Сокровища старой церкви

Гусев Валерий Борисович

Великий непроизвольно шагнул вперед, протянул руку. Колька шагнул назад, спрятал крест за спину.

– У меня условие.

– Шерифа отпустить?
– оскалился Великий.

– Возьмите меня с собой, - твердо проговорил Колька.
– Меня все равно посадят. Обузой вам не буду. Отработаю.

– Нет вопроса, - великодушно бросил Сычев. Он мог смело обещать что угодно. Особенно пацану.
– Дай сюда!

Преступник взял крест едва ли не дрожащими руками, внимательно осмотрел. Бережно завернул в бумагу, отдал Кольке:

– Положи в чемодан.

Колька поднял чемодан

Великого на скамью у окна, щелкнул замками, откинул крышку. Крест положил сверху. Снова поставил чемодан на пол. Не совсем, правда, туда, где он стоял до этого. Гораздо ближе к окну.

Андрей изготовился, хотя внешне ничем этого не показал. Так же равнодушно и послушно, как наказанный малыш, стоял в углу. Внутренне примеривался к прыжку почти через всю избу. Конечно, он не надеялся свалить Великого, справиться с ним одними ногами. Да и задумка была не в этом. Но попытаться не грех, стучала в висках беспокойная мысль, вдруг повезет. Тогда все проще окажется…

Колька снова подошел к Великому.

– Я вещи собрал, матери записку оставил.
– Он, волнуясь, теребил нижнюю пуговицу рубашки.

Оторвалась пуговка. И что-то серое, хвостатое шлепнулось из-под рубашки на пол, испуганно шмыгнуло в штанину Великого.

Раздался истерический визг. Бандит запрыгал, завертелся, принялся трясти штанину, колотить себя по бедру.

Андрей взвился в воздух, метя ногой ему в шею. Попал, но не очень удачно - в плечо. Преступник и сыщик грохнулись на пол, сплелись в яростный, рычащий клубок. Машка, не будь дурой, шустро покинула негостеприимное убежище, вернулась в надежное и привычное. Колька, машинально поглаживая ее через рубашку, с ужасом смотрел на жестокую схватку и выбирал момент, чтобы ахнуть Великого по башке хотя бы табуреткой. Забыты были категорические наказы участкового: что бы ни случилось, ни за что не вмешиваться. Впрочем, Челюкан и не смог бы этого сделать: в этой схватке ему не было места. У него другая задача была. И он ее выполнил.

Андрей попытался, блокируя удары Великого скованными руками, сгибом колена захватить его шею, но бандит резко вывернул ему стопу, с маху ударил носком ботинка в живот и тут же рукояткой пистолета в висок. Теряя сознание, Андрей еще несколько мгновений чувствовал, как трещат ребра под ударами озверевшего громилы…

Тяжело дыша, Великий подскочил к окну. Но схватка прошла мгновенно, за окном опасности не было.

– Мотай отсюда, - переводя дыхание, с трудом проговорил он Кольке.

– Я не нарочно, - пробормотал Челюкан.
– Она сама.

– Если бы нарочно - рядом с ним валялся бы, - и Великий, не удержавшись, снова пнул безжизненно лежащего Ратникова.
– Мотай, мотай. Пока я добрый.

– Надо помочь ему.
– Колька не мог отвести глаза от Андрея.

Великий без слов развернул пацана и пинком вышиб за дверь.

Но Колька не был бы Челюканом, если бы ушел просто так.

– Вы хороший друг, Петр Алексеевич, - обернулся он, - надежный. С вами хорошо от врагов отстреливаться.

Великий откровенно расхохотался. Но, едва заслышав шум вертолета, тут же прервал смех и взглянул на часы. Схватил мегафон.

Вертолет завис рядом с домом. Медленно опустился на траву, разгоняя винтом зеленые волны.

Великий, прячась в простенке, поднес к губам микрофон:

– Эй, пилот! Движок не глуши! Сбавь обороты! Вот так! Свободен!

Летчик спрыгнул на землю, догнал Кольку, взял у него чемодан, обнял за плечи.

Великий вернулся к Андрею, приподнял его за ворот, стал шлепать ладонями по щекам. Потом плеснул водой из кружки.

Андрей застонал, открыл глаза.

– Собирайся, шериф. Дилижанс у крыльца. Живо, живо!
– Бандит приподнял Андрея, поставил на ноги, забросил его руку себе на плечо.

У двери Великий обернулся к Федору:

– Ты, коллега, возьми чемодан. Услужи гостю: проводи до экипажа.
– И пригрозил: - Шаг в сторону - пуля в лоб. Это понятно?

– Была бы я здорова, - проскрипела с печи Ведьма, - я бы тебе услужила. Воронью бы отдала, чтобы тебя, злодея, на мелкие кусочки растащили.

Великий даже не обернулся.

Превозмогая боль, стараясь не стонать и не дышать глубоко, Андрей шел к вертолету и с облегчением думал о том, что нет худа без добра - избитого, без сил, Великий вряд ли станет пристегивать его наручниками к сиденью.

Прикрываясь Андреем, Великий остановился у дверцы, приказал Федору:

– Чемодан в вертолет. Рядом с сиденьем. Не туда, дурак, слева. Вот так. Теперь стань здесь. Стой, пока не скажу.

Пятясь, Великий стал на ступеньку и принялся спиной вперед забираться в вертолет, все так же прикрываясь Андреем. Бросил его на пол, захлопнул и запер дверцу. Запор был хитроумной имитацией, спасением для Андрея.

Великий сел в кресло пилота, чуть сдвинул боковое стекло, вывалил динамик мегафона на шнуре наружу:

– Федор - свободен! Все свободны, господа! Благодарю за службу! От винта!
– и выкинул мегафон за борт.

Взревел двигатель, вертолет качнулся, оторвался от земли, стал набирать высоту.

Все, подумал Андрей, пора. Ударил ногой по дверце - в то самое место, где краснел на ней мазок кистью. Она с готовностью распахнулась - и Ратников вывалился за борт.

В кустах скрывался небольшой катер на воздушной подушке, готовый подлететь и выхватить Андрея из трясины.

Но все получилось не так. Вертолет в это время находился на высоте десяти-двенадцати метров, но над гатью. Конечно, не мягкое болото, не жидкая грязь, но для бывшего десантника - не проблема. Однако в том состоянии, в каком находился Андрей, - со сломанными ребрами, со скованными руками, - сгруппироваться и безопасно приземлиться ему не удалось. Он тяжело рухнул на бревна и опять потерял сознание.

В этот момент уже весь остров был полон невесть откуда взявшимися людьми. К Андрею тут же подбежали спецназовцы, пилот вертолета, Колька, врач.

А Великий кругами поднимал вертолет все выше и выше.

– Вот дурак-то, - сказал полковник.

Он задумчиво смотрел ему вслед. Рядом приплясывал от нетерпения снайпер с гранатометом:

– Срежу, товарищ полковник? Уйдет ведь.

– И не проси. Береги патроны для другого раза.

– Да уйдет!
– в отчаянии завопил стрелок.