Сокровища рода де Карсо
Шрифт:
Раннее утро пятнадцатого апреля 1670 года не предвещало никаких неприятностей. Даже погода, несмотря на наступивший сезон дождей, обещала быть хорошей. Коптильня курилась дымом, а несколько буканьеров уже хлопотали над завтраком.
Пьер Флери — начальник охотничьего отряда, место стоянки выбрал удачно. Левобережье реки, представлявшее низменную впадину среди гор, служило прекрасным пастбищем для диких быков. А поскольку Артибонит был рекой судоходной, то проблем с доставкой мяса не возникало. Отряд имел два парусно-вёсельных баркаса, да и пиратские флиботы не реже двух раз в месяц поднимались вверх по реке. Копчёная говядина ценилась матросами любого
Не желая завязываться на торговцев — скупщиков мяса, как делали многие начальники охотничьих отрядов, Флери предпочитал напрямую договариваться с капитанами судов и трактирщиками Тортуги. Этим он преследовал две цели: во-первых, сохранял не менее пятой части дохода, а во-вторых, давал возможность своим людям отдохнуть и развлечься. С собой он обычно забирал половину отряда. На двух баркасах, гружённых копчёностями, спускались вниз по реке, проходили Наветренным проливом, огибая Северо-Западный мыс, и оказывались вблизи Тортуги. Путь занимал не более двух суток. Продав говядину и закупив необходимые съестные и охотничьи припасы, через неделю люди возвращались назад, изрядно потратившись на женщин и кутежи в многочисленных кабаках. Разговоров о прелестях куртизанок потом хватало до следующей поездки.
На левом берегу Артибонита находилось несколько крупных плантаций французских колонистов. Эти плантации поставляли во Францию сахар, кофе, какао, индиго и другие колониальные товары в значительных количествах. Сказочная Эспаньола, открытая Колумбом, давно уже перестала быть раем и, даже сменила название на Сан-Доминго. Испанцы, истребив старых хозяев острова — индейцев, закупили у англичан тысячи африканских невольников для работы на многочисленных плантациях, наполнив остров кандальным звоном и стенаниями чернокожих рабов.
Французы, проникнув в его гористую, западную часть, рьяно следовали по стопам первооткрывателей, поскольку дары тропической природы ценились в Европе на вес золота. До испанцев им было, конечно, ещё далеко, но количество плантаций и рабов увеличивалось год от года. Французские же охотничьи отряды представляли своего рода буфер между испанцами и французскими колонистами на необъявленной границе, которая была подвержена малейшим колебаниям европейской и островной политики.
В то утро, поднявшись одним из первых, Поль привычно спустился к реке. Предрассветный туман уже таял, открывая взгляду мутные от дождей воды Артибонита.
Умывшись, Ажен стряхнул воду с рук, пригладил влажными ладонями волосы и повязал голову косынкой. Он, как и все моряки того времени, считал головной убор обязательным предметом одежды. Подняв глаза, буканьер посмотрел на вершины гор, ожидая увидеть их закрытыми пеленой наползающих туч, но контуры хребта отчётливо высвечивались в лучах встающего солнца.
"До полудня дождя не будет", — решил он и бодрой походкой направился к стоянке.
Называть "стоянкой" место расположения отряда было несколько неправильно, ибо само это слово предполагало что-то временное и недолгое. А здесь всё было сделано добротно, по-хозяйски, да и жили тут буканьеры уже почти два года, никуда не перебираясь. Быков в окрестностях пока хватало. Три просторных хижины из стволов пальм, коптильня с навесом (чтобы и в период дождей можно работать), не уменьшающаяся поленница дров, загон для лошадей, разделочные столы, склад для копчёного мяса — вот что представлял, не считая мелких построек, лагерь охотников, по привычке называемый стоянкой. Крупных хищников на острове не водилось, поэтому никому даже в голову не приходила мысль огораживать лагерь. Да и вообще, природа здесь благоволила к человеку. Несколько сот разновидностей пальм, прекрасные тропические леса на склонах гор с ценными породами деревьев, хороший мягкий климат, почти постоянная температура в любое время года, обилие рыбы в реках и стада животных в окрестностях — что может быть лучше?!
