Сокровища Валькирии. Книга 1
Шрифт:
Километрах в трех ниже еще поднимались от костра клубы пара и дыма, а еще ниже, почти на одной линии, виднелась голова останца со знаком жизни. У Русинова уже не оставалось сомнений, кто был Данилой-мастером, спасшим девочку Ингу. Сказка получала не печальный, а трагический конец. Они забрались в пещеру, Раздрогин велел прикрыть вход камнями, достал откуда-то спрятанный фонарь, осветил низкое, уходящее в темень горы пространство. Собака уже была впереди, поскуливая, звала за собой. Перевел луч на лицо Русинова.
– Давай сядем, поговорим, – предложил он и замолчал. Свет фонаря бесцельно блуждал по стенам – у Раздрогина слабели руки. Русинов молча ждал.
– Плохи мои дела, – проговорил наконец Виталий. – Жалко… Но это рок. И у тебя тоже… Ты тоже все потерял… Друг твой погиб…
– Какой друг? – холодея, спросил Русинов.
– Афанасьев, Иван Сергеевич…
– Почему? Как? Кто?
– Летел на встречу с тобой, – тяжело дыша, объяснил Раздрогин. – Шведы его раскрыли… Вернули борт, полетели с ним… Тоже рок… Вертолет потерпел катастрофу…
«Откуда тебе известно?! – про себя воскликнул Русинов и промолчал. – Если говорит, значит, знает…»
– Мы схоронили его, ты не волнуйся, – продолжал он. – Достойно… Теперь ты меня схоронишь. Я укажу где…
Успокаивать его, говорить какие-то слова было глупо. Раздрогин понимал, что при таком ранении он долго не протянет. Нужна немедленная операция, а кто ее сделает в горах и чем?.. Часа через три-четыре он просто захлебнется кровью…
– Выполни одну мою просьбу! – вдруг попросил он. – Не посчитай за труд…
– Говори, – в темноту обронил Русинов.
– Выбирайся наружу и иди строго на восток… Через три с половиной километра увидишь останец… Высокий, заметный… Под ним – осыпь. И знак увидишь, белой краской… Там должна быть девушка. Инга… – Он помолчал. – Передай ей… Данила-мастер кланяться велел… Провинился, скажи, перед Хозяйкой Медной горы… А она его в зал Мертвых заключила… На сто лет… Пусть Инга придет ровно через сто… В этот же день… Только ты не смейся, Мамонт. Передай все, как прошу.
– Передам, – проговорил Русинов и полез в дыру. Выбравшись на поверхность, он заложил камнями вход, на непослушных ногах спустился на восток метров на двести, лег за высокие глыбы и закусил рукав куртки. Он думал, что когда войдет в пещеру за Данилой-мастером – это будет самый счастливый миг в его жизни. Но оказался самый горький час. Больше всего почему-то было жаль себя. В это летописное мгновение он оставался совсем один и завидовал мертвым…
Он не стал выжидать время, за которое бы успел сходить к камню со знаком жизни и вернуться назад; скрывать, обманывать такого сильного человека, как бывший разведчик Раздрогин, не было смысла и выглядело даже кощунственно. Он протиснулся через узкий лаз и ввалился в темноту пещеры. Фонарь не загорался…
– Виталий? – окликнул Русинов, шаря в темноте руками. – Данила?
Вместо него неожиданно тоненько заскулила собака, и Русинов ощутил под руками ее влажную шерсть. Наугад сделал несколько шагов вперед и наткнулся на Раздрогина, нащупал лежащий рядом фонарь, включил его – Виталий был без памяти.
– Данила? Данила?! – потряс за волосы. Тот очнулся, глянул живыми, осмысленными глазами, попытался сесть. В груди его засвистело, забулькало.
– Видел? Она пришла? Она там?
И столько надежды было в его вопросах, столько затаенной, мужской радости, что язык не повернулся сказать правду.
– Пришла…
– Выключи фонарь, – попросил он и долго молчал. Затем тихо спросил: – Какая она?.. Какая она стала?
Русинов описал, какую видел в своем воображении, – стройная, высокая, волосы наотлет…
– Повинуюсь року, – пробормотал Данила. – Ты ей все передал?
– Да… Она придет, ровно через сто лет. Они долго молчали. В темноте лишь поскуливала овчарка, вылизывая простреленную грудь Данилы.
– Что она еще сказала? – скрывая внутреннюю жажду и нетерпение, спросил он. – О чем вы говорили?
– Она вспоминала, как ты нес ее на плечах, – проговорил Русинов. – Как ты вырастал до неба и перешагивал реки. Ей было чуть-чуть страшно… И как ты кормил ее каким-то вкусным хлебом… А потом подарил ей кусок малахита. Она показала…
– Довольно, – оборвал он. – Молчи… Помоги встать, мы должны идти.
Русинов поставил его на ноги. Автоматы остались где-то тут на камнях, и потому идти стало легче. Собака побежала впереди, указывая путь. Дорожка посередине пещеры была очищена от камней, оставались лишь большие глыбы, которые невозможно скатить. Скоро кровля поднялась, стало просторнее, но слабеющий Данила все больше обвисал на плече, становился грузным, медлительным. Иногда он взбадривал себя, выпрямлялся, однако всплеска энергии хватало на несколько десятков метров. Потом начался бесконечный спуск, веревка-поручень резала и обжигала руки. Фонарь болтался на шее, луч рыскал по стенам, а впереди чернела неведомая бездна. Данила обвис на плечах Русинова и, пытаясь помочь ему, тормозил ногами, коленями. Время от времени они делали передышку на площадках, заваленных камнем, а потом снова скользили вниз. Наконец спуск окончился у стены со щелевидным лазом. Русинов увидел знакомые ящики со взрывчаткой. Пещера была заминирована…
– Положи меня, – попросил Данила. – Поищи флягу… с водой.
Русинов нашел место поровнее: опустил его на землю, забегал лучом по камням. Большая фляга из нержавейки блеснула у самой стены. Сначала он дал напиться раненому, потом попил сам. Вода оказалась солоноватой и сильно минерализованной.
– Слушай, Мамонт, – отдышавшись, проговорил Данила. – Нам идти далеко… Если потеряю сознание, не бросай… Одному мне не добраться… Если умру по дороге – тоже не бросай…
– Данила!..
– Молчи! Слушай… Мое настоящее имя… Я – Страга!.. Мне нельзя умирать здесь, надо дойти… Там будет Зал Мертвых… Если что, иди за собакой, она приведет… Положишь там, а сам ступай, отыщи Варгу… Кроме него, в копях никого сейчас нет… Собака найдет… Скажи ему – Страга умер, – он сдернул с шеи тускло блеснувший в луче фонаря медальон на шнурке. – Потом иди к Валькирии, передай ей это… Ты же хотел увидеть Валькирию?
– Хотел, – бесцветно вымолвил Русинов.
– Вот и увидишь… Собаке скажи – Драга! Приведет… Собака завизжала от радости при упоминании имени, завертелась возле щели-лаза.