Сокровища Валькирии. Правда и вымысел
Шрифт:
Три слова
Два этих странных, грохочущих слова – «Карна» и «Манарага» – врезались в сознание с детства, и потом я жил и долго ни от кого их больше не слышал. Третьим было «Ура», однако, привычное, оно не звучало так завораживающе. После смерти деда несколько лет я осторожно, будто между прочим, спрашивал, где находятся гора Манарага и река Ура, у всех людей, кому доверял. Образованный дядя Саша Русинов, окончивший лесной техникум и изучавший топографию, ничего не знал, но, чтобы не ударить в грязь лицом, сказал, что племя гоев живет в Дагестане и один представитель
Я ему не поверил, ибо мой дед никогда в этих краях не был и быть не мог.
Киномеханик дядя Гена Колотов, посмотревший в своей жизни тысячу самых разных фильмов, что-то такое видел, только вот в каком кино точно не помнил, но приблизительно в индийском. Дядя Паша Кудинов, живший в городе Томске и приезжавший на диковинном тогда у нас автомобиле «Москвич» (даже галстук носил и красивые запонки), посмотрел на меня как-то очень уж внимательно и ответил осторожно:
– Таких названий я никогда не встречал…
– А имя Карна есть?
– Возможно, есть, только нерусское.
Потом он сказал родителям, что у меня какие-то странные вопросы и фантазии, неплохо бы показать меня врачу, пока не поздно. Отец к моему любопытству относился с пониманием и легкостью, мол, возраст такой, интересно пацану, вырастет и все пройдет, ружье ему да весло – вот его ремесло. А матушка моя на пятом году от явления Гоя сама заболела базедовой болезнью, стала молчаливой, задумчивой, как наша река по вечерам, и чаще всего отвечала невпопад. Бабушка обычно отмахивалась – я не знаю, не приставай – и однажды заругалась: что ты, дескать, за дедом всякие глупости повторяешь? В бреду он был после солнечного удара, наговорил невесть что и ребенку голову заморочил.
А я чувствовал, что она знает, но скрывает от меня правду, и она, эта правда, связана с чем-то очень важным и болезненным в ее жизни.
И только спустя двадцать один год, когда я делал первую попытку написать повесть о своем деде, она сначала долго отбояривалась – дескать, задурил тебе голову дед с малолетства, – но все-таки кое-что приоткрыла.
Оказывается, всю жизнь бабушка страдала от ревности: женщина, подобравшая моего тифозного деда на станции, сделала это будто бы не бескорыстно. Выходить-то она выходила, но женила его на своей дочери-перестарке. У них родился ребенок, мальчик по имени Олег. Вскоре дед сбежал от своих спасителей, однако всю жизнь помнил о сыне, а бабушке от этого было ножом по сердцу. Обиженная на всю жизнь, она ревновала его, отпуская на отхожий промысел (верно, бабенку завел, а иначе что ездит-то?), и проводила аналогию с событиями осени сорок четвертого, когда Карна водила деда на реку Ура. Он эту Карну звал в полубреду, когда сильно болел, имя ее бабушке казалось зловещим…
Последний раз я спрашивал о таинственных горе и реке уже в пятом классе, у своей учительницы русского языка и литературы Юлии Леонидовны.
В Торбу, где жили в основном ссыльнопоселенцы, вербованные да сибулонцы и нравы царили соответствующие, она приехала на преддипломную практику. Когда вошла в наш класс, показалось, явилось чудо – тоненькая, нежная. Тяжелые,
Поговорить с ней я осмелился, когда мы остались вдвоем: она что-то записывала в журнал, а я мыл полы в классе.
– В институте всему учат? – поинтересовался для порядка и без всякой задней мысли.
– Практически да, – отозвалась Юлия Леонидовна. – Все зависит от того, чему сам человек научится.
– А вы знаете, от чего происходит солнечный удар? – спросил я, ворочая парты и показывая свою силу.
Она округлила глаза и, кажется, наконец-то рассмотрела меня.
– Если человек перегреется на солнце…
Мне чудилось, что у нас складывается вполне научный разговор и ей со мной интересно.
– Нет, если человек перегреется, у него будет тепловой удар! – Черт меня дернул заспорить. – Это я читал. А от чего бывает солнечный? Чем солнце бьет? Лучами? Или светом? Но я пробовал целый день сидеть голым, только шкура облезла потом, и все.
– Любопытно, никогда не задумывалась, – рассмеялась она, и я понял, что час настал.
– Где находится гора Манарага?
– Манарага?.. Посмотри на карте.
– Смотрел, нету. И реки Манараги нету.
– Наверное, это очень маленькая гора, если ее нет на карте, – объяснила Юлия Леонидовна.
– А почему, когда в атаку бегут, кричат – «ура!»?
– Это боевой клич.
– А почему тогда река называется Ура?
– Разве есть такая река?
– Есть, далеко на севере, где была война, – охотно объяснил я. – Может, там наши ходили в атаку, кричали «ура!» и потому так назвали?
– Откуда ты знаешь, что на севере?
– Читал!
– Молодец! – искренне похвалила Юлия Леонидовна. – Это хорошо, что ты много читаешь. Наверное, у вас есть домашняя библиотека?
– Есть! – соврал я, хотя в доме были только школьные книжки, журналы «Охота» и «Огонек» да с десяток полурастерзанных томов без начала и конца. Но сестра училась на два класса выше меня, и я читал учебники за седьмой класс.
– Но учишься ты неважно. – Она посмотрела в журнале. – По всем точным дисциплинам у тебя тройки.
Мне не нравилась эта тема, и я решился на последний вопрос:
– А Карны на свете бывают?
– Карны? – отчего-то насторожилась Юлия Леонидовна. – Кто это?
– Ну, это такие женщины, которые отводят убитых в рай.
Она почему-то испугалась, вероятно, боялась мертвецов, встала и заволновалась.
– Какие необычные вопросы у тебя. Карны… Ты, наверное, читаешь взрослые книжки?
– Читаю, – соврал я.
– Нужно читать книги соответственно возрасту. Сейчас я дам тебе Гайдара. – Она достала из шкафа толстую книгу. – Вот возьми. У вас дома такой нет.