Сокровища старой церкви
Шрифт:
Настоятель храма, отец Леонид, тоже Андрею как-то признался, что спускался в холодные церковные подвалы, обошел вдоль и поперек все лабиринты, даже нашел в одном месте пробитый мечом ли, саблей ли съеденный, ржавчиной боевой шлем, но тайного входа в подземелье так и не сыскал…
– А чего ты там забыл, батюшка поп?
– спросил его тогда Андрей.
– Прискорбное событие позвало. Еще до вашей службы, Андрей Сергеич, заперся в храме окаянный пьяница и выкуп потребовал в виде ящика с водкой. А спустя малое время таинственно исчез, следов за собой не оставив.
– Подумаешь, событие -
– Не в том прискорбие. А в том, что в один час исчезла вместе с ним дорогая реликвия - наперстный крест золотой с каменьями. Со времен татарского лихолетья в храме благоговейно сохраняемая. Надеялся сыскать. Не сподобил Господь…
Отец Леонид был молод, носил красивую бородку и волнистые кудри до плеч. Ровный характером, всегда с приветливой улыбкой и добрым словом, бывал, однако, крут. Застав как-то Мишку Куманькова (это еще прошлым летом случилось), когда тот царапал на церковной ограде гадкое слово, отец Леонид сломил хлыст орешника, перекинул Мишку через колено и на глазах его дружков провел справедливую экзекуцию.
Мишка сдуру батяньке своему нажаловался, но тот ему со своей стороны нещадно добавил.
Тут уж мушкетеры ощетинились, злую шкоду задумали. Сперли с фермы здоровенный брикет кормовых дрожжей да и плюхнули его в сортир служителя культа. Дело было в самую жару и, кто понимает, привело к натуральной экологической катастрофе. Чтобы ликвидировать ее последствия, пришлось вызывать пожарную команду. Пожарные посмеялись, постояли с наветренной стороны, брезгливо поморщились и уехали.
Отец Леонид тоже посмеялся. Потому что Куманьковы были по селу его «нижними» соседями, и все забродившее содержимое выгребной ямы неудержимым зловонным половодьем затопило их усадьбу. Просчитались мстители. И пришлось Мишке снова скрываться в лесах. И батянька его, опять намотав ремень на руку, безуспешно рысил по окрестностям в поисках сына.
Вот с той поры вспыхнула и по сей день не гаснет вражда между православной церковью и Мишкой Куманьковым, который отца Леонида иначе как мракобесом не называет. В последнее время вражда притихла, в подполье ушла, но не растворилась в деревенских буднях. Ждала своего часа…
Проходя вдоль церковной ограды, Андрей помахал отцу Леониду. Священник, высоко задрав подол рясы, складывал в карман звенящую связку ключей и сделал участковому знак: подожди, мол, разговор есть. Подошел, улыбаясь, охотно показывая ровные чистые зубы. Они с Андреем были одного возраста, относились друг к другу с симпатией.
– Я в недоумении, Андрей Сергеевич, - сердито, сбросив улыбку, начал батюшка.
– Я тоже, - искренне удивился в ответ Андрей.
– Вы прискорбно невнимательны к церкви!
– Как это?
– опешил участковый.
– Посты, что ли, не соблюдаю?
– Я имею в виду ваше профессиональное внимание, - не принял шутки отец Леонид.
– Да, да. Вы обязаны добиться организации у церкви постоянного милицейского поста. Или какого-то другого вида охраны. Для верующих это храм, а для всех остальных - музей. Музей с бесценными, невосполнимыми при утрате произведениями искусства. Ведь у нас почти все иконы старинного письма, есть Дионисий, есть школы Феофана Грека. А книги? Евангелие в чеканном по меди футляре - ему поистине
– А что такое?
– обеспокоенно перебил Андрей.
– Есть какие-то сигналы?
– Да нет, сигналов пока нет. Есть просто вполне естественное беспокойство о судьбе бесценных сокровищ.
Вообще-то, подумал Андрей, он прав. Конечно, дверь запирается надежными запорами, решетки на окнах - трактором не сорвешь, есть звонковая сигнализация. Сторож Силантич в церкви ночует. Все так. Но для умелых воров это не преграда. Сторож всю ночь мышей храпом пугает, запоры для опытной руки - одна забава, а звонки сигнальные - вообще для пьяных дураков.
– Я понимаю, - согласился Андрей.
– Ну, может быть, самое ценное домой заберешь? Книги там, подсвечники, Евангелие… в этом, в футляре…
– Что вы, Андрей Сергеевич! Дом у меня деревянный, на окнах даже ставен нет - это риск еще больший. Да и не положено нам.
Милиционер сдвинул фуражку на лоб, поскреб пальцем затылок:
– Да, батюшка поп, задачка есть. Надо решать.
– Вы, батюшка участковый, - назидательно передразнил отец Леонид, - решайте, пожалуйста, побыстрее. На днях мне предстоит быть в отъезде. Хотелось бы иметь спокойное сердце.
– Ладно, Леня, буду думать…
Тревога священника затронула участкового. Но что предпринять в этом деле, он пока не знал. Действительно, налетят какие-нибудь бандюки залетные, ограбят церковь и в лесах скроются - ищи их там. Засела, словом, опаска в сердце. Как заноза.
Андрей обогнул церковь, поглядывая на ее окна - беззащитные, теперь казалось, - направился к школе.
Директор Арсентий Ильич сидел на подоконнике своего кабинета и по утренней поре пил чай на свежем воздухе. Завидев Ратникова, скрылся в глубине комнаты и появился со стаканом чая в красивом подстаканнике, протянул Андрею в окошко. Глаза у директора были хитрые и настороженные. Как у школяра, подложившего учителю кнопку на стул.
– Как дела, Арсентий Ильич?
– поздоровался Андрей, принимая стакан с чаем.
– Все ли в порядке?
– Да вот, - забегал Сентя глазами по сторонам, - вот коняка наш со двора ушел. Не иначе в лесу заблудился. Да и сам я приболел чуток… Неможется что-то… - и директор незаметно почесался.
Андрей потренькал ложечкой в стакане, отпил глоток, скрывая улыбку, - он давно приметил, что на школьном турнике висят директорские штаны, а рядом прислонена выбивалка для ковров.
– Хороший у тебя чай, Арсентий Ильич.
– Директор улыбнулся в ответ.
– А ребят ты зря обижаешь.
– Тут Сентя нахмурился.
– Ребят… Бандиты они малолетние. Хулиганы.
– Твоя вина. Ты воспитатель.
– А ты знаешь, что они мне выпускное сочинение сорвали? Сами с урока ушли, а за ними чуть весь класс не разбежался.
– А какая тема была?
– невинно поинтересовался участковый.
– Хорошая! «За что я уважаю своего отца?» Понял?
– Понял, - вздохнул Андрей.
– Потому и сорвались пацаны. Что они могли про своих отцов написать? У одного его нет и не было, у другого - в тюрьме, у третьего - пьяница.