Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных
Шрифт:
Но такие факты — личного свойства — могут быть объяснены молодостью Шлимана, его сильно развитой фантазией или даже впечатлительностью, которая нередко приводит к преувеличениям; гораздо серьезнее выглядят обвинения в том, что не было никакого «клада Приама»! Всю сцену его обнаружения он выдумал!
В изложении Шлимана это выглядело следующим образом. При раскопках 14 июня 1873 года вдруг обвалилась часть крепостной стены, открыв нишу, в которой что-то блеснуло. Выяснилось — золотые предметы. Под благовидным предлогом отослав из раскопа рабочих, он при помощи жены извлекает сокровища,
Снова подтасовка. Сличение различных документов из архива Шлимана неоспоримо доказывает: 14 июня его жены Софьи на месте работ не было, она находилась в Греции.
Маленькая ложь приводит к большой: со временем выяснилось, что так называемый «клад Приама» — сфабрикованный, представляющий из себя разрозненные предметы, обнаруженные в разных слоях!
По мнению большинства ученых, Троянская война происходила в XIII веке до нашей эры и, следовательно, находки должны датироваться именно этим периодом. Увы — еще при жизни Шлимана выяснилось: «клад Приама» на целую тысячу лет древнее Троянской войны!
Подтасовывал Шлиман и другие факты, в частности при раскопках Микен, но для нас это уже не столь важно; гораздо важнее другой вопрос: зачем он такое делал? И тут никакие догадки не помогут, тут надо обращаться к природным свойствам человека, к особенностям его характера.
Каковы же они у Шлимана? Можно говорить о многих, но мы отметим лишь две — желание во всем считаться лишь с собственными интересами и редкое умение рекламировать себя и свои достижения, даже если они и не соответствовали этой рекламе. Более того: ради своих честолюбивых, а можно сказать, тщеславных замыслов Шлиман мог поступиться и большим — моральными и нравственными заповедями. Да он и не скрывал этого, называя себя в одном из писем человеком с «жестоким сердцем».
И вот такой человек, захваченный идеей раскопать Трою (кстати, никому не ведомо, когда она пришла Шлиману в голову), бросает занятие торговлей и приезжает к подножию Гиссарлыкского холма. Никакого упорядоченного, четко продуманного плана работ у него нет, зато есть твердое убеждение — Троя лежит на самом «дне» Гиссарлыка. И он начинает раскопки, отринув предостережения опытных археологов не копать напропалую, поскольку это сопряжено с опасностью разрушения других «культурных» слоев.
Именно такое и происходит. Ложная мысль о том, что Троя лежит в самом низу раскопа, совершенно ослепляет Шлимана, и он, обращая в пыль пласт за пластом и нанося тем самым непоправимый урон археологической науке, добирается летом 1873 года до второго от низа слоя. И здесь обнаруживает следы разрушенного пожаром города. Даже не попытавшись как-то идентифицировать его, Шлиман объявляет: он оказался прав, и древний Илион найден!
Впрочем, здесь мы несколько поспешили, поскольку до столь торжественного момента ему пришлось пережить, что называется, миллион терзаний. И было отчего. Все глубже и глубже уходя под землю, он в конце концов дошел до пепелища. Раскопаны стены, ворота в них, но никаких признаков того, что это Троя: монет или надписей — нет. Шлиман в отчаянье. Оно охватывало его и раньше, о чем говорит запись в его дневнике от 1 ноября 1870
Но вот холм пройден почти насквозь, вот стены, покрытые копотью древнего пожара, а доказательств того, что это Троя, — никаких. Поражение? Ни за что! Выход есть, и поистине гениальный, — выдать за клад, обнаруженный якобы в только что раскопанной стене, предметы, собранные в других слоях. Вряд ли кто станет, оглушенный открытием, проверять достоверность находки. Это могут сделать лишь в будущем, но смешно заглядывать далеко вперед, когда все определяет текущий момент!
Так появился на свет «клад Приама», а мировой общественности с вершины Гиссарлыка протрубили: гомеровская Троя найдена!
Поспешность заявления стала очевидна еще при жизни Шлимана, позднее же было доказано, что гомеровская Троя находится гораздо выше — в VII слое по нынешней классификации. Шлиман дошел до слоя номер два, и здесь уместен вопрос: что же, в таком случае, он обнаружил? Ответа нет до сих пор; определенно можно сказать лишь одно: с помощью современных методов датировки установлено, что Троя-II, то есть город, раскопанный Шлиманом, пала около 2200 года до нашей эры — приблизительно на тысячу лет раньше того времени, каким традиционно датируется Троянская война.
Мы уже отмечали, что гомеровская Троя лежит в VI слое Гиссарлыка, однако и здесь далеко не все так ясно, как кажется. Дело в том, что в «Илиаде» Троя называется то своим собственным именем, то Илионом.
Довольно долго эти названия отождествляли, но дальнейшее изучение источников повлекло за собой весьма аргументированные сомнения. Стали поговаривать, ссылаясь на текст «Илиады», где Троя и Илион описаны совершенно разными эпитетами, что это — разные города и что раскопан, скорее всего, Илион, а не Троя.
Вывод неожиданный, но получивший подтверждение в исторических документах, конкретно — в хеттских, где упомянуты Илион и Троя (Вилуса и Труя), причем как разные города!
Таким образом, вопрос о Трое по-прежнему остается открытым, и наш комментарий мы хотим закончить словами известного советского археолога Л. Клейна: «…вполне вероятно, что в «Илиаде» слились разные сказания о взятии города — в одном шла речь об Ил ионе, в другом — о Трое. Илион найден и раскопан, о Трое нам доступны лишь догадки».
И напоследок — о тех осложнениях, которые, как нам кажется, рано или поздно возникнут в связи с признанием того, что «сокровища Трои» находятся в России.
В их возвращении, пусть пока подспудно, заинтересованы две страны — Германия и Турция. Первая потому, что сокровища раскопал и передал в дар Берлину немец Генрих Шлиман; вторая — потому, что они найдены на турецкой земле. И хотя существуют законы, учитывающие такие случаи, все в мире изменчиво, и, следовательно, надо быть готовым к разного рода притязаниям. Они могут быть выдвинуты в любое время. И тогда вопрос о «сокровищах Трои» обретет новую остроту.