Сокровища Валькирии: Звёздные раны
Шрифт:
— Ты хочешь послать нас в Манораю?! — то ли испугалась, то ли восхитилась она.
— Его, но не тебя!
— Как же он без меня будет на празднике? Нет, Стратиг! Я пойду с ним!
— По поводу тебя нам ещё предстоит отдельный разговор, — с раздражением бросил он. — А пока молчи и слушай…
— Я не оставлю Мамонта! — дерзко заявила Дара. — Я должна быть с ним в Манорае!
Он всё-таки проявлял великое терпение к ней: другую бы уже давно выставил за подобные пререкания и отправил бы прислуживать какому-нибудь дипломату или ожиревшему чиновнику.
— Для тебя приготовлен другой урок, — пообещал он. — Ты уже бывала там,
— Всего два раза! В юности, когда меня заметил Атенон, и ещё раз, когда отвозила в горы несчастного Зямщица!
— Другие и этого не получают…
— Стратиг, ты же знаешь, Манорая для меня — почти что родина!
— Тебе возвращена память, а душе бессмертие. Что ещё хочешь?
— Соли Вечности.
— И соль ты вкушала!
— Но так мало, Стратиг!
Взгляд его стал гневным.
— Если ещё скажешь слово — лишу пути!
— Всё равно уйду с Мамонтом, — проговорила она и обиженно замолкла.
— Ладно, давайте к делу. В обиталище Атенона вновь проникают кощеи, — голос его стал деловито-жёстким. — Получившие власть над миром жаждут вечности. Они лихорадочно ищут пути, как сделать душу свою бессмертной, но слепые, пока что стремятся продлить существование физического тела. Замораживаются живьём, чуя близкий конец, консервируют в жидком азоте своё семя, пытаются клонировать клетки… Когда золотой телец в руках, власть его кажется беспредельной, и земноводным летариям становится мало одноразовой жизни. То, что гои получают от рождения и совершенно бесплатно, для кощеев становится смыслом существования. Им не так нужна соль Знаний, как манорайская соль. Наркотик уже не в состоянии удовлетворить потребности дарвинов, ибо он даёт лишь мгновенное ощущение бессмертия. Повальное увлечение им скоро пройдёт, и тогда изгоев охватит иная жажда. За вечность они уже сегодня готовы отдать всё своё золото. И можно представить себе мир, которым станут управлять кощеи бессмертные.
Искупая свою вину, Стратиг налил чай в чашку, установил её на серебряный поднос и подал Даре. Тронутая таким вниманием, она погладила его руку и обронила тихо:
— Благодарю тебя… Но всё равно пойду в Манораю.
— Святогор опасается за сокровища, особенно сейчас, в пике фазы Паришу, — между тем продолжал он. — Дело усугубляется ещё и тем, что доморощенные кощеи, захватившие власть в России, хотят поставить добычу манорайской соли на государственный уровень. Для них сейчас слишком хлопотно и накладно, например, строить нефтепроводы и продавать выкаченную из недр земли кровь. Им уже невыгодно добывать золото!.. Они уже мыслят себя бессмертными и хотят торговать вечностью… Должно быть, тебе известно, Мамонт, идея эта не нова и многие поколения кощеев стремились проникнуть хотя бы на территорию, где обитает Атенон. В мире изгоев она известна как Шамбала или Беловодье. Сами они не могут ходить туда: манорайская соль или даже излучение её в Звёздной Ране разрушает всякий искусственный интеллект. Но сейчас совсем нетрудно отыскать честолюбивых и незрячих изгоев, чтобы их руками попытаться добыть соль Вечности. Тем более к ним стихийно возвращается память, и они всё чаще бросаются на поиски своей родины. И это естественно в пике фазы Паришу…
— Всё так свежо в памяти, — Дара заполнила повисшую паузу. — Наш табор кочевал с реки Ганга и мы остановились на ночлег. Там и подошёл ко мне Атенон…
— Я уже это слышал, — оборвал её Стратиг, отчего-то утратив прежнюю внимательность к Даре. — Если Мамонт не знает — расскажешь потом. А сейчас не мешай мне!