Вот только крысы донимали отряд, пока Флери не привёз три пары ручных мангустов. Зверьки прижились в хижинах, и лучших сторожей от наглых грызунов не было. Кости и внутренности разделанных животных каждый день закапывали в вырытую яму, не желая страдать от нашествия мух и запаха разложения.
Что заставило Ажена оглянуться, отойдя от реки всего на двадцать шагов, он и сам не понял. Какая-то угроза почудилась ему за спиной. Всего мгновенье понадобилась глазу, чтобы выхватить из безмятежности раннего утра вереницу выплывающих из-за поворота баркасов, забитых вооружёнными испанцами.
Двести шагов, отделяющих его от товарищей, Поль пронёсся быстрее ветра, размахивая руками и крича. На бегу, он заметил, как фигуры охотников, алея красными рубахами, непонимающе застыли, вглядываясь в его сторону.
— Испанцы! Испанцы! — выкрикивал Ажен, стремглав огибая мелкие кусты и приближаясь к лагерю.
— Их много! — бросил он на ходу и поспешно нырнул в хижину за своим мушкетом и шпагой.
Испанцев пока не было видно — высокий берег скрывал их от буканьеров. По команде Флери два человека с оружием бегом двинулись в сторону надвигавшейся опасности. Остальные торопливо заряжали мушкеты.
Все услышали разорвавший утреннюю тишину залп и увидели, как упал Жерон, необдуманно выскочивший на берег реки и отброшенный тяжёлыми мушкетными пулями. Его напарник был осторожнее, прекрасно понимая, что красная рубаха буканьера — отличная мишень на фоне зелени. Он подполз и затаился у кромки откоса, наблюдая как двенадцать баркасов под дружные взмахи вёсел развернулись и направились к берегу. В каждом сидело не меньше десятка солдат в кирасах и шлемах. На носу шести лодок торчали небольшие кулеврины, и, если бы не обрывистый берег, то их ядра уже давно бы начали крошить стены хижин. Высмотрев всё, что необходимо, охотник отполз назад, и, пригибаясь, бросился к товарищам.
То, что опасность нависла серьёзная, Пьер Флери понял сразу. Он ничуть не сомневался в мужестве своих буканьеров, как и в том, что если они вовремя не скроются, то их всех здесь и уложат. А раненых испанцы попотчуют огнём или раскалённым железом. В тоже время убит Жерон, и Флери не был бы французом, если бы не отплатил за убийство соотечественника.
— Отходим! — резко сказал он. — Ажен, Жавер, Бенуа, Кордье и Лангедок — впятером прикроете нас. Ты старший, Роже, — повернулся он к Лангедоку. — Возьмите лучших лошадей, дадите несколько залпов и уносите ноги к плантации Перрюшона.
Направив гонца к охотничьему отряду Вердье, располагавшемуся в двадцати милях вниз по реке, Флери махнул рукой и маленький вооружённый отряд в составе восьми всадников и полутора десятка пеших охотников быстро скрылся в пальмовой роще. Узкой полосой, не более четырёхсот ярдов, роща тянулась без малого на две мили, уводя в сторону от реки. Дальше шла широкая луговина с редкими деревьями и кустарниками, а затем шёл лес. К плантации Перрюшона Флери рассчитывал добраться к вечеру. Там отряд мог быть усилен французами с плантации вдвое, а если через сутки подойдёт Вердье со своими людьми, то они смогут выставить около сотни бойцов и задать отличную трёпку испанцам. В превосходстве своих буканьеров Флери не сомневался — все как один отменные стрелки, да и холодным оружием многие владеют мастерски.