Сокровища Призрачных островов. Карта и компас
Шрифт:
Ярош задумчиво смотрел на темную улицу, не понимая, почему сегодняшняя ночь согласна отвечать чуть ли не на каждый его вопрос. Он обернулся к хозяйке, укрывающей бесчувственную давнюю легким одеялом. В свете одинокой свечи казалось, что на щеках Матери проявился болезненный румянец.
– Уходи, – повернувшись к пирату, попросила Катерина. – Я ее перевяжу.
– Хорошо. Я приду утром, – но Ярошу совсем не хотелось снова выходить на улицу, в ночь, такую коварную в своей благосклонности.
Хозяйка
– Она умрет. Я видел, как ее ранили, – едва слышно сказал Харун, в его голосе чувствовалась печаль.
Он был высок, глаза темные, волосы с сединой. И одежды его черные, но не траурные.
– И зачем ты говоришь это мне, забытый людьми бог? – рука Яроша коснулась оружия.
– Перестань, Сокол, зачем нам драться? Птицы дерзки, но лишь они не страшатся опалить крылья солнечными лучами, поднимаясь над облаками, – Харун не насмехался. – Разве ты ничего не хочешь спросить у меня, Сокол?
– Я никогда не верил в тебя, давний народ сгинул во тьме веков. А пират и двух медяков не отдаст перевозчику, – Ярош с неохотой убрал руку с сабли. – Древние боги мертвы, ибо им нет веры. А ты жив. Почему?
– Сам не знаю. Возможно, на Призрачных островах мне скажут.
Сабля вылетела из ножен быстрее, чем он договорил.
Харун усмехнулся.
– Боишься, человек. А я всего лишь хотел помочь.
– Когда это ты стал помогать людям, забытый бог?
– Я не бог. И родился человеком очень давно. Опусти оружие, Сокол.
– И как ты можешь помочь ей? – Ярош не верил Харуну, но и не боялся, хотел не бояться.
– Возьми давнюю на корабль. Море вылечит ее рану. И меня возьми. Тебе же не ведомо, что встретится на пути, когда твой корабль возьмет курс на Призрачные острова.
– А тебе ведомо? – Ярош все же опустил саблю.
– Нет. Но мне легче договориться с тенями прошлого, нежели вам, людям, – в темных глазах давнего бушевал шторм, и казалось, ночной сумрак, растворенный во мраке, тоже попал в плен к обезумевшей, но пока безмолвной стихии.
Яроша проняло холодом, и давний на мгновение заглянул ему в душу.
– Я приду в Восточную бухту на рассвете. Через четыре дня, – Харун отступил, исчезая среди теней.
Волосы пирата растрепало легким ветерком, отголоском шторма, прилетевшего с моря.
– Не верь ему, – уцепившись когтями за край, на крыше сидела огромная белая птица с янтарными глазами. Заклятые огненные отблески и тени гуляли по черепице. – Не верь давним – порождениям мрака. Ты будешь проклят за то, что якшаешься с силами тьмы.
Улыбаясь, Ярош спрятал саблю.
– Летела б ты отсюда, пташка…
– Ты променяешь свою свободу на дружбу с этим жалким подобием божества? – в голосе птицы скользнули знакомые нотки, огненные отблески едва заметно мерцали и на ее оперении. – А за то, что ты носишь подле сердца, тебя ждут вечные муки. Отдай мне карту, пока не поздно.
Но Ярош лишь высокомерно смотрел на того, кто так старался запугать его.
– Убирайся прочь. Указывай путь истины другой грешной душе.
– Ты пожалеешь, Ярош Сокол!
Птица взмыла к звездному небу. Ее крылья уже не казались белоснежными, на крыше догорали отблески заклятья, осыпаясь серой пылью. Птица летела, борясь со штормовым ветром, неожиданно подувшим с моря, и теряла пышные белые перья, нежданным снегом ложащиеся на землю.
Дверь приоткрыта, золотистый свет выплеснулся на улицу. Ярош толкнул дверь и вошел.
За столом, накрытым синей бархатной скатертью, расшитой золотыми звездами, сидела гадалка, раскладывала пасьянс. Уже немолодая одинокая женщина, чьими роскошными волнистыми светло-русыми волосами и зелеными глазами не соблазнялись мужчины. Все остерегались назвать ее своей женой, пусть какой бы красивой она ни была в юности.
Пират опустился на стул напротив хозяйки.
– Погадай мне.
– А заплатить есть чем? – она даже не подняла взгляд на позднего посетителя.
– Есть, – к золотым звездам добавились три серебряные полные луны.
– Сними, – попросила гадалка, перетасовав карты.
Казалось, женщина взволнована. Ярош с усмешкой сдвинул верх колоды, оставив одну карту. Она и легла в центр.
Гадалка раскладывала пасьянс только ей известным способом, как подсказывало сердце. На мгновение она замерла, прежде чем открыть первую тройку. Русая прядь скрыла бледную щеку.
Выпадала дорога и много испытаний. Рядом ходила беда, но корабль ускользал, теряясь среди волн в последнее мгновение. Сверкали золотом сокровища, и Морской Дьявол хохотал в бездне океана…
Осталась последняя карта, вокруг которой лежали веера открытой судьбы. Гадалку внезапно овеял ужас.
– Открой сам, пират. Я знаю, что там. Ты тоже знаешь.
– Там "Смерть", но я открою, – стараясь, чтобы не дрожала рука, он потянулся к сердцу пасьянса: чародейка рассказала все, что было у него сейчас на сердце, в пророчестве она тоже не ошиблась.