Сокровища Валькирии. Книга 1
Шрифт:
Однако же при всем этом она любила править!
Когда лодка уткнулась в берег и он наконец развернулся – сидел лицом к Августе, – то увидел красивый пологий скат к воде, усеянный пенным морем ромашки.
«А нарву-ка я ей цветов! – решил он, заражаясь дурашливой энергией. – Много! Охапку!»
– О, Ваня! – воскликнула Августа. – Посмотри!
– Вижу! – сказал он и выскочил из шлюпки. – Сейчас!
– Нет, посмотри сюда! – Она указывала рукой на ивняк у воды.
Иван Сергеевич на мгновение замер: под кустами сидел Савельев и будто бы загорал, откинувшись назад. В плавках, темных очках, с большим золотым крестом на шее – эдакий прохлаждающийся бездельник. Иван Сергеевич медленно перевел взгляд на Августу. Она сидела как ни в чем не бывало, невинно улыбаясь, словно хотела сказать свое любимое – о да!
«Ну и стерва же!» – подумал он и не нашел больше слов, чтобы выразить возмущение, недовольство, восторг и разочарование одновременно. Пистолет оставался в кителе, лежащем на сиденье лодки. А на берегу, кажется, больше никого не было, хотя в ромашках можно было положить незаметно целую роту.
– Иван Сергеевич! – воскликнул Савельев и снял очки. – Какая встреча!
Конечно же, они с Августой были знакомы, что Иван Сергеевич совершенно упустил из виду. Возможно, знакомы всяко, коли работали вместе чуть ли не два года…
– А, ученичок, – бросил Иван Сергеевич, резко подтягивая лодку на берег. Августа качнулась и уцепилась за руль. «Эх, утопить бы тебя!..» Она работала и на шведов и на Савельева! Но кому из них была преданна и служила – неизвестно…
«Так тебе и надо, – подумал о себе Иван Сергеевич. – Повязали тебя, как теленка…»
Он подошел к Савельеву, сдвинул ногой его одежду, брошенную на траву – легкая, без оружия, – и стал собирать ромашки. Нарвал аккуратный, без излишества, букет, всунул в середину ивовую розгу – что-то вроде икебаны! – и поднес Августе.
– Примите, пани, в знак уважения и признания!
– О да! – восхитилась она. – Дзенкую!
– Я тоже дзенкую! – улыбаясь, проронил он и вернулся к Савельеву. Тот прихватил сигареты и показал рукой, приглашая пройтись по ромашкам.
– Ну, рассказывай, брат Савельев, кого еще поджег, подорвал? – со злой иронией начал Иван Сергеевич. – Кого на тот свет отправил?
– Не задирайся, Сергеич, – миролюбиво попросил тот. – Обстановка изменилась… Я приношу свои извинения за некоторые свои… грехи.
– Ни хрена себе грехи! – возмутился Иван Сергеевич. – Ладно, «Черемуху» в окно запустил, прочихались. Но зачем машину Мамонта спалил? Знал, что не моя машина, и спалил!
– Потому и спалил, что Мамонта, – признался Савельев.
– Ага, значит, двух зайцев сразу? Думал, мы с Мамонтом сейчас лапы вверх и к тебе на поклон?
– Могу тебе сейчас же отдать деньги за машину или завтра новую «Волгу» подгоню, – деловито предложил он, недовольный течением разговора. – Как хочешь. Документы будут оформлены на Мамонта.
– Не мне – Мамонту отдашь! – Иван Сергеевич показал в горы. – Видали, благодетель! Подгонит он…
– Сергеич, ты же не псих. Давай говорить спокойно.
– Да как с тобой говорить спокойно? Скажи спасибо, что я тебе еще рожу не набил!
– Этого делать не надо, – со скрытой угрозой проговорил Савельев.
– Конечно! У тебя тут под каждой ромашкой пулеметы расставлены!
– Ладно, давай забудем, – Савельев остановился – отошли порядочно. – Я сделал глупость, прости.
– У тебя выше плеч вот этот отросток есть, – Иван Сергеевич постучал пальцем по савельевской голове. – Эта штука, чтобы думать!
Он отвернулся к реке. Августа купалась возле лодки, слышался ее радостный, звенящий смех.
– Говори, зачем звал?
– Я знаю, что ты к буржуям еще не нанялся, – сказал Савельев. – Но уже держишь их в руках. Они на тебя поставили. Не согласишься – начнут выкручивать руки. Ты еще не испытывал, какие они подонки и сволочи.
– Ну конечно! – ругнулся Иван Сергеевич. – Выперли тебя и сволочами стали. А не выперли бы – пахал на них и радовался.
Савельев пропустил это мимо ушей, лишь паузу сделал, выжидая, когда успокоится собеседник.
– Соглашайся, Сергеич, – неожиданно предложил он. – Ставь любые свои условия и соглашайся. Они примут все: доверяют тебе.
– О да! – передразнивая шведов, пропел Иван Сергеевич. – Что я слышу? А ты-то как же? Я ведь твое место займу! Глядишь, они тебя простили бы и взяли назад. У них ситуация-то безвыходная.
– Мне они больше не нужны, – заявил Савельев, – Я и без них теперь обойдусь. По глупости сначала дергаться стал, а потом…
«Так, понятно, – подумал Иван Сергеевич. – А потом понял, что сам силен, что Служба у тебя налажена, весь регион под контролем, люди к шведам не убежали. И даже Августу перевербовал!»
– Одним словом, нам шведов в России не надо! Они решили через толстый кошелек руки погреть. А чего ради? Почему мы должны отдавать им то, что принадлежит нашему народу?
– Смотрите, какой патриот! – заметил Иван Сергеевич.
– Не смейся, Сергеич, – Савельев мотнул головой. – Я их ненавижу! Я им стану тут Александром Невским и Петром Первым! Я им такую Полтаву устрою!
– Ну и устраивай, а я-то тут при чем? Савельев утихомирился, поняв, что перед своим учителем попусту хорохориться не следует.
– За шведами стоит правительство. У них там мощное лобби… Мне просто не дадут работать.
– А тебе и так не дадут работать, – заявил Иван Сергеевич. – Потому что ты – уголовник. Ты совершил террористический акт в отношении законно существующей фирмы и конкретных личностей. Пригонят сюда ОМОН, прочешут и выловят всех твоих людей.
– Ты же знаешь, что это невозможно, – проговорил Савельев не без гордости. – Мои люди – это призраки, тени. Их руками не пощупаешь, их нет в природе.