человеком, и уже не выражали враждебности.
— Твое ружье маленькое, но пули у него большие… Я не видел таких… — проговорил пастух, с интересом рассматривая ружье Бушуева.
— Это — очень плохое ружье, и стрельба из него похожа на бабью болтовню. Она производит много шума и приносит мало пользы… Я ношу его с собой только для того, чтобы пугать шакалов.
Бушуев наклеветал на свою магазинку только потому, что заметил жадный блеск в глазах пастуха, изобличавший в нем большого любителя оружия.
— Можно выстрелить из него? — спросил пастух.
— Конечно, можно, но это не доставит тебе удовольствия, так как путь мой велик, а запас патронов мал, и мне ничем будет отбиваться от диких зверей, — дипломатично отказал Бушуев.
Курд не настаивал на своей просьбе, а только спросил:
— Куда ты идешь?
— Сейчас к шейху Юсуфу… Не знаешь ли, где его оба?.. [3] — задал вопрос Бушуев.
— Я пасу его стада, — ответил курд. — Но увидеть шейха Юсуфа сегодня тебе не удастся. Его нет сейчас.
— Где же он?.. — с беспокойством спросил Бушуев.
— Он уехал в горы и завтра вернется… А ты откуда знаешь шейха Юсуфа? — поинтересовался пастух.
— Большую гору видят и знают даже те, кого сама она не замечает!
3
О б а — кочевая община, составляемая на время летней пастьбы скота. Количество семей, вступающих в это временное объединение, зависит от количества скота. Обычно при составлении обы руководствуются тем, чтобы общее количество скота у членов обы не превышало тысячи голов. Глава обы нанимает пастухов, а с присоединяющихся к его обе лиц за пастьбу и охрану скота взимает плату. (Прим. ред.).
В ложбине у ручья Бушуев увидел притаившиеся черные палатки курдов.
При приближении незнакомого человека смолк веселый смех и звонкий говор.
Несколько женщин в немом изумлении застыли у палаток и внимательно осматривали нового и необычного для этих мест пришельца. Полуголые детишки цеплялись за грязные одежды матерей и любопытно впивались глазами в Бушуева.
— День твой с добром!.. — приветствовал Бушуев старшую из женщин.
— Ты с добром пришел!.. — ответила она на приветствие.