Сокровища святых. Рассказы о святости

Предлагаемая книга, надеюсь, не будет ни собранием цитат из переводной литературы, ни обычной брошюрой, склеенной из чужих мыслей. Но в ней будут цитаты из Святых Отцов и переложения рассказов о них. Попытаюсь показать читателю частицу невозвратно ушедшего прекрасного мира, о котором знаем теперь только из книг, и совсем редко — из рассказов пожилых очевидцев.

Составлены эти рассказы как для человека церковного, так и от церкви пока далекого. Церковный человек будет только рад встрече с любимыми святыми, возможно, откроет для себя и новых помощников — до разделения Церквей в XI столетии строго православных и католиков не было. Православный вполне может порадоваться Святому Патрику и позвать его на помощь, когда возникнет надобность выяснить — а Божий ли путь я избрал? Человек не церковный, если он настроен не глумливо, а пытливо — сможет узнать, какие книги и обычаи были у первых учеников Христа, как вели себя женщины-христианки и в чем выражалась новизна христианского образа жизни. Все это будут рассказы о прошедших столетиях.

Сравнить нынешнее духовное состояние возможно только с состоянием воина, вернувшегося с войны и увидевшего, что его дома уже нет. Все без исключения области науки, переживают упадок; наука смотрит на человека как на цыгана-конокрада, ночующего на краю степи.

«Чистая случайность, абсолютно свободная, но слепая, лежит у самых корней величественного здания эволюции, и в результате человек, наконец, узнает, что он одинок в бесчувственных глубинах вселенной…

Жизнь вообще и человек в частности — явление уникальное, единственное творение необъятной вселенной, возникшее вопреки планам природы. Человек должен пробудиться от тысячелетнего сна, и, пробудившись, он окажется в полном одиночестве, в абсолютной изоляции. Лишь тогда он наконец осознает, что, подобно цыгану, живет на краю чужого ему мира. Мира, глухого к его музыке, безразличного к его чаяниям, равно и как к его страданиям или преступлениям… Человек наконец сознает свое одиночество в равнодушной бескрайности вселенной, из которой он возник по воле случая» (Из речи Нобелевского лауреата биохимика и микробиолога Жака Моно).

Среди настоящего великого отчаяния, однако, сохраняются еще области, над которыми не властно время. Именно в этих областях человеческий дух, унылый и уставший, обновляет свои силы и получает божественную помощь. Любое проявление доброты человека к человеку приводит к вере в Бога, а вера в Бога — основание для христианской жизни и область добра.

Добро не может быть популярным, оно всегда как бы «ручной работы». И всегда несет отпечаток той личности, которая его творит. Именно личностной окраской и отличается поступок верующего во Христа от поступка, совершенного человеком, во Христа не верующим.

Между тем, что происходит в христианском обществе, и тем, что происходит в обществе нехристианском, есть одна существенная разница. Христианское общество — общество с четкими понятиями и границами, это общество контрастов. А общество нехристианское — общество условностей и полутонов. Любое понятие в нем расплывчато и любой факт не является проверенным до конца.

По сути, это общество безжизненное. В нем любая добродетель, впрочем, как и порок, теряют смысл.

Тем интереснее выяснить, как современный человек понимает, что же такое христианская жизнь и христианская святость — в мире, где главное условие существования того или иного явления — доступность. Не так думали древние святые, да и наши святые современники тоже. Они пытались скрывать свои свершения (по-церковнославянски — тоже «сокровища») от людей, как современный банкир скрывает цифру своего капитала. Святые Древней Церкви, пустынники-аскеты, да и святые всех веков скорее умалчивали о своих талантах и не видели в том ущерба для распространения Евангелия.

Пример такого поведения взят из жизни Самого Христа. Во всех трех синоптических Евангелиях (у Матфея, Марка и Луки) есть эпизод воскрешения дочери Иаира. Христос скрыл совершенное чудо (воскрешение девицы из мертвых), назвав мертвую больной. Действие сверхчеловеческое заменяется действием человеческим: Христос поступает как врач.

Можно ли приобрести святость, как учатся, например, приобретать товар — оптом, — а потом сверять расходы и поступления? И да, и нет; потому что есть разные степени святости. Но все они, как лучи, более или менее яркие, более или менее сильные, более или менее горячие, исходят из одного источника — из Божьего милосердия к человеку. Человек, если захочет, может уверовать в Бога. Но во что верит сам Бог?

Где есть Любовь и Кротость с Милостью, там Сам Господь среди людей

Митрополит Антоний Сурожский, замечательный богослов и подвижник XX столетия, ответил так: Бог верит в человека. Состояние святости есть состояние высшего доверия Бога к человеку, и сообщение Богом человеку Своих свойств. Одно из самых главных свойств Бога — человеколюбие. Все Евангелия повествуют о человеколюбии Бога. Как — узнаем из ответа Иисуса Христа некоему законнику. Законник, не похожий на тех, кого Господь обличал, образованный и чуткий, спросил о том, какие именно из заповедей Иисус предпочитает другим. Ответ был очень простым и все же немного непонятным. Вся святость, как оказалось, в двух правилах: в любви к Богу и к ближнему.

В каждом человеке мы можем увидеть и отражение Бога, и свое собственное отражение. Причиняя страдания ближнему, мы обижаем и сами себя. Наоборот, жертвуя свое время и средства другим, человек гораздо больше приобретает, чем теряет.

«Что такое добродетель? Ответ на этот вопрос — я говорю не о теоретической, словесной формулировке, а о воспринятии данного понятия всем своим духовным существом — не под силу человеку и не поддается точному определению и в том случае, когда к последнему приступает перо и великих богословов» (Еп. Варнава (Беляев). Основы искусства святости. Нижний Новгород, 1998, изд-во Братства во имя св. Александра Невского, том 3, с. 242).