Через минуту стало ясно, отчего в распорядителе судеб произошла столь резкая смена настроения. Он вспомнил, что всё ещё находится в рабочем халате, содрал его, швырнул к порогу и, оставшись в простой солдатской рубахе, сел верхом на скамейку, опустил плечи.
— В прошлый раз, когда я отводил изгоев от Манораи, совершил ошибку, — неожиданно признался Стратиг, что было почти невероятно. — Сын Варги Людвига, Святослав, бывший когда-то на празднике Радения у Святогора, не пошёл по стопам отца, поскольку утратил память… А всякий зрячий гой, оставшийся в мире земноводных, порой делает непредсказуемые шаги. Он стал искать Звёздную Рану, и я отвлёк его внимание подобным кратером на Таймыре, — он выпрямился, глянул через плечо на Мамонта. — И он там открыл Звёздную соль — алмазы! Чего не должен был делать… Мало того, изобрёл установку для их добычи, а по сути, новый вид космического оружия. Не зря говорят: заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибёт… Сын Людвига мне нужен был для иных целей. Если бы он повиновался року, этого бы не случилось… А сейчас у Святогора нет Варги, и некому хранить соль Вечности.
— Я так и думала, — вздохнула Дара. — Судьба Мамонта тебе не даёт покоя. Когда ты смиришься и перестанешь завидовать избранникам Валькирий?
— На сей раз я ему не завидую, — неожиданно с горечью произнёс вершитель судеб. — Вкусившему Соли Знаний куда приятнее жить, например, среди изгоев Североамериканских Штатов и чувствовать себя почти богом… Но быть хранителем манорайской соли и испытать бессмертие…
— Да, это на самом деле не зависть, — согласилась она. — Ещё хуже — незаслуженная казнь.
Он вынес эту реплику спокойно, обернулся к Мамонту.
— Ты тоже так считаешь?
Мамонт приблизился к окну и долго смотрел на яркую, по-весеннему девственную зелень липового парка.
— Однажды ты вырубил мне посох, — проговорил он невозмутимо. — Я посчитал это наказанием… Жёстким, справедливым наказанием и повиновался року… Путь Странника привёл к Соли Знаний.
— Путь Варги в Чертогах Святогора приведёт к Вечности, — продолжил Стратиг. — Ты это знаешь лучше меня.
— Лучше выруби мне посох.
Вершитель судеб усмехнулся:
— Не обольщайся, Мамонт! Путь Странника не всегда выводит к истине. Помню, с какой страстью ты ринулся в пещеры, и когда увидел золото, испытал разочарование. И сейчас, вкусивши горькой соли Весты, ты потянулся к сладости и решил, что истинные сокровища — это любовь и ничего больше. Верно?.. Не спорь со мной. Ты должен быть благодарен, ибо я не изменяю твоей судьбы, а выстраиваю перед тобой лестницу, выкладываю ступени, по которым ты поднимаешься вверх. Давно ли ты искренне верил, что сокровища вар-вар — золото, спрятанное в недрах Урала?.. Ступай же выше, тебе открыты все дороги!
Мамонт вспомнил миг, когда вознёс руку, чтобы открыть Книгу Будущего — и не открыл…
— Нет, — проговорил он. — Бессмертие — не мой путь.
— Да, конечно! — не скрывая своего неудовольствия, заговорил Стратиг. — Всё время забываю, с кем имею дело! Ты же избранник! Вещий гой!.. Извини, что нарушил твой урок!.. Но на сей раз выбор сделал не я. И не я оторвал тебя от беззаботного существования Страги Запада.
— Не ты? — вдруг насторожённо спросила Дара. — Если не ты, то кто?